Виктория Холт - Дочь обмана
Мне показалось, что лицо доктора после этих слов немного помрачнело. Меня выставили из комнаты, но Марта осталась.
Довольно быстро доктор вышел из комнаты. Я слышала, как он разговаривал с Мартой, когда уходил.
Я ринулась в мамину комнату. Она победоносно посмотрела на меня.
— Я же говорила, — сказала она. — Ничего серьезного. Просто что-то съела.
— Два раза подряд?
— Да, два раза подряд. Такие вещи случаются. В этом нет ничего особенного.
— Ты… Ты в этом уверена?
— Абсолютно. При легком отравлении бывают головокружения. Думаю, пора завести служителя, который пробовал бы пищу, знаешь, как раньше при королевских дворах. Только не говори этого Долли, а то он назначит кого-нибудь из кордебалета на эту должность. Самое главное, что я здорова. Но нужно внимательнее следить за тем, что я ем.
В комнату вошла Марта. Видно было, что она совершенно успокоилась.
— Я была права, — сказала мама. — А вы все мне не верили, ведь так?
— Надо поблагодарить свою звезду, что все обошлось. Скоро придет Долли.
— Да. Он будет в ярости от того, что из-за ерунды дважды чуть не сорвался спектакль.
— Он будет счастлив, что с вами ничего серьезного.
Лайза подошла к нам в парке. Как она объяснила, случайно натолкнулась на нас. Я подумала, уж не следила ли она за мной. Ее очень заинтересовал Родерик.
Мне стало жаль Лайзу. Я поняла, что ей нужно с кем-нибудь поделиться. Она пребывала то в состоянии эйфории, то в полном отчаянии.
Сразу после ее исполнения роли Мауд газеты написали следующее: «Очередное разочарование постигло тех, кто пришел посмотреть несравненную Дезире и узнал, что она не сможет выступать. Нам было сообщено, что желудочная колика вынудила ее провести вечер в кровати, а не на подмостках. Вместо нее играла дублерша, мисс Лайза Финнелл, молодая танцовщица, ранее выступавшая в кордебалете. Мисс Финнелл очень старалась. Она полностью выложилась на спектакле и, хотя в некоторых наиболее трудных танцевальных номерах и допускала небольшие сбои, в целом с ролью справилась неплохо. Способная дилетантка. Ей нужно больше практиковаться в этой роли. При такой ситуации бедная «Мауд» будет еле дышать. Спектакль имел бледный вид, и для того, чтобы придать ему блеск, необходима такая личность, как Дезире. Если у нее войдет в привычку отдыхать по вечерам, то «Графиня Мауд» не протянет и до конца месяца».
Рецензия была, конечно, ужасная, а отзыв об игре Лайзы более чем сомнителен.
Дезире сказала:
— Ну это совсем не плохо, совсем неплохо. Ты бы только видела, что писали обо мне на заре карьеры! Ты бы решила, что после этого мне оставалось только упаковать вещи и отправиться домой. Они все одинаковы, эти критики. Они сами ничего не умеют и не любят, когда кто-то другой проявляет способности. Не обращай внимания. Большинство из них отдало бы все на свете, чтобы оказаться на сцене. Я всегда это говорила, а уж я-то знаю всю эту кухню.
Лайза позволила успокоить себя. Кто-то ждал ее после спектакля за кулисами и попросил автограф, и это очень подняло ее настроение.
Как и в предыдущий раз, прессу больше занимало отсутствие Дезире, чем присутствие Лайзы. Одна желудочная колика могла приключиться с каждым, но две подряд уже вызывали подозрение. Начались различные намеки. Могло ли быть недомогание Дезире вызвано тем, что она слегка перебрала своего любимого напитка?
Мама и Долли просто кипели от негодования и возмущения — они даже хотели возбудить дело против журналиста, нанесшего оскорбление. Однако вскоре они успокоились.
— Что мы можем сделать? — сказала мама. — Приходится мириться с тем, что они вытворяют.
Но было похоже, что пресса вовсе не сочла замену знаменитой актрисы дублершей бог весть каким событием.
Поскольку все это произошло совсем недавно, темой разговора в парке стало выступление Лайзы.
Родерик вежливо выслушал рассказ Лайзы.
Бедная Лайза, подумала я. Мне казалось, что разговор об этом каким-то образом залечивал раны, нанесенные ее самолюбию. Она поведала Родерику о чувстве безумного страха, которое испытывала перед тем, как поднимался занавес.
— Я знаю все арии, все па. Я наблюдала за ними из кордебалета, когда стояла на сцене, то есть практически на протяжении всего спектакля. И все же без конца спрашивала себя: «А помню ли это? А какая следующая строчка?» Коленки дрожали. Казалось, я не смогу произнести ни слова.
— Мама всегда говорит, что если хочешь хорошо сыграть роль, то волнение необходимо, и у тебя, Лайза, так и было, — вставила я.
— Надеюсь. Только никто этого не заметил…
— Долли заметил. Он очень доволен тобой. Можешь мне поверить.
— Он сказал, что если у Дезире еще раз случится приступ, спектакль придется снять.
— Конечно же, он этого не сделает, да и с ней все будет в порядке. Один-два пропуска только еще больше распаляют публику.
Я повернулась к Родерику.
— Прости, что мы все время говорим об этом. Это действительно важно для Лайзы.
— Могу себе представить, — сказал он и повернулся к Лайзе. — Жаль, что меня не было на спектакле.
— Очень хорошо, что вас не было. Мне бы хотелось, чтобы вы увидели меня после того, как я приобрету больше практики.
— Надеюсь, что практику ты будешь приобретать не в «Мауд», — заметила я. — Ведь это возможно лишь в том случае, если у мамы опять случится приступ.
— Я вовсе не это имела в виду. Совершенно с тобой согласна. Я действительно очень испугалась, когда с ней случилось подобное во второй раз, но, разумеется, это лишь совпадение, ведь так сказал врач.
— Возможно, — сказал Родерик, — вы получите главную роль в другой пьесе после вашего дебюта. Наверное, очень трудно выходить на сцену, практически не имея возможности как следует подготовиться.
— В этом и заключается работа дублера. Я должна быть благодарна судьбе, что получила возможность выступить. Так трудно достичь чего-либо, не имея друзей.
— Ну, сейчас, у вас есть друзья, — сказал Родерик.
Очевидно, она поняла, что слишком много говорит о своих делах, и быстро переменила тему:
— Расскажите еще что-нибудь о находках в вашем поместье. Как бы мне хотелось посмотреть на них!
Мы продолжали беседовать, однако меня не отпускало чувство легкой досады из-за того, что она опять испортила наше свидание с Родериком.
Мы с мамой пошли навестить Джанет Дэр. Она жила в небольшом домике в Ислингтоне вместе с подругой. Она очень обрадовалась, увидев нас.
Первыми ее словами было:
— Посмотрите! Я уже без костылей.
— Прекрасно! — воскликнула мама. — Когда ты возвращаешься?
