Роберта Джеллис - Гобелены грез
Хью кивнул Бруно и поклонился королю.
— К сожалению, я оказался прав, — произнес он. — Я надеялся, что ошибусь и что между Англией и Шотландией будет мир.
— У нас еще есть шансы на мир, — сказал Стефан. — Я умею судить о людях не хуже сэра Вальтера и был настолько уверен в твоей правоте, что приказал войску собраться у Лестера вскоре после получения твоего сообщения. Завтра я присоединюсь к армии, и мы пойдем на север. Дэвид мог взять английские крепости, но сэр Вальтер убедил меня, что его вассалы и люди из Дарема и Нортумбрии выступят на моей стороне.
— Это правда, Ваше Величество, — с готовностью согласился Хью. — Они не любят шотландцев, и если смогут, то не замедлят присоединиться к вам. Поэтому, если ваше войско придет до того, как будут заняты все менее значительные крепости, Дэвид почти ничего не получит на этих землях.
— А если король Дэвид начнет с Джернейва, — вставил Бруно, зловеще улыбаясь, — то ему понадобится все его войско, и пройдет немало времени, прежде чем он сможет куда-нибудь повернуть.
Стефан бросил на Бруно взгляд удивления и сомнения, и тот слегка покраснел. Хью вдруг почувствовал к нему симпатию — хотя они встретились впервые и раньше не были лично знакомы, подсознательным путем в его душу проникла убежденность в том, что Бруно — достойный и интересный человек. Его возраст заведомо превышал тот, в котором посвящают в рыцари, однако перед именем отсутствовал титул «сэр», а после имени не было даже приставки, указывающей на название места, откуда он родом, например, «Бруно из Джернейва». Тем не менее чистый французский язык Бруно указывал на его благородное происхождение, речь была лишена акцента, а его наряд, подобный тому, который носил Хью, выглядел несравненно лучше, чем у обычных воинов. Хью определил, что Бруно из такого же сословия, как и он сам: принадлежал к кругу господ, но пока не нашел себе места в нем. Волна дружеского чувства вызвала у Хью стремление поддержать Бруно:
— Это не пустое хвастовство. Я никогда не был в Джернейве, но видел эту крепость. Она очень сильна, а мой хозяин подтвердит твердую решимость сэра Оливера удерживать свои владения.
— Это не его владения, — заметил Бруно. — Джернейв принадлежит племяннице сэра Оливера, демуазель Одрис.
— Его племяннице? — заинтересованно переспросил Стефан. — Обвенчана ли она? И есть ли у нее наследники, кроме дяди?
— Она не замужем, — ответил Бруно.
Хью не интересовал вопрос о владетеле Джернейва, но он заметил, что интерес Стефана поставил Бруно в трудное положение.
— Если Джернейв продержится до вашего прихода, сир, — вставил он, стараясь вернуть внимание Стефана к вторжению шотландцев, — то король Дэвид окажется в тяжелом положении. Его войско меньше, чем ваше. Ему придется отступить от Джернейва и от других штурмуемых крепостей, чтобы защитить то, чем он уже завладел. Но когда он расставит свои отряды в завоеванных замках, то у него не останется войска, способного противостоять вашему, и ему самому будет угрожать участь пленника. Если же он соберет эти отряды в единую армию, то замки легко перейдут в ваши руки — либо будут покорены силой, либо сдадутся сами, когда увидят вашу мощь. А более всего их преданность вам укрепится, как только они убедятся в вашем незамедлительном приходе во главе войска.
Стефан кивнул:
— Я думаю так же. Я не забуду вашего с Бруно участия в моем стремлении к победе. Мне нужны проверенные и крепкие телом люди. Хотите ли вы служить под моим покровительством?
— Нет!
— Да, милорд.
Голоса прозвучали одновременно, но не приходилось гадать о том, кто согласился, а кто отклонил приглашение. Темные глаза Бруно сияли от радости и воодушевления; глаза Хью расширились от внезапного испуга. Не успел Стефан что-либо добавить, как Бруно опустился на одно колено перед троном короля.
— Благодарю вас, милорд! — воскликнул он. — Клянусь, что буду служить вам верой и правдой. Когда сдался Алник, тем, кто не принял условия, была предоставлена возможность убраться подобру-поздорову, и я потерял свою должность. Поэтому теперь ничто не мешает выбрать для дальнейшей службы место, которое мне по душе.
— Не обязан ли ты чем-либо сэру Оливеру? — спросил Стефан.
Бруно отрицательно покачал головой:
— Я родился в Джернейве и воспитывался там благодаря доброте сэра Оливера, которому навсегда обязан. Поэтому и поскакал сразу к нему, чтобы сообщить о вторжении шотландцев. Но у меня нет места в Джернейве.
Внешний вид, возраст Бруно, отсутствие у него титулов, рацарского звания и даже фамилии король подметил столь же зорко, сколь и Хью.
— Не сын ли ты сэра Оливера? — спросил король.
— Нет, — Бруно ответил ровным голосом, без промедлений, но затем покраснел, и тень беспокойства легла на его лицо. — Клянусь, он мне не отец, — и добавил: — хотя, говорят, мы очень похожи.
Стефан согласно кивнул.
— Не буду тебя принуждать. И честь тебе, если ты не заявляешь о том, чего не можешь доказать. Грех твоих родителей не помешает мне взять тебя на службу.
Стефан повернулся на троне и сделал знак писцу, сидевшему за столом возле черной доски.
— Впиши Бруно из Джернейва в число моих оруженосцев-телохранителей, — сказал он, делая ударение на именной приставке, давая Бруно положение, на которое тот не претендовал, и улыбнулся, когда услышал, как затруднилось дыхание юноши. Затем король обратил взор на Хью и поднял свои брови.
Хью был готов, так как разговор Стефана с Бруно дал ему время на размышления. Он также припал на одно колено, отвечая без заминки:
— У меня есть хозяин, сир. Я знаю, что он не воспротивится моему желанию служить вам, но я умоляю вас не просить его об этом. Оба его оруженосца молоды, у него нет сына. Единственный, к кому он может обратиться, — это его племянник, который также у него на службе: он будет кастеляном Уорка, после того как вернет его. Кроме меня, у сэра Вальтера нет оруженосца, способного выстоять рядом с ним в битве или исполнить поручения, достойные зрелого мужчины, а не юноши.
Стефан пристально посмотрел на него, и Хью затаил дыхание. Отказать в службе королю было нелегким делом. Он ставил на карту доброжелательность и великодушие Стефана, которыми отличалось его поведение при прежних встречах, но именно такой риск расценивается королями как подозрительный. Старый Генрих принял бы такой отказ за свидетельство преднамеренного заговора. Однако Стефан, наконец, улыбнулся и покачал головой.
— Ты очень предан, Хью Лайкорн, и, надеюсь, знаешь, что на службе королю ты мог бы заработать побольше. Но ты еще должен иметь в виду, что я уже говорил с сэром Вальтером. Я не собирался привлекать его людей без его согласия. Изменит ли это обстоятельство твой ответ?
