Жан-Мишель Тибо - Избранница богов
Амия с беспокойством посмотрела на колдунью.
– Иди с поднятой головой, – сказала ей Три-Глаза. – Все будет хорошо.
И она затрясла своей костью, отвлекая внимание любопытных.
Слова старухи успокоили девочку. Впервые в жизни она подняла голову, заявив всему миру о себе как о личности, и тут же осознала, что не похожа на людей, с которыми жила с рождения. Они предстали перед ней в новом свете – связанные по рукам и ногам воззрениями и верованиями, вечные узники своих каст. Трусливые, они исподтишка смотрели на нее, если были уверены, что колдунья этого не видит. Слова презрения готовы были сорваться с их уст. Дети, прячась за стены и кусты, бежали следом за старухой и девочкой.
Новость о возвращении Амии очень быстро распространилась по деревне, докатившись до храмов и мастерской Пайода.
В гончарную мастерскую влетел подросток. Видно было, что он долго бежал, – дыханье сбилось, лицо раскраснелось. Он остановился перед Пайодом, как раз трудившимся над большой вазой.
– Что тебе нужно? – не поднимая головы спросил хозяин мастерской.
– Дай мне рупию, твоя жена обещала.
Пайод остановил гончарный круг, который вращал ногой, и посмотрел на мальчика.
– Твоя сестра Амия вернулась, – сказал тот.
Пальцы Пайода вонзились в глину, исковеркав безупречные изгибы вазы.
– Где она?
– На улице Исламабад. И с ней Три-Глаза, – добавил мальчик боязливо.
Не один Пайод побледнел, услышав эту невероятную новость. Его братья, компаньоны и подмастерья разделяли его ужас. Работа в мастерской остановилась.
– И с ней Три-Глаза… – повторил Пайод.
Его маленькая сестра и колдунья… Как он скажет об этом жене? Но стечение обстоятельств избавило его от этой необходимости: Витра в сопровождении невесток, хромая, ворвалась в мастерскую – всклокоченная, злющая.
– Ты слышал новость? – пронзительно крикнула она.
– Да. Этот мальчик только что сказал мне.
Витра убийственным взглядом окинула мальчика, который имел неосторожность напомнить ей о рупии, обещанной тому, кто найдет Амию.
– Ты пообещала серебряную рупию…
– Убирайся прочь! – пролаяла она.
– Но…
– Не ты нашел эту дрянь! Она сама пришла! Вернулась с этой грязной колдуньей Три-Глаза, чтобы нас опозорить! Убирайся!
На Витру страшно было смотреть. Подросток не решился настаивать. Отойдя достаточно далеко от дома Мадхавов, он обернулся и крикнул:
– Ты не держишь слова, Витра! Никто не будет тебя оплакивать, когда Черная, Кали, придет взять твою жизнь!
Витра замерла на месте. Этот проклятый червяк напомнил ей о словах садху. Рана на бедре горела огнем, и ей пришлось опереться о руку Пайода, чтобы не упасть. Пайод воспользовался этим проявлением слабости, чтобы взять происходящее под контроль.
– Не расстраивайся из-за такой мелочи. Все устроится. Три-Глаза приведет Амию к нам, и мы сегодня же вечером отведем сестру к жениху.
– Ты и правда веришь, что колдунья вернет ее домой? – с сомнением спросила Витра.
– Верю. Три-Глаза – разумная женщина. Зачем ей наживать себе врагов, отнимая у нас Амию? Мы всегда щедро платили ей за снадобья и заклинания, и я готов дать ей сто рупий, если она согласится вернуть нам беглянку и вылечит твою ногу.
Витра не верила своим ушам. Неужели Пайод так сильно ее любит? Словно в подтверждение правильности ее догадки, тот бросился к сундучку, в котором хранились семейные сбережения, откинул крышку, достал два кожаных кошеля и стал отсчитывать сто рупий.
Но Три-Глаза так и не пришла – ни с Амией, ни без нее. Люди рассказали, что она ушла из деревни. У Пайод а не оставалось выбора.
– Решено: я иду к Три-Глаза, – объявил он, беря с собой отложенную сумму.
– Я пойду с тобой.
– Нет. Моя сестра испугается и снова убежит.
У выхода из мастерской Пайод прихватил веревку. Если понадобится, он свяжет Амию.
Глава 14
Дом Три-Глаза находился в получасе ходьбы от Аунраи, у обочины дороги, ведущей прямо на север. Никто не помнил, когда этот дом был построен. Его фундамент, сложенный из крупных прямоугольных камней, был столь же древним, как и руины населенной привидениями крепости. Задней стеной дом прижимался к округлому, лишенному растительности каменистому пригорку, повторяя форму его естественных изгибов, глубоко проникая во впадины. Может, в незапамятные времена здесь располагался храм или остатки поселения троглодитов? Никто, кроме колдуний, из поколения в поколение живших в нем, не решался исследовать это место. И никто не смел войти в дом в отсутствие его хозяйки, Три-Глаза. Все двери и окна были защищены заклинаниями и вырезанными на деревянных дощечках магическими знаками, призывавшими прохожих, не останавливаясь, идти своей дорогой.
Амия заметила, что на камнях, попадавшихся им по пути, выгравированы одинаковые значки. Все в этих местах несло на себе отпечаток колдовских сил. Три-Глаза распахнула дверь, на которой была изображена внушающая успокоение фигура бога Ганеши. Не замедлили появиться две глухонемых прислужницы, которых колдунья купила у их семей в Шунаре. Взяв их на службу, Три-Глаза избавила девушек от тяжкой участи, выпавшей на долю бедноты из местности Уттар-Прадеш, – с утра до вечера работать в карьерах, где добывали красный песчаник, самый популярный материал для изготовления монументов и скульптур. Совершив добрый поступок, она получила двух помощниц, которые не имели знакомых среди жителей Аунраи, да и не могли выболтать ее тайны, даже если бы захотели. Обе девушки, приложив руки к груди, поклонились своей госпоже.
Указав на Амию, Три-Глаза знаками объяснила, что девочка находится под ее опекой и с ней следует обращаться, как с ее дочерью.
Похоже, слова госпожи их обрадовали, и девушки осведомились, не больна ли девочка, потому что та была бледная как мел.
– Она очень голодна, – сказала колдунья уже вслух, повторяя то же самое знаками.
Она с жалостью посмотрела на Амию.
– Ты худая, как неприкасаемые, – заключила она, пощупав руку девочки.
Амия даже не пыталась вырваться или отстраниться. Прикосновения Три-Глаза были ласковыми, благотворными.
– Нужно сделать это тело попышнее. Мужчинам не нравятся худышки. Идем!
Служанки пошли впереди. Дом был просторным и создавалось впечатление, что к основному зданию постепенно пристраивались помещения. Темных комнат было так много и они настолько незаметно переходили одна в другую, что Амии почудилось, будто она попала в лабиринт. Наконец они вошли в кухню, где приятно пахло карри. Три-Глаза посадила девочку на скамейку перед столом, какие обычно можно было увидеть в домах чужестранцев. Одна из прислужниц тут же поставила перед ней пиалу с шрикхандом.[14] Амия ела его раз в жизни, на свадьбе своего брата Пайода. В доме Три-Глаза шрикханд был с орехами и шафраном, и он показался девочке очень вкусным.
