Линн Робертс - Превратности любви
— Вы говорите с таким знанием дела, Гас, как будто у вас самого есть взрослые дочери, — Джорджи устремила на Седжа испытующий взгляд.
— У меня нет детей, Джорджи, насколько мне известно. А если у меня где-то есть внебрачное потомство, то меня об этом никто не уведомлял, — сонно ответил Седж, потирая виски.
— Из ваших слов я заключаю, что у вас было очень много любовниц, — с детской непосредственностью заявила Джорджи. — Как интересно! Наверное, у вас было много увлекательных приключений с женщинами…
— Я веду вполне пристойный образ жизни, мисс Картерет, — у Седжа заплетался язык, и ему стоило огромного труда отчетливо произносить слова. Желая положить конец этому разговору, он сонно пробормотал: — Думаю, нам обоим уже пора спать. Я бы посоветовал вам оставить меня и начать приготовления ко сну.
— Оставить вас? Но я не могу уйти из этой комнаты, неужели вы все еще не понимаете? Если я попрошу Торпов поставить для меня раскладушку в кухне, им это покажется очень странным. Они ведь считают нас мужем и женой, не забывайте.
— В кухне? Но разве в доме нет другого места, где вы могли бы провести ночь? Вы не можете спать в этой комнате, Джорджана.
Тон Седжа был настойчивым и твердым. Джорджи небрежно повела плечами.
— Я спала здесь прошлой ночью. Разве что-то изменится, если я проведу здесь и эту ночь тоже?
«Изменится», — подумал Седж, однако предпочел промолчать. Прошлой ночью он не знал о том, что Джорджи спит в его Комнате, а теперь он будет это знать. Близость спящей женщины всегда возбуждает… Он вдруг поймал себя на том, что хочет, чтобы Джорджи осталась здесь, но чтобы она спала не на той раскладушке в углу, а в его постели… Наверное, у него просто пошла кругом голова от выпитого бренди. Ведь не может же он желать Джорджану Картерет! Кого угодно, только не ее. В ней нет ничего, что могло бы пробудить желание. Ему всегда нравился совершенно другой тип женщин.
— Наверное, вы правы, вам придется остаться здесь, — пробормотал он, глядя в свой бокал. — Но если я буду звать кого-нибудь во сне, не подходите к моей постели.
— Почему? — невинно осведомилась Джорджи. — Боитесь, что вам захочется поцеловать меня, если я окажусь слишком близко?
— Нет! — закричал Седж так, словно хотел убедить себя самого в том, что у него никогда не может возникнуть желания поцеловать Джорджану Картерет. Однако его взгляд, помимо воли, остановился на ее полных, красиво очерченных губах. Ее рот был слегка приоткрыт, словно в ожидании поцелуя… Он на секунду зажмурился, ощущая, как кровь пульсирует в висках.
Джорджи приблизилась к изголовью кровати.
— Мне кажется, прошлой ночью вы получили от этого удовольствие, — тихо проговорила она.
— От чего? — Седж нервно провел ладонью по лицу. — Нет, нет, я никогда в это не поверю! — прошептал он.
— Во что вы не хотите верить, Гас? В то, что вы целовали меня, или в то, что это доставило вам удовольствие?
Ее тон звучал насмешливо, а на губах играла загадочная улыбка. Седж допил свой бренди и отставил стакан.
— Мисс Картерет, вы играете с огнем, — предупредил он. — Будьте осторожны, а не то обожжетесь.
Джорджи рассмеялась, тряхнув рыжими кудрями.
— Значит, вы опасный мужчина, Гас? Впрочем, я уже догадывалась об этом. Кто знает, скольких женщин вы соблазнили! И сколько женщин пыталось соблазнить вас! Но только вы не в моем вкусе. Я терпеть не могу холодных, высокомерных джентльменов. И я вовсе не желаю близости с вами. Так что можете оставить ваши тревоги.
Опустившись в кресло, она принялась снимать туфли.
— Что вы делаете? — встревожился Седж.
— Готовлюсь ко сну. Это зрелище возбуждает вас? — Она вытянула перед собой ногу в белом чулке. — Не бойтесь, я не стану раздеваться перед вами по той простой причине, что мне не во что переодеться. У меня нет ночной рубашки, поэтому мне придется спать в платье.
— Черт побери, мисс Картерет…
— Что-что? Не говорите мне, что вас возбуждает вид моей ноги и сейчас вы вскочите с постели и наброситесь на меня, как голодный зверь. Я уже тушу свечи, Гас, и закончу мои приготовления ко сну в темноте. Так вам будет спокойнее.
Она встала с кресла и задула две свечи, которые освещали комнату. Через несколько секунд Седж услышал скрип раскладушки.
— Спокойной ночи, Гас, и приятных сновидений.
Седж не ответил. Он снова потянулся за бутылкой и налил себе полный стакан. Джорджи тихо засмеялась, слыша его жадные глотки.
Седж был зол на нее за то, что она нарушила его душевное равновесие: ему стало так спокойно на душе, когда он выпил немного бренди, она же снова привела его чувства в смятение. Конечно, Джорджана Картерет была не в его вкусе, и все же она была женщиной, и сегодня вечером она сделала все возможное, чтобы напомнить ему об этом. «Наверное, ей просто доставляло удовольствие дразнить меня», — заключил Седж.
Лежа в темноте, Джорджи пыталась дать объективную оценку виконту Седжемуру. Она не могла не признать, что он на редкость хорош собой. Он был самым привлекательным мужчиной из всех, которых ей когда-либо доводилось встречать. Эти золотисто-русые волосы и классические черты… Его дымчато-серые глаза были удивительно красивы в те редкие минуты, когда их взгляд не был холодным и презрительным, а его четко очерченные чувственные губы наводили на мысль о целой вселенной неизведанных наслаждений. Во внешности виконта было что-то романтическое, о таком мужчине мечтает каждая женщина.
Не только его лицо было красиво, он был сложен, как греческий атлет. Она успела как следует рассмотреть его, пока доктор и мистер Торп снимали с виконта его выпачканную грязью одежду. Ее нисколько не смутил вид обнаженного мужского тела — любопытство оказалось сильнее… О да, виконт был редким экземпляром мужской красоты, но все равно он был не в ее вкусе. Ей никогда не нравились блондины, да и вообще он был слишком стар для нее. Уж не говоря о его дурном характере… Нет, нет, ей нужен не такой мужчина, как виконт Седжемур, в конце концов решила Джорджи. Придя к этому выводу, она спокойно уснула.
Виконту, напротив, долго не удавалось заснуть. Он беспокойно ворочался, стараясь найти более удобную позу. Матрас казался ему жестким, нога снова начала ныть, а в душе царил полнейший хаос… Он не мог понять, почему сегодня вечером Джорджана Картерет вдруг показалась ему такой привлекательной и желанной, хотя до этого он считал ее чуть ли не дурнушкой. И ведь, если подумать, все в ней осталось прежним: те же огненно-рыжие волосы, то же веснушчатое лицо, те же синие смеющиеся глаза и та же улыбка. И все-таки все стало другим… А может, это его отношение к ней изменилось? Раньше она вызывала в нем только раздражение, а теперь к раздражению примешивалось желание. Ее фигуру никак нельзя было назвать идеальной — она была полновата для своего роста, и ей недоставало грации. Но сейчас он бы многое отдал, чтобы ощутить в своих объятиях ее мягкое тело.
