Мэри Патни - РОЖДЕСТВЕНСКАЯ КУКУШКА
– Действительно, – рассмеялся Джереми. – Хотя мне уже кажется, что я по ошибке попал в Бедлам. – Взяв Фиби под руку, он повернул ее в сторону своего спутника. – Это мой друг Джек Ховард… Капитан Ховард из 45-го полка, прошу не путать с майором Ховардом из 51-го, хотя это уже явно случилось.
Пытаясь разобраться в словах брата, Фиби машинально протянула руку, а затем ахнула, уставившись на капитана.
– Вы… вы выглядите именно таким, каким я представляла друга Джереми, – глупо произнесла она.
Капитан поцеловал ей руку, затем выпрямился, так и не выпустив ее.
– Вы Фиби. Вы не можете быть кем-то другим. – У него был ошарашенный вид человека, который на большой скорости врезался в каменную стену. – Вы не можете себе представить, как я ждал встречи с вами.
Филипп закатил глаза. Опасаясь, что они так и будут до бесконечности бросать друг на друга влюбленные взгляды, он легонько ущипнул сестру за попу.
– Пойди надень что-нибудь поприличнее, Фиблз, ты заставляешь меня краснеть.
На этот раз покраснела Фиби, вспомнив, что почти не одета. Выпустив руку капитана, она бросила на Филиппа убийственный взгляд и прошептала себе под нос:
– Только попробуй снова назвать меня этим отвратительным прозвищем… Фиппи.
– Мир! – ухмыльнулся он. – Больше никаких прозвищ.
Пока изумленный капитан провожал взглядом поднявшуюся наверх Фиби, Филипп решил сыграть роль хозяина дома.
– Джереми, капитан Ховард, вы, должно быть, замерзли и умираете с голоду. Почему бы вам не пройти на кухню и не выпить за завтраком горячего чая?
Путники с готовностью согласились, и Филипп сопроводил их на кухню, философски вздохнув. Немного странно, если у них в итоге обоих зятьев будут звать Джеками Ховардами, но они, без сомнения, научатся с этим жить.
* * *Единственное, что не дало Мэг разразиться слезами – тот факт, что Джек последовал за ней в гостиную. Она отошла в дальний угол комнаты.
– Ваша игра окончена, и, думаю, вам пора уезжать, лорд… Как вас там, Уинсмок?
– Уинсток, и я не уйду, пока не скажу то, что намеревался. – Он посмотрел на нее с мольбой во взгляде. – Сегодня, чуть позже, я собирался сказать вам правду – на самом деле я уже пытался признаться раньше, а вы повторяли, чтобы я ничего больше не говорил. Признаю, что не должен был так все оставлять, но я действительно пытался все объяснить.
Мэг через силу усмехнулась.
– Значит, вы говорили правду, когда утверждали, что я принимаю вас не за того человека. Глупая, я-то думала, что вы намекаете на темное и таинственное прошлое. Ничего-то я не поняла, да?
– Вы поняли гораздо больше, чем я мог сказать, Мэг, – тихо произнес он. – Пожалуйста, попытайтесь и сейчас понять.
Его слова заставили Мэг замолчать. Вспоминая все три дня пребывания майора в Брук-Фарм, она осознала, что он действительно несколько раз пытался ей о чем-то сказать, но разговор всегда уходил в сторону. Были и другие мелочи: он никогда не рассказывал о Джереми, своем полке или любом другом аспекте своего происхождения. Считая, что знают, кто он такой, Ламберты не замечали в его поведении ничего необычного.
У Мэг заполыхали щеки, когда она поняла, что неправильно все понимала от начала и до самого конца. Особенно прошлой ночью, не мог же он в самом деле подразумевать, что, будучи графом, хочет на ней жениться. Одному богу известно, что он имел в виду. Она нервно сжимала и разжимала руки.
– Зачем вы поехали со мной домой?
– Я не был бы таким дерзким, если бы был трезв, но, казалось, вы меня знаете, и вы были так красивы и добры. Я бы последовал за вами куда угодно, – просто ответил он.
Мэг поежилась. Он не выглядел, как граф или легендарный герой войны, а все еще был похож на Джека, большого, помятого, с непредсказуемой смесью робости и юмора в обманчиво честных голубых глазах.
– Как вы вообще оказались в «Георге»? Наверняка граф Уинспок для празднования Рождества имеет место получше.
– Уинсток. И нет, лучшего места у меня не было. – Он слабо и невесело улыбнулся. – Когда мы встретились, я убегал от двоюродной бабки, вдовствующей графини Уинсток, самой ужасной старой драконихи, какую только можно встретить. – Его голос потеплел. – Вы замерзли. Я разведу огонь в камине, и вам станет лучше.
Мэг действительно замерзла, но старалась держаться поодаль, пока он, встав на колени, умело разводил огонь.
– Почему вы убегали?
Он выбил искру и, присев на корточки, наблюдал, как разгорается трут.
– Вам привести короткую причину или длинную?
– Длинную.
Все еще глядя в камин, Джек сказал:
– Я не должен был стать графом, поскольку был осиротевшим троюродным братом, и между мной и титулом находились еще полдюжины наследников. Когда родители умерли, мой двоюродный дед, третий граф, взял на себя хлопоты по моему воспитанию. Вдовствующая дракониха была его женой. Как и вы, они знали свои обязательства перед семьей и были довольно скрупулезны в исполнении своего долга. Но в отличие от вас, они исполняли его с теплом и обаянием пары злобных ежей.
Он вздохнул и провел пальцами по каштановым волосам, безнадежно их взъерошив.
– Я не говорю, что кто-то был жесток со мной. Просто Уинстоки были очень заняты, а я не представлял… для них важности и жил на задворках Хейзелвуда, как мышка в чулане. Меня послали учиться в школу, но не в Итон, конечно. Итон был для наследников.
Я проводил каникулы в Хейзелвуде, потому что мне больше было некуда пойти. Мне дали содержание, довольно скромное, чтобы я не зазнавался, и купили офицерский патент, когда я достаточно вырос, чтобы меня можно было отправить в люди. Никто не приглашал меня приехать обратно на побывку, хотя, надо честно признать, никто бы не выгнал из поместья, если бы я приехал. Будучи Ховардом, я имел полное право там находиться. Но это не совсем то же самое, что быть желанным гостем.
Мэг против воли ощутила укол в сердце. В голосе Джека не было жалости к себе. Просто лишенная эмоций констатация факта, за которым скрывалась огромная, как мир, печаль. Она сделала несколько шагов по направлению к камину.
– Но теперь вы хозяин Хейзелвуда. Это должна быть большая разница.
– Мне, конечно, будут подчиняться, но едва ли полюбят. В Хейзелвуде всегда было маловато любви, и то, что я стал его владельцем, не сможет это в одночасье изменить. Я долго не общался с семьей и понятия не имел, насколько близко оказался к титулу. Я был потрясен, когда меня вызвали в Англию, чтобы возложить обязанности после смерти моего кузена, пятого графа. Я все еще не слишком привык к мысли, что являюсь главой семьи. – Он грустно улыбнулся. – А то, как вы ругали аристократов, сделало мое признание в грехах еще труднее.
