Джоанна Мэйкпис - Интриги королевского двора
— Вам хорошо спалось? — осведомилась Энн. — Как вы устроились на новом месте?
— Пока неплохо. Старший конюх позволил мне переночевать в конюшне. Если я верно понял, сегодня мои услуги вам не понадобятся?
— А вы собираетесь в город? — встревожилась Энн, не зная, чем удержать его во дворце.
— Нет, сегодня побуду во дворце. А то я уже успел забыть его.
— Будьте осторожны, Дикон, — попросила Энн.
Не решившись появляться в большой столовой, Энн попросила Мэри принести еду в комнату. Служанке помог один из пажей. Не успела Энн отдохнуть после обеда, как второй паж постучал в дверь и доложил, что Энн немедленно вызывают в королевские покои. С бьющимся сердцем Энн последовала за ним, стараясь запомнить дорогу, чтобы не заблудиться на обратном пути. Возле двери в королевские покои стояло двое вооруженных стражников, безмолвно пропустивших Энн.
Она очутилась в теплой и просторной комнате с огромным окном, откуда открывался вид на реку. Внимание Энн сразу привлекло мягкое кресло возле большого камина. В кресле сидела женщина, а вторая, рослая, с угловатым лицом, стояла за ее спиной. Паж удалился, Энн присела в глубоком реверансе. Приятным низким голосом королева разрешила ей встать.
— Добро пожаловать ко двору, мистрис Джарвис. Подойди-ка ближе к свету, дай посмотреть на тебя.
Энн оказалась под прицелом голубых глаз, поблекших, но добрых. Королева была одета в синее бархатное платье, отделанное по подолу и манжетам белым горностаевым мехом. Ее голову венчал высокий остроконечный убор с длинными голубыми лентами, обшитыми золотой тесьмой. Для женщины королева была довольно высока ростом и внешне очень походила на короля Эдуарда IV, который славился красотой, за что и был прозван «руанской розой». У нее был довольно свежий цвет лица и безукоризненно правильные черты, золотистые волосы скрывал головной убор. Мать рассказывала Энн, что у матери королевы, Элизабет Вудвил, были светлые, почти серебристые локоны. Елизавета Йоркская унаследовала также величественные манеры своего отца и не утратила миловидности, но после рождения нескольких детей ее юная красота поблекла, а блеск в глазах сменился отсветом мудрости и терпеливости. Оглядев Энн, королева приветливо улыбнулась.
— Садись, детка. Я рада видеть тебя здесь.
Вскоре прибудет леди Филиппа, и рядом со мной окажутся дочери моих давних друзей. Как поживает твоя мать? Ты похожа не только на нее, но и на своего отца. Леди Хартли, — обратилась королева к даме, стоящей за спинкой ее кресла, — две мои новые фрейлины поступают в ваше распоряжение. Объясните, каковы их обязанности. — И она снова перевела взгляд на Энн: — Ты умеешь читать, детка? — (Энн кивнула.) — Вот и хорошо. Значит, ты сможешь читать мне романы — мои глаза в последнее время быстро устают. А вышивать ты умеешь?
— Да, ваше величество, меня научила мать. Но боюсь, я оказалась не слишком способной ученицей — меня часто заставляли переделывать работу.
Королева улыбнулась и продолжила расспросы:
— А музыку ты любишь?
— Я умею играть на лютне, ваше величество, и отец уверяет, что у меня приятный голос. По вечерам я пела, аккомпанируя себе, чтобы развлечь родителей и брата.
— А, я и забыла расспросить про него. Кажется, он моложе тебя? Как его зовут?
— Неду тринадцать лет, ваше величество. Помолчав, королева задумчиво произнесла:
— Стало быть, его назвали в честь моего отца… — И, словно очнувшись, она продолжала: — Судя по всему, ты наделена недюжинными способностями, детка. Твои обязанности будут несложными — ты должна просто развлекать меня, а я позабочусь, чтобы вы с леди Филиппой подружились. Она еще так молода, поначалу ее будет томить тоска по дому, поэтому будь добра к ней. Не знаю, насколько хорошо она говорит по-английски…
Энн ожидала, что королева упомянет о своей дружбе с матерью Филиппы, но дверь вдруг распахнулась, и в комнату бесцеремонно вошел рослый, сутуловатый мужчина в черной мантии. Королева мгновенно поднялась и вместе с леди Хартли опустилась в глубоком реверансе. Сообразив, что перед ней сам король, Энн последовала примеру женщин и при этом густо покраснела. Король нетерпеливым жестом разрешил им подняться и направился к креслу жены, размахивая пергаментом.
— Я изучал эти счета целый час и пришел к выводу, что расходы на одежду для слуг слишком велики. Надо что-то делать, казначей не может… — Он вдруг оборвал себя и с любопытством уставился на Энн. — Что это за прелестное дитя?
— Мистрис Энн Джарвис, ваше величество, — вы сами согласились призвать ее ко двору. Леди Джоан скоро выходит замуж, и я…
— Ах, да! — перебил жену король. — Что-то припоминаю. Джарвис? Твой отец родом из Мидлендса?
— Наше поместье находится в Нортгемптоншире, ваше величество, — ответила Энн и опять присела.
Только теперь она заметила, что в свои сорок лет король выглядит гораздо моложе, чем ей представлялось. Его лицо было длинным и худым, подбородок — заостренным, черты — резкими, но в светлых глазах отражались ум и проницательность. Под черную бархатную шляпу с брошью в виде уэльского дракона, усыпанной рубинами, были подобраны редкие сальные волосы.
— Вот как! — Он кивнул и снова обратился к жене: — Елизавета, нам надо обсудить…
Леди Хартли поспешно направилась к двери, поманив за собой Энн. Король не обратил на их поклон ни малейшего внимания, но крикнул тонким, почти женским голосом:
— Джон, позаботься о том, чтобы новую фрейлину проводили обратно в ее комнату.
Дверь закрылась, а Энн очутилась лицом к лицу с Джоном Хильярдом. Он учтиво поклонился леди Хартли, та холодно кивнула и зашагала прочь по коридору в сопровождении пажа. Энн растерянно уставилась ей вслед.
— Она не сказала даже, когда понадобятся мои услуги… — пробормотала она.
— Не беспокойтесь, за вами пришлют пажа. Позвольте проводить вас в комнату. Вы знаете, куда идти?
— Да, и мне бы не хотелось доставлять вам лишние хлопоты… — смущенно отозвалась Энн. Все случилось слишком быстро и ошеломило ее.
— Все мы обязаны исполнять приказы короля, — наставительно произнес Джон. — Впрочем, я и без королевского приказа не прочь побыть лишнюю минуту в обществе такой прелестной дамы.
— Сэр, я лишь вчера прибыла ко двору, но это еще не значит, что я не умею распознавать грубую лесть! — выпалила Энн.
— Стало быть, в ваших покоях нет зеркала, мистрис Энн, — засмеялся Хильярд.
Не удержавшись, Энн улыбнулась. Они зашагали по сумрачным коридорам. Энн держалась настороженно и успокоилась, только когда завидела впереди знакомую дверь. Пажи бросили игру в кости, но, заметив, что паре не до них, снова уселись на пол. Энн уже собиралась отпереть комнату, когда Хильярд остановил ее.
