Анджела Дивайн - Единственный мужчина
Вернувшись домой из аэропорта, девушка осознала, что привычный размеренный ритм ее жизни нарушен. Ее уютный мирок был расколот ее собственной тягой к свободе и приключениям.
В этот-то переломный момент жизни ее и настигло известие о смерти отца. И сразу же проснулись смутные детские мечты. Ее неудержимо влекло в Штаты, чтобы увидеть то, о чем она грезила столько лет. Что и говорить, перспектива открывалась заманчивая. Пенни начала искать свой паспорт. И тут, роясь в письменном столе Каролины Оуэн, она сделала потрясшее ее открытие. Аккуратно сложенные документы, свидетельствовавшие о том, что мать еще во младенчестве оформила ей и американское подданство. Но Пенни ничего об этом не знала. От нее это скрыли! Почему? Что за тайна была связана с ее рождением, если такую нельзя было доверить ей?
После этого открытия Пенни вначале была страшно удивлена и обескуражена поведением своей матери, но потом ею овладело страстное желание узнать правду. Все эти обстоятельства сыграли не последнюю роль в ее стремлении отправиться за океан и послужили причиной всех последующих событий. А теперь, сидя за столом, она мучительно подыскивала аргументы, которые помогли бы убедить мать в правильности принятого ею решения.
Пенни раздраженно уставилась на лист бумаги. Она чувствовала себя глубоко уязвленной тем, что мать скрыла от нее правду о ее гражданстве. Но передать это на бумаге не представлялось ей возможным. Единственное, что может убедить мать — это ее желание заниматься здесь живописью. Во всех остальных отношениях она была достойной дочерью Каролины Оуэн — разумной, спокойной и рассудительной. Но сейчас она четко осознавала, что все это было лишь оболочкой, миражем, который сейчас начал рассеиваться, в ее поступках начали превалировать черты совсем другой женщины. Женщины, уверенной в своем праве построить свою жизнь самостоятельно и по собственному усмотрению. Пусть даже и на другом конце света. Женщине, готовой поселиться в захолустье Южной Каролины и писать картины, зная, что она поступает правильно. Но совсем непросто было объяснить все это матери, и, особенно роль Джона Миллера во всей этой ситуации. В конце концов она решила опустить в письме многие события… Покусывая кончик шариковой ручки, Пенни еще раз перечитала итог своих долгих мучений:
«Дорогая мама!
Я пишу, чтобы сообщить тебе действительно необычные новости. Сразу после твоего отъезда я получила известие, что отец мой умер, оставив мне небольшое наследство в Южной Каролине — дом и десять акров земли. Я ощутила острую необходимость побывать в этих местах, и вот я здесь! Более того, я приняла решение оставить работу в Сиднее и провести тут год или более. Мне всегда хотелось ощутить себя настоящим художником, и, думаю, такая возможность мне теперь и представилась.
Знаю, ты не одобришь моего решения. Оно импульсивно и непродуманно и совсем не отвечает твоим представлениям о том, что я должна делать. И в то же время — это именно то, чем бы мне хотелось заняться сейчас больше всего на свете. Ты никогда ничего не говорила мне об отце, и это заставляло меня ощущать свою неполноценность. Теперь здесь, в Америке, я наконец-то чувствую себя по-другому. Возможно, мне удастся узнать что-то и о нем.
Но есть и нечто другое, о чем тебе следует знать. Разыскивая паспорт, я наткнулась на свидетельство о моем американском гражданстве. Это было для меня полнейшей неожиданностью. Я никак не могу взять в толк — зачем, получив его для меня, ты все это от меня скрывала. Полагаю, ты думала, что двойное гражданство мне пригодится, но почему я никогда не слышала об этом? В этом деле должен был принимать участие отец, и следовательно, ты поддерживала с ним связь уже после того, как вы расстались. Хотя ты всегда уверяла меня, что не имеешь понятия, где он и что с ним. Думаю, пришло время поведать мне правду о том, что произошло между вами. Я понимаю, что он как-то обидел тебя, может быть, оставил, но, как бы он ни поступил, он был моим отцом. И поэтому я имею право знать правду.
Надеюсь, ты не подумаешь, что я тебя бросила. Не усматривай предательства в моих словах и поступках. В конце концов, мне уже двадцать четыре и я имею право на собственную жизнь. Но, пожалуйста, верь, что всегда и везде я твоя любящая дочь.
Пенни
Р. S. Люди здесь очень милые, за исключением моего соседа Джона Миллера. Только потому, что он богат и красив, он пытается командовать всеми окружающими. Я его терпеть не могу».
Поставив точку, Пенни дважды или даже трижды перечла написанное, а затем аккуратно сложила листок и опустила в конверт.
— Вот и все! — сказала она своему отражению в зеркале. — Теперь, действительно, все пути назад отрезаны.
Волнующее чувство внутренней свободы охватило Пенни. Она совсем не испытывала страха за свое будущее. Напротив, она вся была охвачена радостным возбуждением.
«А теперь — скорее на почту!»
Запечатав письмо, она вышла из дома и устремилась по дороге, ведущей к Уотерфорд-холлу. «Как прекрасно все-таки — жить!» — подумала она.
Пенни пришла в полный восторг, увидев наконец аллею миртовых деревьев, обрамлявших задворки хозяйского дома. Их цветы белые, сиреневые и нежно-розовые — разноцветными огоньками сверкали на фоне тускло-коричневых зарослей кизила. «Но наступит время — и зацветет кизил, — подумала Пенни умиротворенно. — И она увидит это буйное цветение будущей весной». Протянув руку. Пенни прикоснулась к шершавой коре кизила, стараясь представить, как он будет выглядеть во время цветения. Жаль, что ее натянутые отношения с Джоном Миллером не позволяют обратиться к нему за советом — как разбить свой собственный сад. Вспомнив о своем недоброжелателе, она заспешила. Ей не хотелось, чтобы кто-либо видел ее возле его дома. Оглядевшись по сторонам, Пенни решительно свернула на главную дорогу.
Минут через двадцать она добралась до Кларксвилля.
Хозяйка почты, пухлая седовласая женщина с огромными клипсами в ушах встретила ее доброжелательной улыбкой.
— Здравствуй-здравствуй, — сказала она, отрываясь от кроссворда. — Готова поспорить, что ты та самая австралийская девушка, что поселилась в Мерривилле. Верно?
— Да, — согласилась Пенни.
— Добро пожаловать в графство Уильямсберг, — продолжала она добродушно. Меня зовут Бетт Энн Соммерс. А как вас звать-величать?
— Пенни Оуэн, — ответила девушка, протягивая ей свою корреспонденцию.
— Оуэн, — повторила Бетти Энн. — Да, кажется, Вильма Кокс говорила мне об этом. Чем могу служить, мисс Пенни?
— Пожалуйста, мне нужны марки для этих писем.
Бетти Энн водрузила на нос висевшие до этого на цепочке очки и внимательно посмотрела на конверты. Шевеля губами, она вглядывалась в адреса.