Нора Робертс - Мятеж
— Что я делаю или намерен делать, вас не касается.
— Вы спите под моей крышей, едите за моим столом. Где были вы, когда англичане приходили строить свои форты и отправлять наших людей в тюрьмы или на виселицы?
— Я не могу изменить историю, Сирина.
— Вы не можете ничего изменить — ни того, что произошло, ни того, что произойдет.
Его пальцы сжали ее руку.
— Не хочу обсуждать с вами мои планы, но скажу вам: когда придет время, изменения произойдут.
— В чью пользу?
Бригем притянул ее к себе:
— О чем вы?
— Что судьба Шотландии значит для вас или любого английского аристократа? Вы приехали из Англии благодаря прихоти и в любой момент с легкостью можете вернуться туда — в зависимости от того, куда подует ветер.
Его лицо побледнело от негодования.
— На сей раз, дорогая моя, вы заходите слишком далеко.
— Я говорю, что считаю нужным. — Сирина попыталась вырваться, но обнаружила, что ее рука зажата как в тисках. — Вы не называете никакой причины, по которой вступили в союз с нашим делом, почему решили обнажить шпагу. Поэтому я могу думать, что мне угодно.
— Думать можете, но за слова надо платить.
До сих пор Сирина не видела Бригема по-настоящему сердитым. Она не знала, что его глаза могут сверкать, а рот твердеть, и тогда лицо покажется высеченным из гранита. Девушка едва не вскрикнула, когда пальцы Бригема железным кольцом впились в ее предплечье.
— И что же вы сделаете? — холодно осведомилась Сирина. — Проткнете меня шпагой?
— Поскольку вы не вооружены, в этом удовольствии мне отказано. Но я собираюсь придушить вас.
Сирина не была уверена, говорит он серьезно или всего лишь пугает ее. Бригем поднял свободную руку и сжал горло девушки достаточно сильно, но не настолько, чтобы перекрыть ей дыхание. Его взгляд был суровым.
— У вас стройная шейка, Сирина, — сказал Бригем. — Очень белая и очень хрупкая.
На мгновение она застыла, как заяц, когда на него пикирует ястреб. Ее рука беспомощно опустилась, глаза расширились, а дыхание стало неровным.
Бригем улыбнулся: реакция была такой, какую он ожидал. Девушка нуждалась в уроках хороших манер, и его вполне устраивало быть ее наставником. Внезапно у него перехватило дыхание — ее сапог ударил его в голень.
Выругавшись, Бригем отшатнулся. Не пытаясь оценить степень причиненного вреда, Сирина повернулась на каблуках и побежала к своей лошади. Но Бригем нагнал ее в три шага.
Он оторвал ее от земли, крепко обхватив руками талию, покуда она с руганью продолжала лягаться. Сирина дралась не как обычно делают женщины, визжа и царапаясь, а молотила кулаками и ногами. При своем небольшом весе она к тому же могла извиваться, как змея.
— Не дергайтесь, черт вас побери! Вы заплатите за это!
— Отпустите меня! — Сирина продолжала вырываться, надеясь, что Бригем потеряет равновесие. — Я убью вас, если смогу!
— Охотно верю, — с горечью отозвался он. Непривычный для него отпор вынудил графа разжать хватку, его рука взлетела вверх и упала ей на грудь. Контакт шокировал обоих, и битва разгорелась с новой силой. — Спокойно, черт возьми! — Задыхаясь и теряя терпение, Бригем пытался найти менее возбуждающую точку опоры. Воспользовавшись шансом, Сирина вонзила зубы в тыльную сторону его ладони. — Проклятая гадюка! — пропыхтел он, прежде чем ее каблук снова ударил его в ушибленную голень, и оба рухнули наземь.
Бригем уверял себя, что только инстинкт, а не забота о Сирине побудил его смягчить удар от ее падения собственным телом. Столкновение едва не вышибло дух у обоих, оставив их сплетенными, как любовников. Придя в себя, Сирина ударила коленом вверх, едва не попав в цель.
Они катались на ложе из сосновых иголок и сухих листьев. Сирина сопротивлялась с яростью тигрицы, работая кулаками и изрыгая гэльские ругательства. Ослепленный блеском ее волос, Бригем ненароком запустил руку в то место, где рубашка Сирины расстегнулась.
— Господи! — пробормотал он, когда его ладонь легла на грудь девушки, горячую, как огонь. С трудом он заставил себя переместить руку на округлое плечо.
Сирина тяжело дышала. Когда Бригем коснулся ее, пульс, казалось, заколотился в горле. Грудь все еще покалывало от его пальцев. Незнакомая реакция собственного тела испугала Сирину больше чем гнев и угрозы Бригема. Она была в ярости и ненавидела его. Но если бы он еще раз прикоснулся к ней так, она бы растаяла, как масло жарким летом.
Бригем сжал ее ноги своими. Благодаря отсутствию нижних юбок Сирина впервые ощутила шок от демонстрации мужского желания. Внутри у нее все полыхало, мышцы бедер расслабились. Зрение затуманилось, дав мужчине преимущество.
Стиснув запястья девушки одной рукой, Бригем держал их над ее головой. Это дало ему секунду, чтобы подумать, как уберечь себя от искушения. Кожа Сирины блестела; волосы разметались, спутавшись с листьями, полыхая, как языки пламени или расплавленное золото.
У Бригема пересохло во рту. Судорожно глотнув, он попытался заговорить, но девушка опасно извивалась под ним. Ее продолжающаяся борьба воспламеняла обоих, угрожая вывести ситуацию из-под контроля.
— Ради бога, Рина, я ведь только человек из плоти и крови! Успокойтесь!
Возбуждение Сирины смешивалось с паникой, заставляя ее предпринимать все более отчаянные попытки освободиться. Она дергалась из стороны в сторону, и у Бригема вырвался стон.
— Вы не знаете, что делаете, — взмолился он, — но если вы не прекратите, то узнаете очень скоро!
— Отпустите меня. — Ее голос звучал хрипло, грудь бурно вздымалась.
— Не могу. Вы сами меня держите.
— Если бы у меня был кинжал…
— Избавьте меня от подробностей. Я могу их представить. — Бригем осторожно выдохнул. — Боже, как вы прекрасны! — Кончиком пальца свободной руки он провел по ее губам. — Это искушает меня до предела.
Когда Бригем начал опускать голову, губы Сирины потеплели и раскрылись. Ошеломленная собственной реакцией, она быстро отвернулась, чтобы избежать поцелуя. Бригему пришлось удовлетвориться мягкой кожей ниже уха, на гибкой шее.
Это было не похоже на поцелуй, подумала Сирина, однако из ее груди извергся стон. Ей казалось, что ее кожа ожила и жаждет его прикосновений. И граф почувствовал, как напряглись и вновь обмякли ее плечи.
Зарывшись лицом в волосы Сирины, Бригем обнаружил, что они пахнут лесом. Ее тело то напрягалось, как струна, то становилось мягким и податливым. Он слегка прикусил ее ухо, скользнул ниже и наконец приник к ее ждущим губам.
Бригем жадно впитывал дрожащее дыхание Сирины, касаясь языком кончика ее языка. Он мог многому научить ее и понимал, что она жаждет обучения и готова применить полученные знания на практике. Ее полные губы смягчились; тело трепетало под его телом.
