Сара Ларк - Рай на краю океана
Уильям убрал руку, которую едва не протянул.
— Значит, тебя можно поздравить, — натянуто произнес он.
— Можно, — сладким голосом заметила Лейни. — Мы празднуем помолвку 16 августа. В поместье Ламбертов. Конечно, вы тоже приглашены, и Кура, и ты. Передай ей, пожалуйста. Мы не посылали ей формального приглашения, думали, что она придет с Калевом.
С этими словами она послала ему ослепительную улыбку и пустила Баньши шагом.
— Увидимся, Уильям!
Когда он скрылся из виду, Тим рассмеялся.
— А ты превращаешься в самую настоящую маленькую ведьмочку, Лейни! Мне придется быть настороже, когда мы будем женаты. Кстати, куда подевался тот пистолет?
Глава 3
Кура с удивлением услышала о карьере Уильяма в качестве продавца швейных машинок, посмотрела его демонстрацию в общинном зале. Представление несколько пострадало от того, что оба все еще почти не разнимали рук. Уильяму приходилось напрягаться сильнее обычного, пытаясь окрутить публику женского пола. Впрочем, он все равно продал две машинки домохозяйкам и осуществил довольно смелый замысел, заручившись поддержкой преподобного отца в том, чтобы устроить швейную мастерскую для вдов, чьи мужья погибли во время несчастного случая на руднике.
— Смотрите, я дам женщинам инструкции — гораздо более подробные, чем обычно. Я ведь проведу здесь больше времени, чем обычно, с женой. И потом они сумеют сами зарабатывать себе на жизнь и на жизнь своей семьи. Конечно, чтобы организовать мастерскую, вам нужно самому договориться с комитетом по сбору пожертвований… — Уильям кивнул миссис Кэри, которая только что купила машинку. — Будете ли вы нанимать дам на постоянной основе или, так сказать, дадите им машинки в пользование… Нет, меньше чем с тремя машинками и начинать не стоит. А за пять я мог бы устроить приличную скидку…
— Ты неотразим! — удивлялась Кура, когда оба вернулись в Греймут, держась за руки и думая о том, как бы по возможности незаметно свернуть с дороги и любить друг друга где-нибудь среди зелени. — Люди буквально едят у тебя из рук. Ты действительно думаешь, что миссис Кэри научится обращаться с этой смешной машинкой?
Уильям пожал плечами.
— Иногда происходят чудеса. Кроме того, мне совершенно все равно. Если она оплатила эту штуку, то пусть хоть шьет на ней, хоть туфли чистит. Главное, что я получу свои комиссионные. И ведь эти дамы совершенно не выглядели несчастными, верно? — усмехнулся он.
Кура расхохоталась.
— Ты всегда умел делать дам счастливыми, — произнесла она и поцеловала мужа.
Уильям не выдержал. Он свернул с дороги и утащил Куру под брезент. Хоть это было и не слишком удобно, но зато можно было вытянуться, а снаружи в это время года было просто слишком холодно. Он и во время путешествий время от времени спал в повозке.
Однако в том, что касалось совместной комнаты, положение было безнадежным. Ни миссис Тэннер, ни миссис Миллер не хотели заниматься сводничеством, а номер в отеле на набережной стоил слишком дорого. Уильям уже думал о том, чтобы снимать комнату с почасовой оплатой в «Лаки Хорс», но отношения Куры с заведением мадам Кларисс были весьма напряженными.
— А как же твое увлечение овцами? — Кура погладила Уильяма по плечу.
— Судя по всему, это было ошибкой, — заметил он. — Моя семья уже очень долго занимается животноводством. Я думал, что мне должно это нравиться. Но на самом деле…
— На самом деле животноводством занимаются скорее ваши арендаторы, и когда ты обнаружил, что овечий помет воняет, то весь запал испарился. — Кура говорила мало, но если уж открывала рот, то замечания ее были точнее некуда.
— Можно сказать и так, — согласился Уильям. — А что с твоей оперной карьерой?
Кура пожала плечами. А потом рассказала о Барристере и своих безуспешных попытках стать самостоятельной певицей.
— Не та страна, — вздохнула она. — Не та страна, не то время… Даже не знаю, в чем тут дело. Судя по всему, Новой Зеландии не нужна Кармен. Нужно было принять предложение миссис Гвин. Но тогда я этого не понимала.
— В первую очередь, твоя ошибка заключалась в том, что тебе казалось, что Родерик Барристер положит весь мир к твоим ногам, — усмехнулся Уильям.
— Можно сказать и так, — с улыбкой ответила Кура и запечатала его уста поцелуем.
Они любили друг друга безудержно, а потом Кура рассказала Уильяму о своем проекте с Калевом Биллером. Уильям громко хохотал над «помолвкой».
— Это значит, что мы должны как можно скорее возвести парня в ранг «музыканта», чтобы люди не шептались, будто ты разбила ему сердце. Или он женится на восхитительной Флёренс Уэбер. Я бы тоже до смерти боялся ее! — воскликнул Уильям. Он видел Флёренс, которая приходила на демонстрацию швейной машинки и задавала каверзные вопросы.
— О, Калев действительно музыкант. Ты ведь слышал, как он играл в субботу. Он лучший пианист из всех, кого я знаю. И у него абсолютный слух… — Кура не собиралась давать Калева в обиду.
— Но когда ему нужно выступать перед более чем тремя людьми, тут же полные штаны. Великолепно. В субботу, кстати, я слышал только тебя, прекраснейшая. Но, думаю, сегодня вечером я еще наслушаюсь великолепного Калева Биллера. А может быть, мы сейчас… еще немного поублажаем духов?
Калев Биллер и Уильям Мартин поладили на удивление хорошо. Сначала Кура переживала по поводу того, что Уильям начнет дразнить ее партнера и смеяться над ним. В действительности же ее муж очень быстро оценил потенциал Калева. В понедельник в пабе было довольно тихо. У немногочисленных клиентов музыкальных пожеланий не было, они просто пропивали свои выигрыши, полученные за выходные, или пытались утопить в виски проигрыши. Поэтому у Куры и Калева с благословения Пэдди появилось время сыграть их совместную программу для Уильяма. Кура пела и играла на пекорино и коауау, небольшой, красиво украшенной флейте размером с ладонь, в которую дули носом. Калев аккомпанировал ей и время от времени сбивался с такта, поскольку понимающий слушатель заставлял его нервничать. Но Уильяма убедила не его игра. Можно было играть лучше, и, в принципе, пианиста вроде Калева можно было найти в любой музыкальной школе. Однако в том, что касалось аранжировки песен, Калев был, без сомнения, головой этого дуэта. Соединения простых мелодий хака со сложными фортепьянными пассажами, диалог между двумя столь различными инструментами, музыкальные мосты между культурами — все это было плодом творческого воображения Калева Биллера. Кура была одаренным интерпретатором, ей чудесным образом удавалось воплотить в себе душу этой музыки. Но слепить эту душу, обработать ее и заставить открыться даже слуху дилетантов — для этого нужно было нечто большее, чем голос и выразительность. Сомнений не было, Калев Биллер был настоящим музыкантом, хоть и слишком волновался перед каждым выступлением.
