Патриция Хэган - Как в сладком сне
Кивком головы Рейвен рассеянно откинула со лба мокрую челку. Вода смыла с ее лица грязь, и Стив впервые как следует ее разглядел. А она могла бы быть очень даже ничего…
От этой ли мысли или от того, что девушка слегка касалась его груди сосками, его плоть проснулась, и он мысленно выругался. Стив потряс ее за руки, как будто хотел стряхнуть с себя охватившее его возбуждение.
— Так, значит, ты нарочно тянула время? Я же говорил, что должен найти девушку как можно быстрее. Тот, кто меня послал, возможно, скоро умрет. — Он отпустил ее. — Да пошла ты… Обойдусь как-нибудь и без тебя. Все равно наверняка завела бы меня к краснокожим.
Услышав, что ее отец при смерти, Рейвен ровно ничего не почувствовала. Ей-то что — она никогда его не знала. Однако обвинения Стива вывели ее из себя, и, забыв обо всем; девушка закричала:
— У меня и в мыслях этого не было! Езжай, куда хочешь, мне плевать. Так же, как на твоего Неда Ральстона! Можешь возвращаться в Алабаму и сказать, что нашел его дочь, которая надеется, что скоро он будет жариться в аду.
Вздрогнув, Стив во все глаза смотрел, как Рейвен направляется к своему мустангу.
— Что? Что ты сказала? — выдавил он, уверенный, что ослышался.
Девушка обернулась и повторила свое пылкое заявление, наблюдая, как глаза Стива расширяются от изумления.
— Да, я именно та, кого ты ищешь. Твои поиски закончены. Прощай.
Он бросился к ней, однако Рейвен успела вытащить нож и угрожающе занести его над головой.
— Попробуй только до меня дотронуться!
Стив со страхом смотрел на нож. Он уже убедился в том, что девушка отличная наездница и прекрасно стреляет из лука. Не стоит сомневаться, что она так же искусно владеет ножом.
— Я и не собираюсь, — тихо сказал Стив. — Я ничего тебе не сделаю… Рейвен. — Ему было непривычно называть ее этим именем. Как только он раньше ни о чем не догадался! Впрочем, она сумела ловко провести не только его…
— Мой отец велел тебе меня убить?
— Боже упаси! С чего ты взяла?
— Раз моя мать и отчим умерли, он мог испугаться, что я стану его разыскивать. Вряд ли ему хочется, чтобы его супруга, — девушка усмехнулась, — узнала, что он оставил потомство от какой-то там краснокожей.
— Чушь собачья! Разве ты не помнишь, что сначала я расспрашивал о Сете Гриере? О том, что он умер, Нед не знает. Он пытался выяснить, что стало с тобой после того, как твоя мать умерла. Однако Сет с тех пор больше ему не писал, а все письма Неда возвращались к нему нераспечатанными.
— Долго же он о нас не вспоминал — целых восемнадцать лет.
— Но он посылал деньги.
— Чтобы заглушить свою совесть. Теперь он намерен разделаться со мной, чтобы никто не узнал о его грешке.
— Клянусь тебе, это не так. Ему просто хочется перед смертью исправить свою ошибку. Он очень болен. Поэтому и не смог поехать сам, а послал меня.
Девушка горько улыбнулась.
— Неужели так и проболел все эти восемнадцать лет?
— Не берусь гадать, почему он так долго ждал, знаю только, что к концу жизни многим хочется навести в своих делах порядок. Поэтому он и беспокоится, чтобы ты получила то, что тебе по праву принадлежит. Это одна из причин, почему я не мог сказать, зачем ищу тебя. Я боялся, что, узнав об этом, многие индианки будут не прочь выдать себя за Рейвен. Конечно, было бы гораздо проще, если бы я все сказал тебе сразу, но я не мог.
Все это время Рейвен неуклонно пятилась к привязанному к дереву Дьяволу, который лениво объедал листья чапарели. Тратить время на то, чтобы возвращаться за одеялом и седлать мустанга, девушка не собиралась — придется скакать так. Она взглядом показала Стиву на нож.
— Не хотелось бы к нему прибегать, так что держись от меня подальше:
— Возвращайся со мной, — умолял Стив. — Разве ты что-нибудь теряешь?
Она холодно рассмеялась.
— А как же его законная дочь? Вряд ли у нее есть желание уступать что-либо мне — внебрачной дочери. И неужели ты думаешь, что я горю желанием с ней встретиться? Ведь когда он обесчестил мою мать, он уже был женат на той…
— Нет, тогда они еще не были женаты, Рейвен.
Девушка прищурилась.
— Тем хуже для него. Значит, все, что он наговорил матери, было ложью. Он просто воспользовался ею как сиделкой, а потом натешился и бросил. Все эти годы я пыталась верить, что он действительно любил ее тогда, но по какой-то причине не смог вернуться. Теперь я знаю, что зря лелеяла эту мысль. Он и не думал возвращаться.
— Ты ошибаешься. Он правда не смог тогда вернуться и сам объяснит тебе почему, но, думаю, ты должна знать — его жена умерла. Это случилось несколько лет назад, тогда я еще у него не работал. По словам Неда, они никогда не были счастливы, но он сам тебе об этом расскажет.
Рейвен нисколько не смягчилась.
— Что ж, обманщики редко бывают счастливы. — Ей удалось одной рукой отвязать от дерева мустанга — в другой она по-прежнему держала нож, не спуская глаз со Стива. Пусть только попробует дотронуться до кобуры — она тут же всадит ему в руку острое лезвие. — Так что теперь все достанется его деткам.
— Они ему не родные. Нед женился на вдове. Так что все его состояние — твое.
Мысль о том, что у отца никогда больше не было детей, доставила Рейвен удовольствие. И все-таки ни он, ни его богатство ей не нужны.
— Не важно. Я прекрасно прожила без него. Надо было сразу отказаться тебя сопровождать. Так нет ведь — одолело любопытство, зачем это я вдруг кому-то понадобилась…
Теперь уже Стив не мог не усмехнуться.
— И это ты называешь «прекрасно прожила»? Постоянно ходить чумазой и бояться, что кто-нибудь догадается, кто ты на самом деле? Да еще прятаться под челкой, из-под которой и самой-то ни черта не видно! Ты это считаешь нормальной жизнью?
— Ничего. Я куда-нибудь уеду и снова стану самой собой.
— Думаешь, там будет по-другому? Ведь наверняка к тебе привязывались потому, что ты полукровка.
— Вряд ли в Алабаме на это смотрят иначе.
— На дочь Неда Ральстона никто не осмелится смотреть косо, — возразил Стив, хотя в душе опасался, что Лизбет и Джулиус не согласятся ее признать.
— Мне все равно, я туда не собираюсь. Осточертело чувствовать себя так, как будто я должна извиняться за то, что родилась, или выдавать себя за кого-то другого. Так что можешь отправляться к отцу… — Рейвен закатила глаза. — И язык-то не поворачивается так его называть! И передать ему, что я отказываюсь облегчить его совесть. Пусть страдает. Или скажи, что не нашел меня. Мне без разницы. А теперь, — приказала девушка, — я хочу, чтобы ты очень медленно вытащил из кобуры свой револьвер и забросил его вон в те кусты. Тогда я сяду на Дьявола и уеду отсюда — давай обойдемся без жертв. Иначе, клянусь, я сумею пригвоздить твои пальцы к кобуре раньше, чем ты ее откроешь.
