Джорджетт Хейер - Великолепная Софи
— Ездить по Сити, не имея даже грума на запятках! — бешенстве сказал он. — Ничего не скажешь, хорошенькое поведение! Ты не умеешь вести себя, кузина! Или в Португалии так принято?
— О нет! — ответила она. — В Лиссабоне меня знали, и я не могла позволить себе такие выходки. Ужасно, не правда ли? Уверяю тебя, все обитатели Сити глазели на меня! Но не бери в голову! Меня ведь никто не знает в Лондоне!
— Не сомневаюсь, — ехидно заметил он, — сэру Горасу такое поведение пришлось бы по душе!
— Нет, — сказала Софи. — Сэр Горас думал, что ты сам предложишь мне вожжи. Теперь ты хоть знаешь, что я могу справиться с горячей парой, — любезно объяснила она.
— Я никому — никому — не позволю управлять моими серыми!
— Вообще-то, — согласилась Софи, — ты абсолютно прав. Просто удивительно, как легко неуклюжие руки могут порвать нежные губы!
Мистер Ривенхол почти заскрежетал зубами.
Софи вдруг рассмеялась:
— О кузен, не будь так беспричинно зол! — попросила она. — Ты хорошо знаешь, что я не причинила вреда твоим лошадям! Так ты поможешь мне купить пару?
— Я никогда не сделаю такой ужасной глупости! — резко ответил он.
Софи спокойно выслушала его.
— Очень хорошо, — сказала она. — Тебе, наверное, больше понравится выбирать для меня подходящего мужа. Мне этого очень хочется, а у тебя, я знаю, талант.
— Ты совсем не деликатна? — поинтересовался мистер Ривенхол.
— Наоборот! Ты даже не представляешь, насколько!
— Не представляю!
— Но с тобой, мой дорогой кузен, — продолжала Софи, — мне абсолютно не надо себя сдерживать. Пожалуйста, найди мне подходящего мужа! Я не ангел, и меня устроят даже малейшие достоинства избранника.
— Ничего не доставит мне большего удовольствия, — заявил мистер Ривенхол, повернув в дюйме от угла на Хеймаркет, — чем видеть тебя замужем за человеком, который сможет усмирить твои экстраординарные наклонности!
— Отлично выполнено! — одобрила Софи. — Но если бы в это время на дорогу выскочила собака или какой-нибудь бедняга переходил бы улицу?
Мистера Ривенхола подвело его чувство юмора. Он был вынужден подавить смешок, прежде чем ответить.
— Меня удивляет, кузина, что никто до сих пор не придушил тебя!
Тут он заметил, что кузина больше не интересуется им. Она отвернулась и прежде, чем он понял, что ее отвлекло, быстро сказала:
— О, пожалуйста, останови экипаж! Я увидела одного знакомого.
Он исполнил эту просьбу и потом, слишком поздно, заметил, кто идет к ним навстречу.
Нельзя было ошибиться, увидев эту грациозную фигуру и золотистые волосы, выбивающиеся из-под волнистых полей касторовой шляпы. Мистер Огэстес Фонхоуп, поняв, что дама в экипаже машет ему, остановился, снял шляпу и вопросительно смотрел на Софи.
Это был действительно красивый молодой человек. Его волосы вились от природы и были откинуты назад, открывая лоб цвета алебастра; у него были изогнутые брови и темно-синие немного задумчивые глаза, удивительного размера и блеска; его рот, казалось, был вылеплен лучшим из скульпторов. Он был среднего роста, пропорционален и не нуждался в диете из картофеля, вымоченного в уксусе, для сохранения стройности. Ему бы это и в голову никогда не пришло. То, что мистер Фонхоуп не обращал никакого внимания на свою внешность, придавало ему особое очарование. Он, конечно, не мог не знать о том восхищении, которое возбуждал, но, будучи поглощенным одной мыслью — стать величайшим поэтом, мало слушал то, что говорили ему, и совсем не слушал то, что говорили о нем; и даже его недоброжелатели (такие как мистер Ривенхол и сэр Чарльз Стюарт) вынуждены были признать, что это восхищение пока что не пробило облако рассеянности, которым он окружил себя.
Но его взгляд, обращенный на мисс Стэнтон-Лейси выражал нечто, отличное от рассеянности, и это не ускользнуло от мистера Ривенхола, правильно истолковавшему смущенную и неуверенную улыбку мистера Фонхоупа. Последний не имел ни малейшего представления о леди, так дружески протянувшей ему руку. Тем не менее он взял эти руку в свои и приятным, отсутствующим голосом произнес:
— Здравствуйте!
— Брюссель, — пришла на помощь Софи. — Помните, мы танцевали кадриль на балу у герцогини Ричмонд? О, вы знакомы с моим кузеном, мистером Ривенхолом? В этом сезоне я буду жить у своей тетушки на Беркли-Сквер. Вы обязательно должны навестить нас. Она будет очень рада, я знаю!
— Конечно, я помню! — ответил мистер Фонхоуп, скорее из вежливости. — Счастлив видеть вас снова, сударыня, это так неожиданно! С удовольствием навещу вас на Беркли-Сквер.
Он поклонился и сделал шаг назад. Серые лошади, которым передалось нетерпение мистера Ривенхола, рванули с места.
— Как должно быть приятно встретить старого друга сразу после приезда! — едко сказал мистер Ривенхол.
— Да, правда, — согласилась Софи.
— Надеюсь, ему удастся вспомнить твое имя, прежде чем он воспользуется твоим приглашением.
Ее губы дрогнули, но ответила она совершенно серьезно:
— Не сомневайся, если он не сможет вспомнить, кто-нибудь подскажет ему.
— Ты бесстыдница! — сердито сказал он.
— Чепуха. Ты так говоришь только потому, что я взяла твоих лошадей, — ответила она совершенно спокойно. — Перестань! Я обещала больше этого не делать.
— Уж я об этом позабочусь! — резко ответил он. — Позволь сказать тебе, дорогая кузина, я против того, чтобы ты вмешивалась в дела моей семьи!
— Очень рада слышать это, — сказала Софи. — Потому что теперь, если мне захочется угодить тебе, я буду знать, как. Я, правда, думаю, что у меня вряд ли возникнет такое желание. Но надо быть готовой ко всему, даже к самому невероятному.
Он повернул голову к ней, его глаза сузились, но выражение их было очень любезным:
— Неужели ты настолько неблагоразумна, что скрестишь шпаги со мной? — поинтересовался он. — Я не буду делать вид, что неправильно понял тебя, кузина, и не хочу, чтобы ты сомневалась в моих намерениях! Если ты воображаешь, что я когда-нибудь позволю этому молокососу жениться на моей сестре, то ты меня очень плохо знаешь!
— Бедняжка! — сказала Софи. — Следи лучше за дорогой, Чарльз, и не говори со мной так напыщенно!
V
— Очень неплохо для одного дня! — сказала Софи.
Мистер Ривенхол думал иначе. Он со страхом размышлял о том времени, которое Софи предстояло провести в их доме.
— Скажу честно, сударыня, так не пойдет! — признался он матери. — Одному Богу известно, насколько уехал дядя! Надеюсь, вы не пожалеете о том дне, когда согласились позаботиться о его дочери! Однако чем скорее вы оправдаете его надежды и выдадите ее за какого-нибудь беднягу, тем будет лучше для всех нас!
