Бренда Джойс - Тайна Кейт
Женщина машинально улыбнулась и повернула голову, глядя через проход. Джил не стала улыбаться, но проследила за ее взглядом, хотя у нее засосало под ложечкой.
И увидела маленькую рыжеволосую женщину в облегающем черном костюме. Женщина перестала плакать и сидела, глядя прямо перед собой. Джил едва ли встречала такую красивую и женственную даму с великолепной, словно фарфоровой кожей и темно-рыжими волосами. И в этот момент Джил узнала ее.
По фотографии в комнате Хэла, это с ней он стоял на горном склоне на лыжах.
У Джил оборвалось сердце.
Священник заговорил, его печальный голос вывел Джил из шока.
— Мои дорогие друзья, — начал он низким и звучным голосом, — мы собрались сегодня здесь из-за трагических обстоятельств, чтобы предать земле тело недавно усопшего Хэролда Уильяма Шелдона…
Кто такая Мариза? О чем говорила эта женщина? Джил начала задыхаться. Она сейчас потеряет сознание. О Боже! Только бы не упасть в обморок на глазах у всех этих людей, презирающих ее. Она больше не выдержит!
«Думай о том, что Хэл тебя любил», — приказала себе Джил. Но все же что имела в виду эта женщина в костюме от Шанель?
Джил вцепилась в подлокотник скамьи. Сидящая перед ней Маргарет Шелдон тихо плакала. Томас крепко обнимал ее. Лорен тоже заплакала, потом уткнулась в плечо мужа.
Служба превратилась в кошмар. В кошмар, от которого она должна спрятаться.
Джил закрыла глаза и приказала себе дышать глубоко и размеренно, но ее все равно мутило. Она открыла глаза и тут же встретилась взглядом с Томасом, который по-прежнему поддерживал мать. Он тут же отвел глаза, но Джил все равно успела прочитать в них обвинение.
Она услышала слова священника:
— Он был одним из самых добрых, сострадающих и смелых людей, кого я знал.
Смелых. Разве Хэл был смелым? Он собирался отказаться от своего предложения, потому что боялся привести Джил в свой дом, к этим людям. И в этот момент она не могла винить его за потерю мужества, потому что его семья оказалась холодной и враждебной. Они ненавидели ее. Если бы Хэл был жив, они все равно ненавидели бы ее, и он это знал.
Маризу Хэл не побоялся бы привести в свой дом. Элегантную, из хорошей богатой семьи. А Джил — начиная с ее доходов, зарабатываемых тяжким трудом, дешевой одежды из вискозы с лайкрой и кончая покупками, в магазинах подержанных вещей — была здесь не на месте. Даже ее стрижка слишком экстравагантна для этой изысканной толпы.
Но что самое важное, она была танцовщицей. Это было ее страстью с шести лет. О чем же думал Хэл?
Заговорил Томас. Джил дернулась при звуке его резкого голоса — она не заметила, как он поднялся и прошел к кафедре.
Томас вцепился в края кафедры. На правой руке сверкнул золотой перстень с печаткой. Джил отметила, что даже в черном костюме и с красными глазами он все равно излучает магнетизм и кажется красивым.
— Мой брат Хэл не заслужил смерти, — начал он и тут же отвернулся, чтобы справиться с эмоциями.
Джил почувствовала, как смягчается ее сердце. Может, Томас и презирает ее, но он тоже страдает, потеряв брата.
— Никто не заслуживает смерти, — продолжал он. — Но мой брат был так молод, всего тридцать шесть. Хэл был редким человеком. — Томас вздохнул. — Я до сих пор не могу понять, почему это случилось. — Томас замолчал. И внезапно посмотрел прямо на Джил.
Она ответила ему таким же взглядом, до боли сжав кулаки. Всякое сочувствие Томасу улетучилось. Он открыто обвиняет ее в убийстве. Он не мог бы выразиться яснее. Как Томас может быть таким жестоким?
— Хэл был одним из самых добрых людей, каких я знал, — продолжал Томас, все еще пристально глядя на Джил. — У него было золотое сердце. Он всегда всех спасал. Я даже дразнил его этим. Когда мы были детьми, именно Хэл приводил в дом бездомных животных. У нас всегда жили по крайней мере три или четыре кошки и собаки. Наша мама умоляла его не приводить больше в дом брошенных животных, но Хэл и слышать об этом не хотел.
Мариза снова плакала.
Несмотря на ожесточение, Томас был прирожденным оратором, его голос увлекал, но Джил больше не слышала его. Она смотрела на Маризу, понимая, что та была безумно влюблена в Хэла. Джил стало нехорошо.
— Я решил собрать работы Хэла и устроить выставку, — говорил теперь Томас. Мариза безутешно рыдала, уже не сдерживаясь. — Работы Хэла — это его наследство нам и миру, — сказал Томас. — Я думаю о том, чтобы работы Хэла постоянно экспонировались в Аксбридж-холле. Хэл любил Аксбридж-холл. Когда Хэл жил в Лондоне, он особенно выделял это место. — По щекам Томаса внезапно покатились слезы. Стало ясно, что он не в состоянии говорить.
И почти в то же мгновение вскочил Алекс, бросился к кафедре и обнял двоюродного брата за плечи. Томас покачал головой.
— Я хочу закончить, — кажется, проговорил он.
Алекс не возражал ему.
Вытирая глаза, Джил наблюдала за братьями. Наконец Алекс покорился более сильной воле кузена и сошел с возвышения.
Томас судорожно сглотнул.
— Простите, — хрипло произнес он. — Я стольким обязан своему брату. Не буду говорить много, скажу лишь, что когда я переживал нелегкие времена, он звонил мне по два-три раза в день. Просто сказать «привет», узнать, как я, дать знать, что он рядом. Мой брат был редким, чудесным человеком. Мне так его не хватает.
Томас умолк. Джил думала, что он окончил свою надгробную речь, но не могла оторвать взгляд от его лица.
Внезапно он снова заговорил:
— В память о Хэле я учреждаю фонд для молодых, пробивающих себе дорогу художников, чтобы они смогли осуществить свои мечты. Хэл хотел бы этого.
Джил смотрела на него во все глаза. Этот жест был благороден и широк. Хэлу бы это понравилось. Джил вытерла глаза. Ей казалось, что она выплакала уже все слезы, но это было не так.
Томас плакал, слезы струились по его щекам. Хотя из-за слез все расплывалось у нее перед глазами, Джил увидела, как Алекс помог брату сойти с кафедры, держа его за руку.
Она смотрела, как встал Уильям и Томас упал в объятия отца. Мужчины, плача, обняли друг друга. Обняли Алекса.
Трое мужчин сели, а священник призвал паству к последней молитве. Когда она закончилась, он объявил, где состоится погребение. Джил не двинулась, когда все начали вставать. Только теперь Джил ощутила, как колотится ее сердце, насколько она измучена и какое огромное облегчение испытывает от того, что все это закончилось. Опустив голову, Джил старалась ни с кем не встретиться глазами, особенно с Шелдонами.
Несколько женщин вскрикнули.
Джил вскочила и обернулась на крики — Мариза в глубоком обмороке лежала на полу прохода.
Секундой позже Алекс и Томас очутились рядом с ней и, опустившись на колени, пытались привести ее в чувство. Алекс поднялся, требуя нюхательных солей. Протянув руку, священник, видимо, хорошо подготовленный к таким случаям, вручил ему флакон. Алекс снова опустился на колени рядом с Маризой.
