Жаклин Рединг - Белый рыцарь
Её глаза смотрели на него с незамутнённой искренностью. Она говорила правду.
Кристиан, конечно, многого ожидал от женщины, которую дед выбрал ему в жёны. Например, что та согласится выйти за него, чтобы заполучить титул и богатства Уэстоверов, те самые два преимущества, которые делали Кристиана столь желанным призом на брачном рынке. Он был даже готов, что протеже его деда окажется такой же безжалостной, жестокой и холодно-равнодушной, каким был сам герцог. Но Грейс, похоже, не было присуще ни одно из этих качеств. Но больше всего Кристиана поражали её честность и абсолютная искренность. Так как к этим свойствам человеческой души он был совершенно непривычен. Ведь с незапамятных времён герцогов Уэстоверов учили беспричинно подозревать всех и вся.
Оставив свои мысли при себе, он внимательно посмотрел на жену:
— Вы также сказали, что передумали и больше уже не хотели танцевать со мной.
Грейс согласно кивнула.
— Почему?
Она медлила, совершенно очевидно не желая отвечать на этот вопрос, и когда, наконец, всё же заговорила, её голос был лишь немногим громче шёпота:
— Это из-за того, как все вокруг смотрели на меня, словно удивляясь, как я тут могла оказаться и, давая понять, что я не принадлежу к их кругу.
О, несомненно, эти ранимость и простодушие были напускными, особенно если принять во внимание с каким тщанием его дед всё подготовил. Интересно, как давно герцог остановил на ней свой выбор, сочтя подходящей невестой для наследника Уэстоверов? Ведь тогда у леди Грейс было более чем достаточно времени, чтобы отрепетировать каждое произносимое слово, равно как и жест? Возможно, воплощая в жизнь свои тайные далеко идущие планы в отношении Кристиана, герцог полагал, что это поможет ему одержать окончательную победу в их извечном противостоянии. Однако в этой битве Кристиан не мог позволить себе проиграть, риск был слишком велик. И несмотря на то, что Грейс невероятно интересовала его, он понимал, что всегда должен держаться с молодой женой настороже, какой бы красавицей та ни была, и какой бы исключительной не показалась.
Глава 7
— Мы прибыли в Уэстовер, миледи.
В темноте кареты Грейс медленно открыла глаза, и в тени едва различила очертания фигуры лорда Найтона. Она выглянула в окошко. С тёмного беззвёздного неба сквозь сгустившийся туман едва пробивался тусклый лунный свет. Боже праведный, уже ночь. Сколько же она спала?
— Два часа, — словно прочитав её мысли, ответил маркиз. — От самого Уэксбурга.
Затем он распахнул дверцу кареты и, выйдя, подал руку Грейс, чтобы помочь ей спуститься на землю.
Перед ней предстало внушительного вида здание, отчасти замок, отчасти усадьба, здесь даже имелся донжон[12], тёмной тенью выступающий из полумрака, подобно жуткой декорации к готическим романам, которыми она когда-то зачитывалась. Безусловно, это было самое впечатляющее обиталище из всех, что Грейс когда-либо доводилось видеть — по меньшей мере вдвое превосходящее своими размерами Ледисторп. Впрочем, монументальность сооружения ни в коем случае не дарила ощущения тепла и уюта. При въезде в Ледисторп каждого путника сразу же охватывало чувство, что ему здесь неподдельно рады все, начиная со слуг, тут же появлявшихся, чтобы приветственно помахать гостям, и несчётного множества собак, заливисто лающих им вслед. Это же место, утопающее во мраке и сумеречном тумане, напротив, производило лишь впечатление холодного, зловещего предзнаменования. Словно предостерегая гостей держаться подальше вместо того, чтобы приглашать их внутрь.
Они стояли во дворе, окружённом с четырёх сторон мрачными каменными стенами, сурово и хмуро взирающими вниз. Плющ увивал угловые башни, а сводчатые ворота, через которые въехала их карета, оказались единственным выходом отсюда. Перебросившись несколькими фразами с кучером, лорд Найтон направился по посыпанной гравием дорожке прямо к парадной лестнице, ведущей к внушительной двери высотой в три человеческих роста. Грейс последовала за ним. Только они поднялись на верхнюю ступеньку, как дверь медленно отворилась, и на пороге появился пожилой дворецкий с суровым выражением лица.
— Добрый вечер, милорд.
Лорд Найтон едва обратил внимание на это приветствие, разве что коротко бросил:
— Эмброуз, — и прошагал мимо него, направляясь дальше по главному холлу.
Вдруг он заметил, что Грейс не пошла за ним, и обернулся:
— Миледи?
— Разве вы не собираетесь перенести меня через порог?
Маркиз непонимающе уставился на неё:
— Прошу прощения?
— Я полагала, что по общему правилу все женихи на руках переносят своих невест через порог.
— Правилу?
Грейс кивнула.
— Если им пренебречь, это может привести к ужасным последствиям для брака.
Интересно, какие же последствия могут оказаться ужаснее того обстоятельства, что жених с невестой совершенно незнакомы друг с другом.
— Думаю, это справедливо только для тех, кто верит в подобную чепуху.
Грейс не двигалась с места и только глядела на него через порог.
— Я бы предпочла не искушать судьбу.
Кристиан сверлил её взглядом. Как он заметил, Эмброуз стоял неподалеку, прислушиваясь к разговору.
— Миледи, пока вы не заснули в дверях, предлагаю вам воспользоваться собственными ногами, чтобы войти в дом.
— Но я…
— О, Боже правый! Женщина, будь по-твоему!
Грейс испуганно втянула в себя воздух, когда Кристиан вдруг подхватил её на руки. Она оказалась к нему ближе, чем за весь прошедший день, настолько близко, что могла почувствовать исходящий от него чистый, мужской запах — сандалового дерева, и чего-то ещё — какой-то пряный аромат. Неожиданное ощущение его крепких рук, тёплого тела, прижимающегося к ней, было новым и до странности успокаивающим, и когда он, внеся Грейс внутрь, опустил её на пол, она вдруг почувствовала, что ей недостаёт этого ощущения.
Сам маркиз, тем не менее, был ничуть не впечатлён.
— Надеюсь, теперь за судьбу можно не волноваться, — обронил Кристиан, и, развернувшись, направился дальше вглубь дома.
Внешний вид здания показался Грейс устрашающим, но то, что она увидела внутри, поистине ошеломило её. В круглом помещении в нишах, вырезанных прямо в гранитных стенах, были установлены мраморные римские статуи. Вместо того, чтобы поместить их там, где на них бы смотрели и восхищались, статуи подняли на такую высоту, что у каждого входящего возникало чувство, будто на него сверху вниз взирает собрание верховных владык. По периметру комнаты выстроились массивные алебастровые колонны, а вырезанный в камне герцогский герб Уэстоверов украшал стену над аркой центрального входа. Пока они шли, звук их шагов эхом отражался от мраморного пола и устремлялся ввысь к потолку, укреплённому дубовыми балками, по размеру своему не уступающими корабельным мачтам.
