Бренда Джойс - Тайна Кейт
— И что это значит?
— Все очень просто. Ты должна смотреть, куда прыгаешь.
Джил облизнула губы.
— По-моему, я уже в свободном падении, — пробормотала она, подумав о приезде в дом Шелдонов.
— «Башня» — это средневековая башня. Возможно, когда-то она была частью какого-то замка. Башня каменная, но в нее ударила молния. Она вся охвачена пламенем. Люди в ужасе прыгают с нее.
У Джил на затылке зашевелились волосы.
— Не понимаю. — Но она все поняла.
— «Башня» означает разрушение. И обычно это разрушение происходит стремительно, как от удара молнии.
Джил молчала.
— Может быть, «Башня» говорит о смерти Хэла, — наконец выговорила она.
— Нет. Я так не думаю. — Кейси помолчала и добавила: — Уверена, что она относится к будущему.
Джил не согласилась, но ничего не сказала. Смерть Хэла разрушила ее жизнь, она уже никогда не будет прежней. Если это не разрушение, что тогда? Кейси ошибается. «Башня» относится к настоящему, а не к будущему.
Кейси снова заговорила:
— Доверься мне, Джиллиан, и доверься звездам, они твои союзники.
— Не думаю.
— Все имеет свои причины, — мягко заметила Кейси.
— Нет. Нет, не все.
— Позволь мне вытащить одну карту. Чтобы прояснить картину. — Голос Кейси звучал настойчиво.
— Зачем? — спросила Джил, но тут же услышала, как зашуршали карты. Это не имело смысла, потому что ее ситуация была ясна. Хэл умер. Она одна. И, Боже мой, она убила его, потому что небрежно вела машину.
Но потом Джил вспомнила о его предсмертных словах и подумала о Кейт Галлахер. Затем шорох карт прекратился. На том конце линии воцарилась тишина.
— Что там? — прошептала Джил.
— Женщина. Может, это и ты, но я так не думаю, потому что это «Императрица». Она очень могущественна, окружена богатством и очень творческая личность, возможно, в области искусства.
— Я занимаюсь искусством.
— Она может быть беременна, — медленно произнесла Кейси.
Джил вытаращилась на телефонный аппарат.
— Она беременна. Джил, ты часом не беременна?
— Нет, — отозвалась Джил и затаила дыхание. Для одной ночи ей уже хватило фатализма, если она еще и беременна, то этого не перенесет. — Мне пора. Я буду дома через два дня. Спасибо за все.
— Джил! Будь осторожна. Увидимся, когда вернешься.
Говорить Джил не могла. Она быстро повесила трубку. Хэл мертв. Она просто не может быть беременной.
Джил попыталась вспомнить, когда у нее последний раз были месячные, но память подвела ее. «Тряхни ее, эту „Башню“, — подумала она. — И „Императрицу“ тоже!»
Она не беременна. Этого не может быть. Это стало бы самым жестоким из возможных поворотов судьбы. Ей казалось, что ничего хуже уже случиться не может, но если она носит ребенка Хэла, то это, разумеется, возможно.
Джил улеглась и лежала, глядя в потолок. Она опьянела от скотча, измучилась, дико перепугалась. Когда усталость наконец взяла свое, Джил уснула, и последнее, о чем она подумала, было: нет ли какой связи между нею, Хэлом и женщиной по имени Кейт?
Она спала, и ей снилась сырая, темная, разрушающаяся башня, спасения из которой не было.
Следом за Шелдонами Джил вошла в англиканскую церковь, где была назначена заупокойная служба. Стук ее каблуков эхом отдавался от старинных каменных плит пола. Как и большинство, если не все церкви Англии, эта, построенная пятьсот или шестьсот лет назад, принадлежала другому времени. Стены были сложены из грубого камня, в окнах старинные витражные стекла, скамьи поцарапаны и сильно потерты. Большая часть их уже была заполнена друзьями и близкими семьи.
У Джил начался приступ клаустрофобии.
Она шла по проходу позади Лорен, прижимавшей к лицу носовой платок и беззвучно плакавшей. Муж Лорен, высокий и худой, с красивыми темными волосами до плеч, обнимая, поддерживал ее. Их с Джил познакомили еще дома, она поняла, что он художник и что их брак переживает не лучшие времена.
Томас шел перед ними, обняв свою мать, Маргарет. Джил с ней еще не знакомили. Судя по всему, Маргарет, которая была моложе своего мужа лет на десять, была накачана успокоительным. То, что она не сознавала присутствия Джил, возможно, было к лучшему.
Джил старалась не смотреть на Томаса, но он шел перед ней, и это было трудно. Томас лишь коротко кивнул ей утром, показывая, что его чувства к ней не изменились с прошлого вечера.
Алекс и Уильям шли впереди всей семьи, и Алекс уверенно поддерживал Уильяма за локоть. Старик выглядел измученным и усталым. Сегодня мешки под глазами стали заметны еще больше. Джил не сомневалась, что он плакал всю ночь.
Алекс и Уильям сели на первую скамью. Томас поддерживал Маргарет в сидячем положении, разместив ее рядом с мужем. Опустившись на скамью, он даже не посмотрел на Джил, которая скользнула на вторую скамью и оказалась там одна рядом с чужими людьми, повернувшимися, чтобы рассмотреть ее.
До боли сжав кулаки, Джил в этот момент поймала взгляд Алекса, обернувшегося к ней. Никто из них не улыбнулся. Он отвернулся.
Скорее бы прошла служба. Джил закрыла глаза. Самый жуткий момент после смерти Хэла. Богослужение казалось бесконечным. Но что еще хуже, Джил не могла забыть о своем разговоре с Кейси. Кто-то плакал позади нее; приглушенные, но отчаянные рыдания.
Джил огляделась. Через проход сидела миниатюрная женщина, плакавшая в платок. Ее длинные до плеч рыжевато-каштановые волосы рассыпались, закрыв лицо. Пожилой мужчина, судя по возрасту — отец, обнимал женщину за плечи.
Джил смотрела на нее, ощущая смутную тревогу. Черный костюм сидел на ладном теле как влитой. Джил знала ее, но что-то здесь было не так, потому что они никогда не встречались.
Внезапно Джил осознала, что многие из собравшихся разглядывают ее. Но когда она бросила вокруг напряженный взгляд, мужчины и женщины стали быстро отворачиваться, пряча глаза. Было ясно, что ее присутствие производит на всех странное и сильное впечатление.
Джил слишком поздно поняла: все, должно быть, знают, что это она вела машину, что в гибели Хэла виновата она. Именно поэтому все и таращились на нее.
Ей захотелось вскочить и убежать из церкви. Убежать и не возвращаться.
Но она любила Хэла. И должна с ним попрощаться.
Когда священник взошел на кафедру, чтобы произнести проповедь, Джил услышала у себя за спиной шепот:
— Это она?
Джил замерла.
Другой голос ответил:
— Да, это она. Американская подруга, танцовщица.
Джил не шевелилась. Она только молилась, чтобы служба поскорее началась. Но первый говоривший вдруг повысил голос:
— А как же Мариза?
Мариза? Кто такая Мариза? Джил обернулась и взглянула на пожилую женщину в черном костюме от Шанель, в красивой черной шляпе и с огромным количеством очень крупных бриллиантовых украшений.
