Мари-Бернадетт Дюпюи - Ангелочек
Как-то днем Розетта проходила здесь с Анжелиной и теперь старалась вспомнить пейзаж. Девушка прислушалась. Ей вдруг показалось, что сзади раздался какой-то шум, словно камень покатился по склону.
«Возможно, еще один фиакр, — попыталась успокоить себя Розетта. — Надеюсь, мадемуазель Анжелина не будет ездить так быстро».
Лицо Розетты озарила лукавая улыбка. Накануне Жерсанда де Беснак доверительно сказала ей:
— Розетта, ты должна помочь нам с рождественским подарком, который я купила для Анжелины. Он такой большой, что под елкой не поместится. Поэтому я нуждаюсь в твоей помощи. Я подарю ей кабриолет и резвую кобылу. Мой кучер Альфонс отвезет их в конюшню на улицу Мобек. Когда вы отправитесь ко мне на ужин, не запирай двери на ключ и постарайся выйти на улицу последней.
Польщенная оказанным ей доверием, Розетта пообещала, что устроит все как можно лучше.
«Да, мадемуазель ждет приятный сюрприз, — радовалась Розетта. — Только бы не проболтаться! Конечно, мне тяжело будет держать язык за зубами во время ужина, ведь мадемуазель Жерсанда хочет, чтобы наша Анжелина обнаружила кабриолет после полуночной мессы, когда мы вернемся домой. Конечно, мне тоже придется пойти на мессу!»
Розетта хотела захлопать в ладоши, по примеру маленького Анри, но сдержалась. На этот раз она отчетливо услышала, что за ней кто-то идет. Розетта обернулась, скорее, из любопытства и увидела массивный силуэт. Это был, несомненно, мужчина. В ту же секунду он набросился на нее, схватив за руки.
— Ну, Анжелина? Я знал, что в конце концов получу тебя, мерзкая девчонка! Не кричи, предупреждаю. Если закричишь, то я за себя не ручаюсь. Я не сделаю тебе больно. Тебе будет хорошо.
— Да ты одурел, грязная свинья! — закричала Розетта, привыкшая давать отпор рабочим кожевенного завода, которые часто прижимали ее к стенам сарая. — Не трогай меня! Слышишь, убирайся! И не смей говорить так о моей хозяйке!
Блез Сеген понял, что ошибся. Он растерялся, но не ослабил хватки. Наоборот, еще крепче сжал своими железными руками Розетту за талию.
— Кто ты? — прорычал он ей прямо в лицо. — А, знаю! Миленькая брюнетка, которую наняла Анжелина.
— Убирайся прочь! — кричала Розетта. — Я тебя не знаю, от тебя разит перегаром.
Разъяренная, но начавшая паниковать Розетта била шорника наугад своими маленькими кулачками. Он хрипло засмеялся. В его словах прозвучала угроза.
— На безрыбье и рак рыба, — пробормотал он. — Эй, курочка! Чего дергаешься, скажи на милость?
Шорник прижал Розетту к себе. Кровь стучала у него в висках. Лихорадочно дыша, он зашептал на ухо девушке:
— Я не злой, как все думают. Анжелине я предлагал стать моей женой. Ее отец рассмеялся мне в лицо, а она поступила еще хуже. Если бы ты знала, с каким высокомерием она относилась ко мне, как оскорбляла всякий раз, когда я подходил к ней! Она ударила коленом по моим яйцам. Я должен отомстить ей. Она дрянь, говорю тебе. Дрянь, возомнившая себя благородной дамой. Это все из-за нее, да!
Сеген тяжело дышал, словно раздувал кузнечные мехи. Умная от природы, привыкшая иметь дело с пьяными хамами, к числу которых относился и ее отец, Розетта все поняла. Она вцепилась ногтями Сегену в лицо, изо всех сил зовя на помощь звонким голосом, в котором звучало отчаяние.
Это было ошибкой. Шорник встряхнул ее и зажал рукой рот, чтобы она замолчала. Обхватив несчастную другой рукой, он поволок ее вниз. Розетта отчаянно отбивалась, но мужчина был силен, как бык во время спаривания.
— Не надо было оскорблять меня, — повторял он. — Не надо было издеваться надо мной, не надо!
Шорник тащил свою добычу, словно кровожадный зверь, дрожа от предвкушения удовольствия, которое получит, убивая ее. Рассудок его помутился, и теперь он был не в состоянии хитрить или предпринимать меры предосторожности. Он придет в себя только после того, как совершит преступление. То же самое было и с Амели. Родные шорника ни о чем не догадывались. Он же тогда старался никуда не ходить один и избегал встреч с молодыми девушками. Потом его на несколько лет призвали на военную службу. Вспыхнула война с пруссаками. На фронте Сеген повидал немало изувеченных, окровавленных тел. Он говорил себе, что убийство Амели не было таким уж серьезным преступлением. Он, как и другие солдаты, насиловал женщин, а затем саблей отрубал им головы.
Отец гордился своим сыном, считал его героем. Но только не местные девушки, а главное, не прекрасная Анжелина Лубе. Она пробудила в нем незнакомое чувство, более болезненное, чем простое желание. Это чувство было похоже на любовь, ловушки которой были ему неведомы. Сеген убеждал себя, что станет другим, если женится на Анжелине. Она излечит его, удовлетворив гордость некрасивого, грубого мужчины. Несмотря на твердый отказ, он по-прежнему вынашивал свои планы. Анжелина училась в Тулузе? Шорник решил купить кожу именно там, а не в Сен-Годане. В тот июньский день он гулял вдоль канала с одним торговцем. Было жарко, мужчины много выпили. Они наблюдали, как на противоположном берегу смеялись и резвились молодые девушки в светлых платьях. Сеген узнал Анжелину, и его сердце грубияна бешено забилось. Вечером он бродил вокруг больницы Святого Иакова до того позднего часа, когда в парк на любовное свидание вышла Люсьена Жандрон.
В Сегене вновь проснулся демон. И шорник пошел следом за красавицей с аппетитными грудями и черными волосами, которая удостоила его презрительным взглядом. Она недолго сопротивлялась. Он сломал ей шею одним движением… Потом избавился от тела.
Вечером, когда в Бьере пылал костер святого Иоанна, шорник, следовавший за Анжелиной по темным улочкам, почувствовал то же назойливое желание изнасиловать невинное создание. Хотя он уже был женат на Селесте, на чем настоял его отец, Сеген по-прежнему хотел Анжелину Лубе. Если бы не эта чертова овчарка, он овладел бы ею, унизил и убил. За встречу с шорником на дороге, ведущей в Масса, заплатила своей жизнью Марта. Он ночевал там, в таверне «Золотой петушок», поскольку в доме кузины из Ансену для него не нашлось места.
И вот сейчас эта ведьма вновь ускользнула. А ведь он был уверен, что идет за Анжелиной, из-за этого роскошного манто, в котором видел ее в прошлую субботу на базаре.
Розетта нашла в себе смелость укусить руку, плотно закрывавшую ее рот. Сеген на мгновение отдернул руку, и Розетта вновь отчаянно закричала. Мысли путались. Когда же все это закончится? Неужели она сохранила свою девственность, дав отпор недостойному отцу, чтобы теперь умереть после или до того, как ее изнасилует мерзкий негодяй?! Шорник повалил Розетту на землю и упал на колени. Девушка хотела воспользоваться мгновением, когда он отпустил ее, чтобы как можно дальше отползти, но Сеген схватил несчастную за щиколотку и притянул к себе, словно тряпичную куклу.
