Монетт Камингз - Любовные секреты

— Вы совершенно правы. Но, боюсь, сегодня у меня больше нет времени для получения знаний. Мне надо вернуться домой прежде, чем кто-нибудь спохватится, что меня долго нет, и начнет меня искать. А я не хочу, чтобы они нашли меня… здесь.

— Но, дорогая моя мисс… то есть Мадам В., вам не следует ездить по городу одной. Вам это не подобает, да и не совсем безопасно.

— Именно так сказали мне мои родственники — правда, никто не произнес вслух, что мне не подобает так поступать, но, я полагаю, подразумевалось именно это. О безопасности тоже никто не сказал ни слова, конечно. Но у меня не было другого выхода, и мне пришлось поехать одной, раз я не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, куда я еду. И, право же, это не важно.

— Теперь у вас есть выбор. Вернее, нет никакого выбора, потому что я провожу вас домой.

Хотя Миранде и не хотелось отрывать этого джентльмена от работы, которая, как она знала, чрезвычайно важна для него, она поняла, что если откажется от его сопровождения, то оскорбит его чувства. Он явно был настроен обеспечить ей защиту, так что ей ничего не оставалось, как согласиться, чтобы он проводил ее домой. Как и его брат, он относился к ней очень по-доброму.

— Хорошо, сэр, я с удовольствием принимаю ваше предложение. Но вы должны мне обещать, что не станете подвозить меня к самой двери, а высадите за квартал от дома. Так будет вполне безопасно для меня, а у кузин не будет повода для вопросов, кто вы такой.

— Вы можете сказать, что я и есть тот деловой человек, с которым у вас была встреча. Это правда, и ваша совесть будет чиста.

— Но тогда они будут ждать от вас ответов на вопросы о моем наследстве. Нет-нет, я не могу вовлекать вас в свой обман. Я и так чувствую себя виноватой из-за своей лжи. Лучше будет, если они не увидят вас вовсе.

Мистер Уоррингтон настаивал, что ей не следует идти одной без сопровождения даже всего один квартал, но Миранда рассмеялась и сказала:

— Полагаю, сэр, мне удастся убедить вас, что меня можно высадить там. Ничего со мной не случится так близко от дома. Мои родственники живут во вполне респектабельном районе. Если вы не согласны высадить меня там, где я прошу, я возвращаюсь домой одна.

— Пусть будет так, как вам угодно, — уступил он и послал мальчика нанять экипаж. Помогая ей взойти в него, он извинился за отсутствие у него собственного экипажа. — Видите ли, я вкладываю каждый свободный пенни в мою газету. Как только она завоюет популярность, я собираюсь позволить себе очень многое.

— Уверяю вас, мистер Уоррингтон, я совершенно не возражаю против наемного экипажа, — сказала ему Миранда. — В конце концов, я сюда именно в таком и приехала. Понимаете, я не могла воспользоваться экипажем своей кузины, а теперь мне кажется, что у нее его и нет, иначе она бы настаивала, чтобы я ехала в нем. Что, конечно, создало бы мне новые трудности, потому что я ни за что не сумела бы обмануть кучера насчет места, куда я еду.

Поездка показалась очень недолгой за оживленными рассказами Герберта Уоррингтона о трудностях, с которыми он столкнулся, когда основал газету. Прошло словно одно мгновение, и вот уже кучер остановил лошадей на том углу, где она просила. Еще раз поблагодарив любезного джентльмена, Миранда спрыгнула на край тротуара.

Джонатан Мюррей следовал предписанию и совершал свою утреннюю прогулку для укрепления раненой ноги. Повреждения, нанесенные ей саблей француза, были столь велики, что полевой хирург, едва кинув беглый взгляд на рану, заявил, что конечность надо ампутировать.

Протесты Джонатана были напрасны, и только благодаря вмешательству Чарльза Оуэнса врач неохотно согласился ограничиться тем, чтобы остановить кровотечение, наложить на ногу простую повязку и позволить перевезти пациента в больницу в Лондоне, хотя, проделывая все это, не переставал горячо протестовать, считая это все пустой тратой времени.

— Может, нам и удастся сохранить ногу, — повторил он несколько раз, — но за счет потери пациента.

После нескольких месяцев тщательного и мучительного лечения нога была спасена, но поврежденные мышцы все еще оставались слабы. Бодрый шаг, которым он пробовал идти сейчас, причинял ему заметную боль. Но, видно, теперь он всегда будет испытывать такую боль при перемене погоды, тю крайней мере так говорили ему многие, получившие такое же ранение.

Как ни трудно ему было идти столь бодрым шагом сколько-нибудь длительное время, он заставлял себя делать это хотя бы раз в день, с каждой неделей все увеличивая расстояние. Он понимал, что ему очень важно уметь ходить достаточно хорошо для того, чтобы убедить военную комиссию, что он снова годен к возвращению в строй. И без дальнейших отсрочек.

В последнее время до него доходили слухи о том, что вскоре могут возобновиться военные действия между Англией и ее бывшими колониями в Америке. У него не было ни малейших сомнений в исходе борьбы с новоявленным государством, если это произойдет, но если это начнется до того, как будет полностью побежден Наполеон, Англии, несомненно, понадобится каждый, кто умеет обращаться с оружием.

На этой неделе он предпринял третью попытку убедить хирурга, что он уже годен к возвращению в армию, но тщетно. Вместо этого он еще раз услышал, что ему следует набраться терпения, что его ноге надо дать обрести прежнюю силу, «а это случится в свое время», как сказал ему врач, велевший прийти к нему через месяц для дальнейшей оценки его состояния.

Терпение не относилось к достоинствам, которыми был наделен Джонатан, поэтому он заставлял себя тренироваться в надежде, что скоро докажет врачу, что тот ошибался.

Он больше думал о тех доводах, которые приведет в следующий раз в доказательство своей годности к возвращению на поле боя, чем смотрел, куда идет, пока под ноги ему не подвернулся камешек, из-за чего больная нога у него подвернулась и ему пришлось остановиться, чтобы сохранить равновесие и не упасть.

Он проглотил проклятие, признав, что хирург оказался прав и что нога еще не так здорова, как ему бы хотелось. И тут он заметил привлекательную молодую особу, соскочившую с подножки наемного экипажа совсем неподалеку.

Это же — не может быть! — мисс Миранда Дрейк, разъезжающая в наемном экипаже без сопровождения? Конечно, молодой леди незнакомы лондонские нравы, но даже она должна бы понять, что так вести себя совершенно непозволительно.

И тут он обнаружил, что она не одна. Другой седок экипажа высунулся из окна и окликнул ее:

— Мисс Дрейк!

Она обернулась, и он, рассмеявшись, произнес:

— Моя дорогая девочка, вы знаете, что забыли взять свои деньги?