Цветы из огненного рая - Ларк Сара
– Конечно нет! – нервно произнесла Ида. – Оттфрид, пожалуйста… Вы хотите пойти сразу или…
– Сразу! – рявкнул Оттфрид. – Если уж смотреть, то сразу. Проверять, мистеры Редвуды, и мы посмотрим. Но хорошо, вы хотите быть друзья, значит, друзья.
И, развернувшись на каблуках, он твердым шагом вышел за порог, не дожидаясь Редвудов, которые поднялись из-за стола и принялись надевать плащи и куртки.
– С Фенроем и Йеншем было бы легче.
Услышав, как Джеймс прошептал это на ухо брату, Ида густо покраснела. Оттфрид вел себя невыносимо. Если прежде Редвуды не подозревали его, то теперь уж точно станут!
После того как мужчины ушли, Ида провела несколько часов на кухне за приготовлением густого супа. Жаркое из зайчатины наверняка понравилось бы мужчинам больше, но свежего мяса в доме не было. Оттфрид по-прежнему не подозревал, что у нее есть оружие и как ловко она с ним управляется. Всякий раз, подавая на стол жаркое из крольчатины или утятины, она говорила, что дичь подстрелил кто-то из мужчин или что та попала в расставленные Кэт силки.
Однако времени на то, чтобы испечь две буханки хлеба, ей хватило, – а потом вернулся Оттфрид вместе с Редвудами. К огромному облегчению Иды, все пребывали в отличнейшем настроении.
– Все в порядке? – с тревогой спросила она и с облегчением вздохнула, когда Джеймс и Джозеф с улыбкой кивнули.
– Ложная тревога, миссис Ида, как мы и думали. Ни у одной из ваших овец нет нашего клейма. Однако же примите искренние поздравления: у вашего мужа отличные животные! Действительно, очень похожи на наших, почти чистые ромни. Надо будет в дальнейшем подумать о совместной программе разведения. А метисы-мериносы Йенша и Фенроя, да еще эти роскошные рамбулье… Неужели они действительно принадлежат мисс Кэт? Иногда я очень плохо понимаю Отти. Обязательно расскажите мне об этом подробнее, миссис Ида!
Оттфрид за обедом улыбался и даже не рассердился из-за того, что Редвуды больше разговаривали с Идой. Он все еще не выучил английский настолько хорошо, чтобы вести долгую беседу. Однако в тот вечер он по-прежнему вел себя с Редвудами довольно сдержанно. Казалось, он обижался на них из-за того, что они подозревали его в краже, и только после четвертого или пятого стакана виски снизошел до того, чтобы простить их. Тем не менее Редвуды ушли спать почти трезвыми: Ида подготовила им гостевую комнату в доме Криса. Мужчины опустошили привезенную братьями бутылку, но, когда Оттфрид предложил открыть еще одну, Джеймс и Джозеф отказались. Они собирались уезжать на следующий день и не хотели проснуться с похмельем.
И все же Оттфрид открыл бутылку и осушил еще один стакан. Он выглядел более чем довольным и был настроен необычайно мирно. Ида, которая еще занималась уборкой в кухне, осмелилась задать ему вопрос:
– А ты показывал им овец в деревне у маори?
Оттфрид поморщился:
– Нет конечно. Зачем это? Какое им дело до животных дикарей? – усмехнулся он. – Они хотели осмотреть наших овец, и они их осмотрели. Получили то, чего хотели, и, надеюсь, остались довольны.
Ида потерла лоб, не зная, стоит ли говорить об этом дальше. Но, когда через несколько недель Редвуды переберутся сюда, Оттфрид будет неприятно удивлен, а потом могут возникнуть проблемы, если она промолчит сейчас.
– Все равно рано или поздно они увидят животных, которых ты отдал маори, – сказала она. – Ты вот не знаешь, а они скоро станут нашими соседями. Они покупают почти всю землю между станцией Фенрой… э-э… станцией Рабен и фермой Батлеров.
– Что? – взвился Оттфрид. – Эти… эти негодные маори продают им землю? Землю, которая граничит с нашей? Но… но это же значит, что мы никогда не сможем докупить еще! Мы так и будем сидеть на паре гектаров, которые выторговали у них за овец!
Ида задрожала в страхе перед его гневом, но в глубине души испытала облегчение. Похоже, Оттфрид переживал вовсе не из-за овец Те Хайтары.
– Так они сказали, – негромко произнесла она. – Мне очень жаль, наверное, тебе стоило сказать Те Хайтаре, что ты тоже заинтересован в этом. – И вдруг ее осенило: – Но ведь все еще можно исправить! Они пока не подписали договор. Просто поговори с Джейн и арики. Наверняка что-то можно будет придумать!
Оттфрид засопел.
– Еще как можно! – проворчал он. – Только не поползу я к ним, словно побитая собака! С меня довольно… Я… Ничего, подожди. Они у меня… У них еще искры из глаз посыплются!
Ида с тревогой смотрела вслед Оттфриду и братьям Редвуд, когда на следующее утро они вышли из дома после завтрака.
– Я еще что-то хотеть вам показывать! – заявил Оттфрид, когда мужчины уже собирались уезжать. – Я кое-что вспоминать. Про овцы. Вы идти со мной. Ах да, Ида… – Он перешел на немецкий: – Возможно, мне придется съездить с Редвудами в Порт-Купер. Нужно кое-что уладить. Ну, ты знаешь, мы вчера на этот счет с тобой говорили.
Ида нахмурилась, но предпочла промолчать. Она понятия не имела, какое отношение может иметь угроза Оттфрида к поездке в Порт-Купер, но злить мужа не хотела. Его миролюбивое настроение очень скоро сменилось ненавистью ко всему миру и даже к Богу, и теперь у нее болело все тело. «Надо было раньше рассказать мне о том, что Редвуды собираются переезжать, – упрекал он ее. – Тогда я все устроил бы иначе». Что он имел в виду, Ида совершенно не представляла, но, если он собирается ехать с братьями в Порт-Купер, тем лучше!
Вскоре после того, как Оттфрид уехал, из деревни маори вернулась Кэт и с интересом выслушала рассказанную Идой историю о визите братьев Редвуд.
– Он показал им всех овец, кроме тех, которые сейчас у Те Хайтары, – с тревогой рассказывала молодая женщина. – Думаешь, это что-нибудь значит? Я не верю, что он имеет какое-то отношение к той краже. Он не так воспитан, он христианин, он из Рабен-Штейнфельда, а мы всегда были порядочными людьми. Однако, мне кажется, он опасается, что торговец в Нельсоне продал ему краденых овец. Теперь ему придется вернуть их, и мы снова станем бедны, и…
Кэт возвела глаза к небу.
– Не ломай себе голову, Ида, – мягко произнесла она. – И забудь о Рабен-Штейнфельде! Если хочешь знать мое мнение, твой Оттфрид – тот еще негодяй, я думаю, что он вполне способен на кражу. Что же до овец Те Хайтары… Если он сумел устроить так, чтобы Редвуды их не видели, то это вышло по чистой случайности. Обычно они пасутся вокруг деревни, бегают вместе с моими овцами и овцами Карла. И только теперь, когда они ягнятся, мы держим их в загоне. Это даже не обязательно, достаточно было оставить в загоне только тех, кому еще предстоит родить, но Макуту считает иначе. Она говорит, что стадо должно оставаться вместе, их душам повредит, если мы разделим семьи.
– Душам овец? – удивленно переспросила Ида, нахмурившись.
Кэт рассмеялась:
– О да, нгаи таху считают, что у каждой овцы есть душа, так же, как у каждого дерева и каждого куста рата. Да не смотри ты на меня, словно девушка из Рабен-Штейнфельда, которая во всем видит богохульство. Тохунга могут оказаться правы. Еще ни одна овца не отвергла ягненка. Детеныша той овцематки, которая умерла при родах, приняла другая, а песни Кунари любят слушать все. Ты ведь сама говорила, что ее сыр даже вкуснее, чем твой.
Кунари, девушка из племени, немного отставала в развитии. Она была милой и общительной, но работала очень медленно, кроме того, порой не могла запомнить, как нужно делать те или иные вещи. Говорила Кунари мало, но постоянно пела – что-то невнятное или, как говорила Макуту, на своем собственном языке. Однако с тех пор, как племя стало разводить овец, Кунари уверенно шла к получению звания тохунга. Ида научила ее доить овец, и девушка заботилась о молочных овцах, проявляя в этом недюжинную смекалку. Для своей сыроварни Ида держала десять овцематок, но теперь ей пришлось отдать их, поскольку они входили в число приобретенных Оттфридом овец. Это решение далось ей нелегко, но, как бы там ни было, она знала, что у Кунари животные будут в надежных руках. Девушка доила их утром и вечером, варила сыр и временами выпасала на лугах, чтобы они могли щипать более сочную траву. При этом она всегда пела им и рассказывала длинные истории. Овчарка была ей не нужна: овцы послушно ходили за ней следом. Однажды Макуту с уважением сказала, что Кунари говорит на языке хипи. Маори давно размышляли о том, каким даром наделили ее боги и каким еще наделят, но наконец-то все встало на свои места!
