Жюли Галан - Герцогиня и султан
– Мой цветочек, подойди к калитке и послушай: нет ли на улице шагов!
Жаккетта скользнула к калитке и долго стояла, прислушиваясь.
Было тихо, улица оставалась пустынной. Даже ночной сторож где-то пропал.
– Ничего не слышно! – доложила она, вернувшись.
– Будем ждать! – ответила Фатима и продолжила: – Ночью Ала ад-Дин потер лампу и приказал джинну выстроить великолепный дворец, весь из мрамора и порфира. И утром Ала ад-Дин поехал во дворец и опять бросал деньги людям. А султан стоял у окно и тер глаза: вчера был пустырь, сегодня – дворец!
«Это колдовство! – сказал ему визирь, чью печень сжигала зависть к Ала ад – Дину. – Не может человек так быстро построить дворец!» – «Это ты не можешь! – ответил султан. – Ала ад-Дин может!» И он приказал пригласить всех уважаемых людей города и закатил в честь Ала ад-Дина великий пир.
А вечером, когда раздался призыв к вечерней мо-Литве, султан приказал всем сесть на коней и ехать на площадь. Там гости состязались в воинский потехе, и против Ала ад-Дина никто устоять не мог. И царевна Бадр аль-Будур смотрела на это в окошко дворце, и полюбила его великой любовью.
А когда гулянье кончилось, Ала ад-Дин поехал в свой новый дворец, султан – в свой. И вечером царевна Будур со свитой отправилась во дворец своего мужа. И все люди держали факелы и светильники, и было очень красиво.
Ночью Ала ад-Дин вошел к своей невесте, и один Аллах знает, что они делали там вдвоем, но царевна благополучно стала женщиной.
Прохлада моих глаз, прошу тебя, послушай еще раз!
Жаккетга опять замерла у калитки, но никто не шел.
– Прошу Аллаха, пусть сохранит и оставит в живых раба своего Масрура! – вздохнула Фатима. – Он должен быть уже у дома Бибигюль, да укроет его Аллах великий и да не опозорит!
… И вот Ала ад-Дин счастливо зажил во дворце, и слава его стала не меньше, чем слава султана.
Но магрибиец, о котором, мой цветочек, Ала ад-Дин давно забыл, не забыл Ала ад-Дина. Он гадал на песке и не увидел, что Ала ад-Дин умер. В ярости он раскидал песок. Потом успокоился и еще раз погадал, еще – и в четвертый раз увидел, что Ала ад-Дин спасся, взял светильник, стал великим человеком и женился на дочери султана. И колдун чуть не умер от злости! «О, сын шакала! – вскричал он. – Я потратил много ночей, чтобы узнать о светильнике. Я потратил много денег и сил, а ты, паршивец, взял его без труда и утомления! Я убью тебя!»
И он поехал опять к Ала ад-Дину. И увидел он дворец Ала ад-Дина и обозлился еще больше. «О, сын портного! – сказал магрибиец. – Я вырою тебе могилу и убью тебя там!» Он раскинул песок и увидел, что лампа лежит во дворце, а Ала ад-Дин уехал на охоту.
«Вот он, мой час!» – воскликнул колдун и пошел к меднику. Там он заказал десять новых светильников, повесил их себе на грудь и пошел ко дворцу Ала ад-Дина. «Меняю новые лампы на старые! – кричал колдун, – Новые на старые!»
Царевна аль-Будур услышала крик и приказала служанке: «Посмотри, о чем кричит этот человек?» Служанка сходила и сказала: «Это сумасшедший, моя госпожа! Он меняет новые светильники на старые.» – «Смешно! – воскликнула Бадр аль-Будур. – В комнате моего супруга есть старый светильник, отдай его этому дураку. Посмотрим, даст ли он новый?» Царевна, как и думал колдун, ничего не знала про раба лампы! Магрибиец обменял старый светильник на новый и чуть не умер от радости. Он пришел в караван-сарай, заперся в своей комнате и потер лампу.
«Слушаю и повинуюсь, о повелитель!» – сказал раб лампы. «Возьми меня, дворец Ала ад-Дина и царевну Бадр аль – Будур и унеси в Магриб!» – приказал колдун. И раб лампы сделал это.
А султан утром посмотрел в окно: нет дворца, нет дочери, единственного ребенка! Есть пустырь. «А я говорил! – зашептал в его ухо визирь. – Ала ад-Дин колдун и подлец!» И султан приказал схватить Ала ад-Дина, бросить его в темницу и на следующий день отрубить, ему голову.
Но люди, которым Ала ад-Дин раздавал много денег, узнали о приказе султана…
Всегда, мой цветочек, полезно иметь человека; которому ты делал добро. Только у этого человека должна быть хорошая память.
… Люди собрались у дворца и начали бить окна и ломать двери, а некоторые даже полезли на стены. Визирь испугался и побежал к султану. «О повелитель, прости этого мерзавца, иначе народ убьет и тебя, и меня!» И султан освободил Ала ад – Дина и отпустил его на все четыре стороны.
Ала ад-Дин, полный горя, пошел прочь из города. Он шел, плакал и стонал: «Где дворец? Где жена?» И хотел утопиться в реке. Но вода была холодной. Ала ад-Дин сел на берегу и начал ломать руки. И задел перстень, который дал ему магрибиец. Перед Ала ад-Дином возник джинн. «О, раб перстня! – обрадовался Ала ад-Дин. – Верни мне дворец, верни мне жену!» «Я не могу сделать это, повелитель! – развел руками джинн. – Дворец унес раб лампы, и только он может вернуть его на место». – «А можешь ты отнести меня туда, где теперь мой дворец?» – «Могу!» – сказал джинн и отнес Ала ад-Дина в Магриб.
А была ночь. Ала ад-Дин увидел свой дворец, обрадовался и прямо на земле заснул.
Утром он нашел ручей, совершил омовение и сотворил утренний намаз. И сел перед окнами дворца. Госпожа аль – Будур выглянула из окна и увидела своего мужа. Царевна открыла потайную дверь, и Ала ад-Дин вошел во дворец. «О жена, ты не видела мой старый медный светильник?» – спросил Ала ад-Дин. «О мой господин! – заплакала царевна. – Я своими руками отдала его магрибийцу и потому сейчас здесь». – «Ум у женщины, что у курицы! – говорит Ала ад-Дин. – А где сейчас колдун?» – «Он каждый вечер приходит ко мне, говорит, что мой отец казнил тебя, хвастает светильником и уговаривает пустить его на мое ложе. Обещает такую сладкую любовь, какой не знала ни одна женщина! Я его ненавижу!»
«Правильно, жена! – говорит Ала ад-Дин. – Врет он все. У него такая же горячая любовь, как у старого мерина! Теперь я с ним разберусь. Где он прячет лампу?» – «За пазухой, мой господин!» – «Жди меня здесь! – говорит Ала ад-Дин. – Я скоро приду и скажу, как мы обманем проклятого колдуна».
Ала ад-Дин долго думал, а потом пошел в город и купил в лавке на два дирхема банжа. И вернулся к царевне. «Сегодня ты сделай вид, будто хочешь узнать, как горяча любовь у этого козла! – говорит Ала ад-Дин. – Предложи ему вина, а в последнюю чашу подсыпь банж.[12]
Когда он заснет, я сделаю все, что надо!» – «Слушаюсь, о мой любимый!» – сказала царевна и пошла надевать красивое платье.
Вечером магрибиец пришел к дочери султана и видит: сидит царевна веселая, в красивых прозрачных одеждах, глаза накрашены, локоны надушены, на голове жемчужная сетка. «О мой господин! – говорит царевна тоненьким голоском. – Я решила, что не буду грустить. Я хочу слушать музыку, пить вино, А потом я хочу узнать, какую горячую любовь подаришь мне ты!» – «О звезда моего сердца! – растаял магрибиец. – Я дам тебе такую горячую любовь, какой не даст ни один мужчина! Ты правильно сделала, что забыла Ала ад-Дина! Сегодня ночью ты поймешь, какая разница между глупым ослом и неистовым жеребцом! Жеребцом, как ты понимаешь, буду я!»
