Симона Вилар - Светорада Золотая
– Матушка, а каков собой княжич Игорь? Он ведь молод? Почему же его называют старым? И ведь говорят, что он смел да удал? Ну, скажи же!
– Сама увидишь, – ответила Гордоксева.
Она не переставала улыбаться, довольная решением мужа.
ГЛАВА 3
Ольга стояла на галерейке терема Вышгорода и смотрела, как во дворе Игорь садится в седло. Молодой князь был весел, перекликался со своими кметями, чему-то смеялся. К нему подошел воевода Кудияр, положил руку на гриву вороного и что-то сказал. Игорь ответил, потом засмеялся, поправляя обруч, стягивающий его темные, с седой прядью волосы. У Ольги защемило сердце – так красив и ловок он был… Себя же она чувствовала волочайкой безотказной. Олег возвысить ее хотел, отдал в удел Вышгород, а она, как раньше, не могла отказать Игорю, едва тот навестил ее на новом месте.
– Ишь, какая стала, – отметил он сразу после приезда, окидывая любовницу горячим взглядом. – И впрямь княгиня!
Ольге еще непривычно было ходить в тяжелой бабьей одежде, подолом длинным цеплялась, а когда садилась, по привычке широко расставляла ноги, пока не заметила недоумения в глазах у людей. После дружинной-то жизни пойди привыкни сразу к величавой и властной манере посадницы. Но то, что Игорю она такой глянулась, сразу отметила. Он провел в ее тереме всего день, а она уже поняла – ночью придет…
Княжич был ненасытен, словно со времени ее отъезда и не знал женщин. Целовал упоительно, ласкал жадно, вновь и вновь входил в нее. Когда перед самой зорькой начал устало подремывать, Ольга осмелилась спросить:
– Когда за невестой-то едешь?
– Что? А, это. Да завтра уже сборы начнутся.
Отвернулся к стене и заснул. Удовлетворив Удову страсть, Игорь всегда становился безразличен.
А на другой день вел себя сдержанно – как князь, приехавший посмотреть на работу посадницы. Оглядел все, расспросил, и Ольга не раз и не два замечала уважительное выражение в его синих глазах.
– До чего ты мудра, Прекраса. И двух седмиц не пробыла в Вышгороде, а как быстро развернулась. И то у нее сделано, и с теми все улажено, и Правда местная изучена. Вижу – люди тобой довольны.
Ольге бы в дела уйти, отвлечься, а она все думает о сватовстве Игоря к другой. И если сперва она обрадовалась, поняв, что княжич заскучал по ней, то теперь разговоры о его отъезде в Смоленск наполнили ее грустью. Да и после такой ночи…
Воевода Кудияр, и тот понял, сказал как-то ненароком:
– Ты погоди, Ольгушка, еще неизвестно, чем это сватовство обернется, а тебя князь любит.
Она спросила, чем же может обернуться сватовство, если Кудияр, сам родом из Смоленска, сомневается. Но тот только усмехнулся в кудрявую бородку.
– Слыхал я, что Эгиль Золото оставил за дочкой право выбора. Игорь, конечно, сокол, однако я-то знаю эту Светорадку. И как перед волхвом скажу – непростая девка.
Что бы ни ощутила Ольга в тот момент, но в глубине души понимала – для Клева будет лучше, если Игорь со Смоленской княжной поженятся. Но все же… Все же…
Не удержавшись, она попросила Игоря взять ее с собой в Смоленск.
Он поглядел на нее странно.
– Тебе-то это зачем? Неужто уже приелось быть в Вышгороде? Что-то не похоже. Однако если настаиваешь – я не против. Ты только у Олега дозволения спроси, он все решает.
Конечно, у кого же еще, как не у светлого князя спрашивать. Но про себя Ольга уже решила – поедет. А там, глядишь, и сложат боги все так, что удастся отвести глаза Игоря от невесты.
Но сейчас Игорь был весел. Сама мысль о том, что едет он за писаной красавицей наполняла его задором и воодушевлением. Потому он и смеялся, слушая, что говорит Кудияр. Но сам Кудияр был серьезен. Видя, что княжич не больно-то ему внимает, воевода оглянулся на посадницу.
Ольга поманила его рукой.
– Что за кручина?
К Кудияру она благоволила. Высокий, крепкий, с кудрявой коротко подрезанной бородкой и ярко-голубыми глазами с прищуром, он был ей другом еще с тех пор, как защищал юную поляницу в дружинной избе. Да и нрав его, всегда ровный, доброжелательный, располагал к нему Ольгу.
– Мой Стемид куда-то поделся, – ответил Кудияр, и в голосе его ощущалось беспокойство.
Ольга поняла. Стемка Стрелок был сыном Кудияра и предметом его постоянных забот. То Стемка дрался с посадскими мужиками, то его травила дворня боярина Вавилы, то ловили люди старшины Копырева конца в Киеве. И все из-за женщин. То прыткий парень чью-то невесту обрюхатит, то с женой боярской переспит. Бабы за соколика Стемку умереть были готовы, а их женихи и мужья столь же яро его ненавидели. А молва гласила: пропала та девка, на которую Стема глянет ласково.
Сейчас Кудияра заботило то, что в Вышгороде Стема положил глаз на дочь известного боярина Люта, Палагу. Девка-то была видная, но заневестившаяся, так как боярин никак не мог решить, кого лучше в зятья взять. Вот и тянул. Ну, а сама боярышня, как поболтала со Стемидом на посиделках, так и стала в терем гонцов слать, чтобы вызвать понравившегося парня. А зачем? Ведь Стему не заставишь жениться, а вот воспользоваться расположением влюбленной Палаги он мог вполне. Вот и опасается Кудияр, как бы лиха не вышло. Он даже Игорю о том поведал, да только Игорю сейчас все потехой кажется. Смеется, говорит: вот налюбится Стема, и сам прилетит в дружинную избу.
Ольга выслушала воеводу спокойно, даже посмеялась в душе: как тревожится за сына этот бывалый дружинник. Кудияр жизнь провел в походах, жил бобылем, семьей не обзаводился, а Стему к нему в Киев прислали откуда-то со стороны. Мол, твой, не оставь. И Кудияр принял парня, да только с тех пор и начались у него все тревоги.
– Ладно, – сказала Ольга, – если смогу, разберусь. И Стемку, как увижу, сразу в Киев отправлю. А его хоть собирается Игорь брать в Смоленск? Слыхивала, Стема твой оттуда, как и ты.
– Оба поедем, – кивнул Кудияр. – Но, будь моя воля, я бы его туда ни за какие…
Он не договорил, оглянулся на выезжающих за ворота дружинников и поспешил к своему гнедому. А Ольга и думать о нем сразу забыла. Глядела на отъезжавшего Игоря, на его разлетающиеся в скачке шелковистые темные волосы, на красиво покачивающийся в седле сильный торс и загадала: если обернется на нее, не сладится у него со Светорадой Смоленской. А не обернется…
Игорь уехал не оглянувшись. Ольгу же тиуны и городники[54] обступили, что-то узнать хотели, наказ получить. Она провела с ними остаток дня, желая отвлечься и заглушить тоску работой. Потом трапезничала, сидя во главе стола в гриднице. Люди кланялись ей, бояре смотрели уважительно, сенные девки рвались угодить молодой хозяйке. Вечером ее отвели в опочивальню, взбили пуховые перины, откинули покрывало из пушистой белки, подвесили на золоченый завиток на стене ночник-светильник. А когда все вышли…
