Франческа Шоу - Дочь адмирала
Вскоре в спальне появилась леди Уайтт. Она присела на край постели Хелены, пощупала прохладными пальцами ей виски, затем заключила в ладони лицо дочери и с тревогой заглянула в глаза.
- По крайней мере ты не простужена, - сказала она. - Теперь ты должна выспаться, а утром до прихода лорда Дарвелла мы поговорим.
- Мама…
- Никаких разговоров сейчас! - Леди Уайтт протестующе подняла руку. - Все будет хорошо, не беспокойся. Пей молоко и засыпай.
И Хелена заснула, как только голова коснулась подушки.
Когда она открыла глаза, было уже светло, а снизу доносился шум - это поднялись слуги и принялись за работу.
Хелена почувствовала голод и дернула за шнурок колокольчика. К ее удивлению, завтрак ей принесла не Люси, а сама мама.
Энн Уайтт наблюдала за тем, как дочь с аппетитом поглощает кофе и хлеб с маслом, и только когда Хелена стала чистить яблоко, леди Уайтт начала важный для них обеих разговор:
- Прежде всего, не стоит волноваться относительно пересудов о твоем отсутствии. Слуги, конечно, знают об этом, но на их преданность можно положиться. Что касается соседей, то им было сказано, что ты гостишь у тети Брейки в Чичестере. Ты так часто ее навещаешь, что это не вызвало подозрений. Мы с твоей тетей постоянно переписывались, пока тебя не было, и она в курсе всего.
Хелена облегченно вздохнула и откинулась на подушки.
- Слава Богу! Я боялась, что о моем отсутствии станут судачить. Вчера вечером, когда мы покидали “Лунную паутину”, на мне был плащ с капюшоном, и меня никто не мог бы узнать, а команда его светлости не болтлива.
- Итак, нам удалось избежать сплетен, так что, когда будет объявлено о твоей помолвке с лордом Дарвеллом, никаких неподобающих предположений не последует.
Яблоко выпало из рук Хелены и покатилось по полу.
- Помолвка! Но, мама… в этом нет необходимости! Мы же только что пришли к выводу, что никто ничего не знает, и моя репутация незапятнана.
Леди Уайтт в изумлении смотрела на дочь.
- Моя милая девочка… подумай об обстоятельствах! Ты целую неделю провела одна с мужчиной, который известен своим распутством! Ты скомпрометирована, дорогая, и единственный выход - это брак.
У Хелены побелели губы, она выпрямилась и, насколько могла убедительно, произнесла:
- Возможно, я скомпрометирована - хотя, кроме нас, это никому не известно - но не обесчещена. Я вовсе не должна выходить замуж за лорда Дарвелла, мама, и уверяю тебя, у меня нет ни малейшего к тому желания!
Она редко видела свою мать потрясенной, но сейчас леди Уайтт была поражена настолько, что даже приоткрыла от неожиданности рот и брови у нее приподнялись.
- Ты не хочешь выходить замуж за этого человека? Милая девочка, о чем ты думаешь? - Энн Уайтт встала и заходила по комнате. - Ты знаешь, что я не считаю брак единственно возможным образом жизни для умной и образованной девушки. Если бы ты не получила ни одного подходящего предложения и пожелала бы продолжить свои занятия живописью, я не стала бы возражать. Но подумай только! - Она остановилась у кровати и взглянула на Хелену:
- Это - самое удачное предложение. Лорд Дарвелл - сын графа Шефферда и наследник большого состояния. Он богат и умен. И, - задумчиво добавила леди Уайтт, - один из самых красивых молодых людей, каких я когдалибо знала!
- Мама! - Хелену ошеломила материнская откровенность. Такого она никак не ожидала. - Ты же знаешь, что для меня не имеют значения положение и богатство… не говоря уже о красоте!
- Глупости! - резко оборвала дочь леди Уайтт. - Будь я на твоем месте, ему не пришлось бы долго меня упрашивать, как и любую молодую светскую даму.
Хелена отбросила одеяло и босая подбежала к матери.
- Мама… - Она взяла леди Уайтт за руку и умоляюще взглянула на взволнованное красивое материнское лицо. - Я действительно не хочу выходить за лорда Дарвелла. Я не люблю его, а он не любит меня. Ты воспитала меня достаточно благоразумной, чтобы быть связанной условностями. Я не должна выходить за него замуж и не собираюсь этого делать.
Леди Уайтт подвела дочь к дивану у окна и усадила рядом с собой.
- Дорогая, я должна задать тебе коекакие вопросы, а ты должна откровенно на них ответить. Ты хочешь сказать, что между тобой и лордом Дарвеллом не произошло ничего неприличного?
Хелена покраснела до корней волос.
- Он целовал меня, мама, и… я тоже его поцеловала. - О том, что последовало за поцелуями, она не расскажет никому, тем более собственной матери.
- А… потом?…
Теперь Хелена побледнела.
- Даю честное слово, мама… мое целомудрие не пострадало.
Наступило молчание, которое нарушила леди Уайтт.
- Видишь ли, моя милая, лорд Дарвелл очень хочет жениться на тебе.
- Почему? - без обиняков спросила Хелена.
- Потому что он считает, что скомпрометировал тебя! Давай говорить прямо - он весьма выгодная партия: хорошо воспитан, с большими связями, умен, красив. Чего же еще желать?
- Я не хочу выходить за человека, который делает предложение исключительно изза сложившихся обстоятельств.
Хелена не решилась говорить матери о любви, поскольку мало кто из их окружения придавал этому значение. Главное - одинаковое положение в обществе и наличие приличного состояния. Даже для такой чуждой условностей женщины, как мать Хелены, любовь при вступлении в брак не имела никакого значения, хотя сама леди Уайтт горячо любила своего мужа и была любима им.
Леди Уайтт со вздохом встала.
- Вижу, Хелена, что в одиннадцать часов, когда придет лорд Дарвелл, нам предстоит трудный разговор, - и рассеянно заметила: - Полагаю, что у тебя все же будет сезон дебютантки…
Хелена не удержалась от смеха. Она смеялась впервые за последние несколько дней.
Но к одиннадцати часам настроение Хелены ухудшилось. Слуги обращались с ней так, словно она была больна. Джон сначала расплакался, а потом стал ходить за ней по пятам, без конца предлагая свою помощь: он взбивал ей подушки, закрывал окна, чтобы ее не просквозило, и был готов выполнить любое ее желание. В конце концов Хелена упросила его пойти поиграть с сыном священника.
Когда в одиннадцать часов раздался стук дверного молотка, Хелена с матерью, сидевшие рядом в гостиной, нервно переглянулись. Скотт во второй раз за последние двенадцать часов объявил о приходе его светлости.
Хелена впервые увидела Адама в костюме для верховой езды. Его камердинер, видно, постарался ради такого важного случая: брюки - без единой пылинки, сапоги начищены до блеска, а безупречно сидевший сюртук подчеркивал достоинства фигуры. Вначале она его не узнала, так как он подстригся. Она покраснела, вспомнив, как совсем недавно запускала пальцы в его волосы. И, словно читая ее мысли, он многозначительно посмотрел на нее. От прилива желания Хелена ощутила слабость во всем теле.
