Маргарет Барнс - Торжество на час
— А ты разве не пойдешь с нами, Нэн? — удивленно спросила Маргарэт, держа за руку Джорджа.
Узнав о том, что во дворец приехала чета Саффолков, Анна горела желанием увидеть свою прежнюю хозяйку снова. Ей так хотелось поговорить с той, которая на себе испытала все тяготы ненавистного замужества и чьим доверенным лицом Анна была все это тяжелое время. Может, сейчас, когда все ушли на теннисный корт, было как раз самое удобное время для беседы. Лучше уж получить замечание от королевы Екатерины, чем упустить шанс поговорить с Мэри Тюдор.
Тихо напевая, погруженная в свои мысли, Анна пересекла газон с маргаритками в направлении резиденции герцогини. Она немного сократила путь, срезав угол у часовни. В саду после изнуряющей жары было прохладно; солнечный свет, проникающий между колоннами, оставлял на опустевшем сером храме золотые полосы.
Стук ее каблучков, разбудивший дремотную тишину, отзывался глухим эхом, и тут вдруг Анна обнаружила, что отзвуку ее шагов вторит еще одно эхо от чьей-то явно более тяжелой поступи. Она оглянулась и увидела приближающегося к ней мужчину. Обогнув часовню, он вышел из тени на освещенное солнцем место. Незнакомец был высок, узок в поясе и широк в плечах — более крепкого телосложения, чем Джордж или Уайетт.
Анна узнала в нем того молодого человека в кожаном камзоле, который на церемонии ей совсем не приглянулся. Он тоже, казалось, шел по своим делам, не обращая на нее никакого внимания, но вдруг, когда между ними оставалось всего несколько шагов, неожиданно остановился, как будто что-то вспомнил. Можно было подумать, что он ждет именно ее. В то же мгновение Анна поняла, кто перед ней. Сердце ее так забилось, что она невольно поднесла руку к груди.
Анна тоже остановилась, даже не заметив этого. Она не видела в этом ничего странного и моментально забыла, что девушке не подобает так вести себя с незнакомым. Так они и стояли в нескольких шагах друг от друга, и впервые в жизни Анна лицезрела наяву предмет своих девичьих грез. Черты лица его были грубоваты, а кожа сильно загорелой. Примечательны были глаза с карими искорками. Он был тем человеком, о котором Анна мечтала. Мечтала и ждала встречи.
И тут она тихо засмеялась, потому что волосы его, цвет которых в своих мечтах она никак не могла подобрать, не были ни темными, ни светлыми. Они были рыжими, как у Тюдоров.
— Почему вы смеетесь? — спросил он обиженно.
— Потому что вы совсем другой, — ответила она, тяжело дыша, как будто ей пришлось проделать трудный путь, чтобы найти его. Он оглядел свой неказистый наряд.
— Если вас удивляет, что я не ношу такие пышные рукава, все в разрезах, как у женщин…
Анна с удивлением увидела, что за его показной грубостью скрывается ранимая душа и что его совсем недавно кто-то уже обидел.
— Нет, нет, — заверила она его. — Дело не в одежде, вы просто сам по себе другой.
— Но вы же раньше меня никогда не видели.
И Анна, которая никогда не лезла в карман за словом, молчала, не зная, что ответить. Как она могла объяснить ему?
— Я тоже никогда не видел никого похожего на вас, — добавил он уже дружелюбнее.
— А какая я? — с интересом спросила она, желая увидеть себя его глазами.
Он немного помедлил, не в силах выразить словами, как привлекательна она была: этот блеск в глазах и бледная рука на черном бархате платья.
— Вы так… хрупки. Как будто можете переломиться у меня в руках, — пробормотал он.
Хотя Анна и ожидала от него традиционных комплиментов, но была полностью удовлетворена его неожиданным ответом. И когда он вытянул перед ней свои руки, чтобы продемонстрировать их силу и неуклюжесть, в ней поднялась волна нежности, которую обычно испытывает мать к своему ребенку.
Чтобы скрыть это незнакомое ей доселе чувство и потому, что стоять так было неприлично, Анна отошла в сторону и села на залитый солнцем парапет между двумя колоннами.
— Вас не было среди тех, кто слушал мое пение, — сказала она, чтобы что-нибудь ответить.
— А вы поете? — спросил он безразлично, усаживаясь подле нее. — Я не большой любитель музыки.
Анна оторопела. При дворе даже начисто лишенный музыкального слуха и вкуса вряд ли осмелился бы сказать такое. А поскольку он был единственным человеком, которого она смогла бы полюбить, для нее это было особенно тяжелым ударом. Но то, что она услышала дальше, было еще хуже.
— Это развлечение для здешних щеголей, которые проводят время за сочинением песенок и хвастают своими победами над фрейлинами, — пояснил он неодобрительно и безжалостно сломал ветку жасмина, разделявшую их.
— В основном они только хвастают и ничего больше, — пыталась оправдаться Анна за своих друзей.
— Тем более, только пустая трата времени.
Анна предположила, что с такими взглядами ему будет трудно найти единомышленников при дворе.
— А вы как проводите время? — осторожно спросила она.
Он засмеялся нерешительно, как бы извиняясь, может потому, что в действительности сам немного завидовал тем, чьи таланты только что высмеивал.
— Там, где я живу, нужно уметь владеть шпагой, — пояснил он. — Это вам не театральные бои герольдов, где каждый знает следующий выпад соперника.
— А где вы живете? — спросила Анна.
— На севере. А вы? — Он оглядел ее с головы до ног, от расшитой жемчугом шапочки до модных высоких туфель. — Все время при дворе, надо полагать?
Анна немного помешкала с ответом. В первый раз за время их разговора она вспомнила о предстоящем замужестве, но даже оно не могло сейчас омрачить чувство радости от встречи.
— Мой дом в Кенте, — ответила она неуверенно и поспешила переменить тему. — Вы не желаете пойти посмотреть, как король играет в теннис?
— Да я в этом почти ничего не понимаю, поэтому вряд ли мне будет интересно, — ответил он.
— Люди не всегда руководствуются в своих действиях интересом.
— Почему? Он что, так плохо играет?
У Анны вырвался смешок. Глупцов она обычно не очень-то жаловала. Но этот странный молодой человек, говорящий с такой прямотой, был для нее интересен.
— Играет он все еще отлично, — пояснила она терпеливо. — Но тем не менее большинство смотрит игру просто из уважения. И вам, как вновь прибывшему, разумно было бы пойти туда. Если вы, конечно, думаете сделать карьеру при дворе.
— Да не особенно. Мне бы хотелось поскорее выбраться отсюда.
— Вы нашей здешней жизни не одобряете, не так ли? — вздохнула Анна. — А что вы хотите делать?
Он обезоруживающе улыбнулся.
— Говорить здесь с вами.
— Это у вас не получится, потому что, похоже, милорд кардинал уже уезжает. Подают лошадей. И вон идут все ваши друзья.
