Кэрол Мортимер - Больше, чем гувернантка

Однако до разговора с Еленой на прошлой неделе Адам искренне верил в то, что он хороший отец, принимая во внимание обстоятельства и полное отсутствие у него знаний и опыта в этой связи. Теперь же, видя, как радуется дочь столь незначительному развлечению, совместному пикнику, сильно в этом засомневался.

Он расправил плечи:

— Тогда мы с миссис Лейтон постараемся сделать все, что в наших силах, чтобы твой первый пикник тебе очень понравился.

Аманда обхватила ручонками одну его руку:

— Спасибо, папа! Спасибо!

— Миссис Лейтон?

Елена с умилением наблюдала за разворачивающейся на ее глазах сценкой. Вместо того чтобы отругать девочку за то, что помяла идеально пошитый сюртук, как поступили бы на его месте многие великосветские джентльмены, Адам погладил дочь по голове. Она посмотрела на него с обожанием, очень быстро позабыв, по крайней мере на время, о скованности, которую всегда испытывала в течение кратких ежедневных визитов отца. Ее глаза сияли сапфирами, а на лице была написана радость предвкушения.

— Миссис Лейтон? — с несвойственным ему терпением повторил Адам.

Елена не смогла ответить сразу, потому что в горле образовался комок, а на глаза навернулись слезы. Она сглотнула и лишь потом произнесла:

— Вы уверены, что я не помешаю?

— В противном случае я просто не стал бы вас приглашать, — сухо ответил он.

Разумеется, не стал бы. Временами Елена забывала о том, что теперь она гувернантка, а не любимая внучка герцога, многосторонне одаренная особа, которая некогда управляла имениями дедушки и сама рассылала приглашения, не ожидая их от других.

— В таком случае я с радостью отправлюсь с вами. Благодарю вас.

Она наградила Адама поистине королевским кивком, демонстрируя отменные манеры.

— Как вам нравится Кембриджшир, миссис Лейтон?

Еда была съедена, и теперь Елена сидела, следя за осанкой, на том же одеяле, где развалился Адам. Отвлекшись от наблюдения за Амандой, гоняющейся по саду за бабочками, Елена повернулась к нему и ответила:

— Даже то немногое, что я видела из окна экипажа, произвело на меня большое впечатление.

Адам вскинул брови:

— Следует ли мне расценить ваши слова как упрек в том, что вы мало бываете на людях?

Елена почувствовала, что ее щеки в очередной раз заливает румянец. Ну почему он постоянно ищет в ее словах какой-то скрытый подтекст?

— Я не вправе ни на что жаловаться, милорд, — пробормотала она.

Он недоверчиво фыркнул:

— Помнится, прежде вы уверяли, что «не вправе» указывать мне, как воспитывать дочь, однако именно об этом твердили при каждом удобном случае. Если память мне не изменяет, вы также заверяли, что «не вправе» давать советы, как обращаться с живущими в моем имении людьми, тут же добавляя, что мне следует ходить в церковь по воскресеньям, чтобы потом иметь возможность поговорить с ними. — Он подергал бровью, поддразнивая ее. — Ответьте, мадам, как я могу верить вам сейчас, когда вы заявляете, что «не вправе» жаловаться на недостаток развлечений?

С каждым словом румянец на щеках Елены разгорался все жарче и жарче. Он говорил правду! Она так и поступала из чувства справедливости. Сначала ради блага Аманды, затем из-за беспокойства об обитателях имения. Однако Елена не сомневалась, что настоящая миссис Лейтон никогда не позволила бы себе так забыться, прямо и дерзко высказывая свое мнение.

Она поморщилась:

— Я лишь хотела сказать, что не в состоянии дать компетентную оценку привлекательным сторонам Кембриджшира — и отрицательным тоже, — потому что почти ничего не видела. Я сказала что-то забавное, милорд?

При виде отразившегося на красивом лице Елены негодования Адам от души расхохотался. В присутствии этой женщины он смеялся больше, чем… он вообще не мог припомнить, когда в последний раз столь искренне и спонтанно веселился! Он не отрицал, что смеялся над ней, а не вместе с ней, тем не менее признавал, как восхитительно снова испытывать легкость и благодушие, наслаждаясь женским обществом.

— Не нужно так сердиться. — Он испытывал огромное желание провести пальцами по залегшей между ее бровей складке, чтобы разгладить, одновременно наслаждаясь прикосновением к ее мягкой, бархатистой коже. Ему удалось побороть искушение, но вместе с ним испарился и его веселый настрой. — Не организовать ли мне званый ужин, чтобы у вас появилась возможность познакомиться с моими соседями?

На лице Елены тут же появилось встревоженное выражение.

— Даже если вы и решите так поступить, едва ли гувернантка вашей дочери будет включена в список гостей.

Адам надменно вскинул бровь:

— Полагаю, мне решать, кого приглашать, кого нет.

Протестуя, она энергично покачала головой:

— Вам отлично известно, что мое присутствие на подобном мероприятии совершенно неуместно, милорд.

Она была права. Правила высшего света были отлично известны Адаму. Еще бы, ведь Фанни так часто их нарушала! Именно по этой причине он тщательно следил за их соблюдением, хотя для этого старался вообще избегать высшего общества.

Как там Ройстон назвал его несколько дней назад? Помимо обвинения в колкости? Ах да, затворником. Это было не совсем так, однако недалеко от истины. Отсутствие на светских мероприятиях гарантировало, что он не наделает грубых ошибок. Так как он был вдовцом, включение прекрасной гувернантки Аманды в список гостей, несомненно, привело бы к возникновению всевозможных слухов и домыслов, которых он старался тщательно избегать со времени смерти Фанни.

Адам нахмурился:

— Вы слишком красивы, чтобы всю жизнь скрываться в классной комнате.

— Я вполне всем довольна, — мягко, но настойчиво ответила она.

— Вы не имеете иных жизненных притязаний, кроме как оставаться гувернанткой шестилетней девочки?

Елена опустила длинные черные ресницы:

— Аманде не всегда будет шесть лет.

Он натянуто улыбнулся:

— Подозреваю, вы намеренно предпочитаете не понимать мои слова.

Когда Адам смотрел на нее потемневшими глазами, Елена не сумела бы ответить, кто она такая и о чем думает.

— А кем… кем еще я могла бы быть, если не гувернанткой Аманды?

Зрачки Адама так расширились, что почти целиком поглотили радужку глаз.

— А вы никогда не задумывались?

— Папа, иди сюда, посмотри, какого я нашла котеночка! — позвала Аманда из другого конца сада. Она уже окончательно освоилась в обществе отца и чувствовала себя совершенно свободно.

Еще несколько секунд Елена намеренно пребывала в плену серых глаз Адама, после чего отвернулась, чтобы посмотреть на свою подопечную, бережно прижимающую к груди маленького черного котенка.