Биверли Бирн - Неугасимый огонь
Уже много лет берег реки был местом их встреч. Оно было только им известно. В таборе об их встречах знать не должны были, хотя ничего греховного влюбленные себе не позволяли. Девушка с юношей вели душевные беседы и если Софья казалась Карлосу опечаленной, то он брал ее руку в свою.
– Почему ты оплакиваешь то, чего никогда не видела и не знала? – спрашивал Карлос у нее. – Их больше нет, твоих родителей. Для тебя это люди уже мертвые. Ты должна с этим смириться.
– А я не могу! – Ответ девушки был всегда один и тот же. – Не могу я с этим мириться. Карлос, я не знаю кто я!
– Ты – Софья из табора Зокали – красивая девушка с ангельским голосом. Этого хватит.
Этого никогда не хватало Софье. Но теперь… Теперь, может быть. И все из-за того, что Карлос хочет ее в жены. По дороге к реке в голове девушки созрел ясный и дерзкий план. Она знала, что скажет сейчас при встрече Карлосу. «Нам нужно бежать. Мы не раз говорили с тобой о побеге из табора, но сейчас время настало. Дальнейшая жизнь в таборе превратится для нас с тобой в пытку. Ты, Карлос, пошел против воли вожака, а этого он тебе не простит. Мы убежим с тобой далеко-далеко, туда, где нас никто не знает, найдем какого-нибудь пастора и обвенчаемся. Ты найдешь себе работу, любую, а я буду предсказывать судьбу и петь. Я вдоволь наслушалась от Фанты разных гаданий и знаю, как это делается. Пением же буду завлекать людей…»
На берегу не было ни души. Софья долго ждала Карлоса, но вынуждена была возвращаться, иначе вызвала бы подозрение. Целую неделю, каждый вечер, она приходила на это место, но Карлос не появился. Больше она его не видела – он исчез из пещер и из ее жизни.
В пятницу к Зокали пожаловал Пако и объявил, что готов заплатить за девушку столько, сколько требовал вожак. «Кроме моей серьги», – добавил он и любовно постучал по ней концом короткого, жирного пальца. – «Это мой талисман».
Зокали пожал плечами:
«Разве я могу стащить с человека его счастье? Хорошо, забудем о серьге».
Пако кивнул:
«Кроме того, у меня есть одно условие», – сообщил он.
«Что за условие?»
«Мы поженимся через два месяца. Я слишком стар для того, чтобы ходить в женихах еще два года».
Два года были обычным сроком в таких случаях. Но это предполагало, что жених и невеста были молоды, вчерашние дети – такое в таборе было обычным делом. Этот же случай был особый.
«Решено», – согласился Зокали и протянул руку. Пако потряс ее почти по-родственному тепло.
У Карлоса была лишь одна надежда – быки. Только они давали возможность ему раздобыть деньги за короткий срок. А ему нужны были большие деньги. Он должен был заплатить Зокали двести реалов за невесту и еще дополнительное вознаграждение вожаку за расторжение уже заключенной сделки. Потом, тоже по цыганским законам, такую же сумму требовалось заплатить и Пако в качестве откупного за потерю обещанной невесты, Если Карлос сможет раздобыть достаточно денег для всего, то ему удастся заполучить Софью. Случаи с перекупкой невест в среде цыган были, и они не противоречили их обычаям. Но где найти, вернее украсть, такие деньги, Карлос не знал. Единственной надеждой оставались быки.
В дни крупных коррид, по воскресеньям, в Севилье матадору удавалось иногда заработать двести реалов за несложную утреннюю работу. Но Карлос не был матадором и в жизни ни с одним быком не сражался.
Титул матадора и связанные с ним награды завоевывались постепенно. Молодые мужчины начинали простыми тореро, которые на небольших корридах, где-нибудь в провинций, убивали одного быка. Потом еще нескольких, причем каждый следующий бык должен был быть сильнее предыдущего. Если этому начинающему тореро выпадало счастье не быть затоптанным копытами свирепого животного и слава о нем достигала Мадрида, то его могли пригласить выступить и в столицу Испании. Это становилось главным событием жизни тореро – его звездным часом. Лишь после того, как он станцует свой знаменитый танец смерти на песке Плаза Майор в Мадриде на глазах восхищенных «аффесьонадос» – болельщиков, а они знали, когда и чему изумляться, вот тогда мужчина завоевывал право называться не просто тореро – «убивающий быков», а матадором. И вот тогда он имел право запрашивать любые, даже самые сумасшедшие деньги, за свой выход на арену.
– Ты здесь уже целый час торчишь, что тебе нужно? – Человек, который задал Карлосу этот вопрос, был огромным – почти как быки за которыми он ухаживал и которых он готовил к поединкам.
– Я хочу биться с быками, – ответил молодой цыган.
Мужчина расхохотался, но вполне дружелюбно.
– Каждый испанский мальчишка мечтает сразиться с быком. Поэтому сейчас ни одно животное не может спокойно пастись на лугах по вечерам. Какой-нибудь пустоголовый мальчишка приходит и доводит несчастное животное до бешенства, чтобы потом хвастать перед такими же дураками как и он сам, что когда-нибудь он станет знаменитым матадором. – Он замолчал и пристально посмотрел на Карлоса. Юноша был худощав, высок – внешне ни дать ни взять – тореро. Волосы светлые как и глаза. Красота никогда не помешает тореро – женщины на корриде такие же частые гости, как и их мужья. Но этому парню уже за двадцать. Если он уже успел чем-нибудь отличиться, то имя его наверняка известно.
– Староват ты для этих игр, юноша. А где ты бился до сих пор?
– Нигде, – ответил Карлос. – Я ни разу не сражался с быком.
Мужчина снова рассмеялся. На этот раз он веселился вовсю.
– И ты хочешь, чтобы я пустил тебя туда? – он показал рукой на загон для быков. – Сразиться с таким вот убийцей, как этот черный, а? С какой стати мне заканчивать жизнь, оплакивая твои похороны?
– Хоронить меня тебе не придется, – Карлос в упор упрямо смотрел на мужчину. – Я собираюсь стать самым великим матадором из тех, кого ты видел.
Мужчина повернулся, чтобы пойти по своим делам.
– Дурачок ты, маленький дурачок, – бросил он на ходу. – Но хватит, мне нужно работать.
– Я цыган, мне известны тайные силы, – Карлос от него не отставал.
Мужчина еще раз взглянул на него.
Светловолосый цыган с серыми глазами. А красив дьявол… «Дурачок», – повторил он и пошел к загону. Но Карлос бросился за ним и, одним махом перескочив забор, оказался в загоне для быков.
– Эй, ты, убирайся к черту отсюда! Что тебе здесь нужно? Это мой лучший бык!..
У Карлоса не было абсолютно никаких навыков ведения боя с быками. Пару раз ему приходилось вместе с другими мальчишками-цыганами тайком пробираться на корриду. Он представлял себе, как должен выглядеть матадор на арене, демонстрирующий перед зрителями свое искусство, но понятия не имел о том, как достигаются эти мастерство и грация. Никакого снаряжения у него, конечно же, не было: ни плаща для того, чтобы совершать начальные маневры перед носом быка, ни бандерилий, которые вонзали быку в шею, чтобы его голова опустилась ниже и удобнее было нанести последний, решающий удар, ни шпаги и мулеты, чтобы быка сразить наповал. Карлос обладал лишь безрассудной отвагой. Какой огромный! Боже мой, он не верил своим глазам, глядя на мощного быка. «Давай, бык, посмотри-ка на меня», – приговаривал Карлос. «Ну, взгляни на меня…» Бык не обращал на него внимания. Карлос стоял прямо, вытянувшись так, как должен, по его мнению, стоять матадор – застыть так, словно на свете не было ничего прекраснее его фигуры и позы. Загонщик все еще кричал, чтобы юноша убирался, но Карлос его не слушал. Он прищелкивал языком, цокал, как это делают матадоры. Бык, наконец, соизволил поднять глаза и повернуть мощную голову в сторону юноши. Движения его были какими-то замедленными. Против этого животного весом в четыре с гаком тонны единственным преимуществом была быстрота. Бык казался грузным, лишенным всякой подвижности, которой у Карлоса было хоть отбавляй.
