Мэри Спенсер - Обет любви
– Человеческое существо, – любезно пояснил Жофре.
– Стало быть, мужчина. И что же он там делал, интересно знать? Хотел увести лошадь? Кстати, оружие у него нашли?
– Сам увидишь. Кстати, если ты помнишь, я его мужчиной не называл, – пробурчал Жофре, хотя в этом уже не было нужды. Эрик вышел на расчищенную площадку перед лагерем и увидел двух воинов, которые изо всех сил пытались удержать на месте извивающегося мальчишку. Тот отчаянно брыкался, стараясь высвободиться.
Томас!
– Какого дьявола… – начал было Эрик, но проглотил вертевшееся на языке ругательство и бросился к ним. Растолкав воинов, он пробрался к дозорным, которые держали Томаса, выхватил у них мальчишку и одним движением могучей руки поднял его в воздух. Повернув его к себе так, что лица их оказались на одном уровне, Эрик сурово взглянул ему в глаза. Тощие босые ноги Томаса дергались в воздухе высоко над землей. Едва Томас заметил Эрика, как тут же притих, перестал извиваться и теперь вызывающе смотрел прямо в глаза разгневанному рыцарю.
– Томас, черт возьми, что все это значит? – оглушительно загремел Эрик. На помрачневшем лице яростно полыхали глаза. – Что ты здесь делаешь?
Но Томас даже бровью не повел. Бешенство, овладевшее его хозяином, похоже, не произвело на него ни малейшего впечатления.
– Просто я ехал за вами с самого утра, – безмятежно ответил мальчуган. – Я решил отправиться с вами!
– Отправиться со мной? – в ярости повторил Эрик, не веря собственным ушам, и растерянно заморгал, глядя в широко раскрытые, невинные глаза мальчишки. – Какая муха тебя укусила, скажи на милость, безмозглый осел?! Я живо выбью из твоей головы эту дурь! – Он так яростно встряхнул мальчика, что у того звонко клацнули зубы. – Как тебе вообще удалось нас догнать? Стащил лошадь у кого-нибудь в деревне? Наверное, белую, так? Ну-ка отвечай, негодник!
Он тряс его, как терьер пойманную крысу. Наконец, стиснув зубы, чтобы они не стучали, Томас что было сил вцепился в широкие плечи своего лорда, там, где под рубахой вздувались чудовищные бугры мускулов, и твердо взглянул в пылающие гневом глаза Эрика.
– Угу! – бросил он прямо Эрику в лицо. – Я взял отцовскую кобылу, украл ее! Можете отобрать ее, но все равно я не отстану, даже если придется идти пешком.
Эрик прекратил трясти его так же внезапно, как начал; теперь они смотрели в глаза друг другу. Наконец Эрик неохотно опустил руку и разжал пальцы. Мальчик шлепнулся на траву, глубоко вздохнул и, поднявшись на ноги, надменно вскинул голову. С вызовом глядя на лорда, он набычился, а потом еще упрямее вздернул острый подбородок.
Эрик молча смотрел на него, стараясь не дать волю бушевавшему внутри гневу.
На лице Томаса еще алели незажившие царапины, которые Эрик заметил вчера вечером. Его одежда, черная от грязи, давно превратилась в кучу лохмотьев, а худенькие ноги были босы. В прорехах виднелись выступающие ребра. Мальчишка выглядел донельзя усталым и голодным, но лицо у него было решительное. И Эрик внезапно поверил, что мальчишка и в самом деле скорее побежит за ними, чем повернет обратно, хотя по-прежнему не понимал, для чего он за ними увязался.
А в душе он уже проклинал себя за то, что не сумел сдержаться и накричал на ребенка, не разобравшись спокойно во всем. Но гнев был вызван охватившим его смертельным страхом, ведь Томас, помчавшись вдогонку, и понятия не имел, какой опасности подвергает себя. Но это не оправдывало Эрика. Глубоко вздохнув, он постарался подавить душившую его ярость. Ведь он всегда любил Томаса словно родного. А теперь, услышав, что мальчишка наотрез отказался вернуться, полюбил еще больше.
– Томас, – с тревогой в голосе проговорил Эрик, – ты очень огорчил меня. Такого я от тебя не ожидал. Я бы мог со спокойной душой отослать тебя в Белхэйвен, но не сделаю этого. А теперь, если не хочешь, чтобы я передумал, поклянись, что дальше будешь слушаться меня беспрекословно. Только в этом случае я возьму тебя с собой. Станешь моим оруженосцем, и, клянусь кровью Христовой, тебе, парень, придется изрядно попотеть! И попомни мое слово: стоит мне только услышать от тебя хоть единую жалобу или увидеть один недовольный взгляд, как я мигом сдеру с тебя шкуру и ты проклянешь тот день, когда увязался за нами! Ты меня понял, Томас?
Мальчик кивнул и с готовностью объявил:
– Клянусь быть во всем послушным вам, сэр Эрик!
Эрик бросил взгляд на Жофре, который невозмутимо стоял в стороне, скрестив на груди руки. Все остальные окружили их плотной стеной, с интересом наблюдая за происходящим.
– Похоже, у нас появился новый оруженосец! – громко объявил Эрик и положил тяжелую руку на худенькое плечо Томаса. Даже сквозь лохмотья он чувствовал выпиравшие острые косточки.
– Сколько тебе лет, Томас? – спросил Жофре.
– Двенадцать, – бойко ответил мальчуган.
Жофре кивнул:
– Слабоват ты для оруженосца, парень. Сомневаюсь, что ты справишься… ну да ладно, посмотрим.
На самом деле он ничуть не сомневался, что мальчишка будет день-деньской отсыпаться и отъедаться: судя по его виду, ему это не повредит. Да вот беда – еды у них маловато. Но, вспомнив о том, как бушевал Эрик еще пару минут назад, Жофре мудро решил промолчать. Тем более что еще не успел забыть, как перепугался, когда ему показалось, что брат готов свернуть шею негоднику. Еще никогда в жизни ему не приходилось видеть Эрика в такой ярости.
– Ему бы переодеться во что-нибудь да еще обуться, – робко предложил Алерик. При виде разгневанного старшего брата он струхнул ничуть не меньше Жофре и сейчас был несказанно рад, что все обошлось. – Посмотрю, может, у меня найдется что-нибудь подходящее, иначе ему до Рида не добраться.
Эрик с довольным видом кивнул:
– Отличная мысль. Только, Алерик, вряд ли ты что найдешь. Может быть, когда приедем в Рид, леди Марго сможет нам помочь. – Он снова посмотрел на Томаса: – Ты сегодня хоть что-нибудь ел?
Мальчик молча покачал головой.
– Как я понимаю, последняя твоя еда – это те самые булочки, что я принес вчера вечером?
Томас кивнул.
Сжав худенькое плечо, Эрик подтолкнул его к своему шатру:
– Ступай со мной, малыш, и отдохни немного. Скоро будет ужин. Жофре, ты позаботишься, чтобы нам обоим принесли поесть в шатер, хорошо?
– Ладно, – буркнул тот, провожая их взглядом. Эрик со своим подопечным скрылись в шатре.
Эрик молча указал Томасу на свою постель. Тот тоже молчал, не сводя с лорда огромных темных глаз. С самой первой минуты, когда он увидел сэра Эрика, он боготворил его. Благородный рыцарь стал для мальчика всем. От собственного отца он не видел ничего, кроме колотушек; мать умерла, когда он был еще совсем маленьким. Сэр Эрик был единственным, кого он любил. Все хорошее, что довелось ему увидеть в своей коротенькой жизни, исходило от Эрика. Только от него он видел заботу, слышал ласковые слова. Сэр Эрик заботился о том, чтобы Томас не голодал; когда мальчик болел, он следил, чтобы за ним присматривали; приносил ему башмаки, когда видел израненные в кровь, босые ноги парнишки. Правда, отец сразу же отбирал их, чтобы пропить, но сэр Эрик приносил другие. Те восемь месяцев, когда сэра Эрика не было в замке, стали для Томаса настоящим адом. Он не видел ни заботы, ни участия, ни ласки.
