Маргарет Джордж - Дневники Клеопатры. Книга 2. Царица поверженная
Он сочувственно посмотрел на Птолемея и даже протянул руку, чтобы погладить его по плечу, но вовремя вспомнил, что это запрещено. Я сама обняла брата за плечи и спросила, можно ли нам приблизиться к святыне.
— Дары несут следом, — пояснила я, указав на четверых слуг в одеяниях из нового небеленого полотна: они несли золоченые шкатулки с миртом, золотом, корицей и сосуды со священным белым сладким вином из Мареотиса.
Жрец повернулся и медленными размеренными шагами, как предписывал церемониал, повел нас через порталы первого пилона во двор поменьше, а потом через вторые двери — в темный зал, где пребывала сама святая святых.
Никакой естественный свет сюда не проникал. Камни прилегали друг к другу так плотно, что не оставалось ни щелочки, куда могло бы пробиться солнце. Большая, в полный рост, золотая статуя Исиды освещалась мягким желтым светом свечей в высоких канделябрах.
Богиня была прекрасна — безмятежная, все прозревающая и сочувствующая. Глядя на нее, я ощутила, что на меня нисходит умиротворение. Такой покой даровался мне лишь изредка, да и то мимолетно.
«О великая богиня! — бормотала я про себя. — Как могла я забыть твой благословенный лик!»
Я поклонилась, впитывая неземную благодать и преисполняясь благодарностью, ибо из всех женщин мира я одна сподобилась чести стать земным воплощением Исиды.
Жрец бросил благовония в кадило у ног статуи, и воздух наполнился нежным благоуханием. Он начал обряд, нараспев возглашая хвалу богине.
Дарующая жизнь, в священном холме обитающая,О ты, вод разливами повелевающая,Людям жить, растениям расти позволяющая,Жертвы иным богам приносить разрешающая!Мольба моя к тебе, о преображенная!К ней — ибо она госпожа небес,Ее муж — владыка подземного мира,Ее сын — истинный господин земли,Ее муж — живою водой воссозданный.Истинно, истинно она ВладычицаЗемли, небес и царства подземного,Ибо их подвигла к существованию,Ибо руки творят ее, сердце чувствует.Рукокрылая, бдит она в каждом городе,Бдит за Гором-сыном и братом своим Осирисом.
Я шагнула вперед и, положив свои дары, сказала:
— Дщерь Ра, узри меня, Клеопатру, пришедшую к тебе, дабы созерцать твой прекрасный лик! О Исида, дарящая жизнь, услышь меня и прими мое вечное преклонение.
Я склонила голову.
Богиня молчала. Теперь надлежало исполнить гимн, и я решила пропеть свой любимый — радостный, ни разу не звучавший после нашей с Цезарем брачной церемонии.
О Исида, великая мать бога, владычица Фил,Супруга бога, возлюбленная его, и его десницаБожественная мать, великая царская супруга,Слава и украшение небесных покоев,Ты — облако чистое, жизни влагой поля поящее,Ты — светоч любви, госпожа Верхнего и Нижнего Египта,Ты — повелевающая сонмом божественным,Правящим сообразно твоим указаниям.Ты — царица очарования, восторга владычица,Ликом прекрасная, свежим миртом венчанная!
Из алькова позади статуи зазвучал высокий голос жреца, отвечающего от имени богини:
— Сколь прекрасны твои дары, моя возлюбленная дочь Исида, увенчанная диадемой Клеопатра! Тебе вверила я эту землю, радуйся!
Послышался сухой серебристый треск систра, и бестелесный голос продолжил:
— Я заставлю эту землю бояться тебя; я отдала тебе эту землю; я заставлю чужие страны бояться тебя.
«Заставлю чужие страны бояться тебя…» К какой судьбе она меня призывает? У Птолемеев давным-давно нет никаких заморских владений, а чужие страны боятся Рима.
Я поклонилась, показывая, что приняла ее благословение и дары.
Птолемей стоял рядом со мной прямо, как палка, и дрожал.
— Теперь ты должен обратиться к ней, — сказала я. — Она ждет.
Однако он продолжал молчать, будто боялся заговорить.
— Оставлю тебя наедине с ней, — сказала я. — Может, так будет лучше.
Выйдя из темного, наполненного дымом святилища на яркий утренний свет, я почувствовала, что у меня закружилась голова. Внутренний двор по-прежнему оставался безлюдным: стражи не допускали паломников, пока не удалимся мы. Я была одна, не считая пары жрецов, что ходили в тени колонн, раскачиваясь и произнося нараспев молитвы.
С одной стороны двора находился родильный покой, украшенный символическими изображениями рождения Гора, сына Исиды и Осириса. Храм был расписан образами из знакомой каждому египетскому ребенку истории Исиды и ее супруга и брата Осириса. Все знают, что Осириса убил его злобный брат Сет, но верная Исида, изнемогая от горя, не прекращала поиски, пока не отыскала мужа. Потом она таинственным образом зачала от мертвого Осириса сына — бога Гора, родившегося в папирусном болоте Нижнего Египта. Затем злой Сет снова убил Осириса и расчленил тело, но Исида опять вернула его к жизни в подземном царстве, где «он, который постоянно счастлив», правит в качестве царя мертвых. Выросший и возмужавший Гор отомстил за отца, убив своего дядю. Осирис, Исида и Гор составляют божественное семейство, благословенную троицу. Родильный покой сооружен в память о чудесном зачатии. Рядом с Филами, на соседнем острове Бегех, захоронена частица плоти Осириса, и каждые десять дней золотую статую Исиды переправляют в священной барке к ее божественному супругу, воспроизводя старую историю. Сейчас я видела каменистое побережье того острова в просвет между колоннами.
Меня потрясло, насколько все это похоже на мою собственную историю. Я была Исидой, Цезарь — Осирисом, Цезарион — Гором. Цезарь, убитый злыми людьми, теперь стал богом, мне же осталось скорбеть о нем, мстить за него и воспитать сына так, чтобы тот стал истинным наследником отца, с честью носил его имя и продолжил его деяния. Подобно Исиде, я пребывала в великом одиночестве и искала по земле его следы, каждую его частицу.
Неожиданно набравшись решимости, я направилась к маленькой часовне, где мы когда-то приносили обеты. Следы… частицы… что-то должно там остаться.
Я вошла в маленькую квадратную комнату. Ее стены украшали рельефные изображения фараонов, подносящих дары Исиде под взором крылатого стервятника Верхнего Египта. Как раз здесь мы и стояли, эти камни задевал подол плаща Цезаря. Я протянула руку… но схватила только воздух.
И все же я была не одна. Нас разделял лишь тончайший барьер времени и смерти, строжайше охраняемый и до поры непреодолимый. Я больше не чувствовала себя обманутой и обездоленной, ибо странным образом обрела утешение. Давняя церемония не утратила силу. Она соединяла нас даже через границу смерти.
