Стефани Блэйк - Тайные грехи
Мара смотрела на него так, будто все, что он говорил, очень ее забавляло.
– Знаете что, Макс? Вы вовсе не похожи на мозгоправа. Я представляла себе психиатров совсем другими – высокими, тощими, с трубкой в зубах и в очках в роговой оправе. Что-то вроде Грегори Пека…
Фидлер усмехнулся:
– Одна из моих пациенток сказала, что я напоминаю ей большого плюшевого медведя, теплого и мягкого, с которым так приятно улечься вечером в постель.
Улыбка, которой ответила Мара, показалась ему загадочной.
– Да, похоже, ваша пациентка права.
Глава 6
В день свидания с Фидлером Мара вышла из такси на Пятой авеню, там, где начинались шестидесятые номера, и протянула шоферу пятидолларовую банкноту.
– Я вам должен двадцать центов, – сказал он.
– Оставьте сдачу себе, – отмахнулась Мара.
Она бодрым шагом вошла в здание. При этом отметила, с каким восхищением взглянул на нее швейцар. Наряд Мары выгодно подчеркивал ее прекрасную фигуру. Она надела черный блейзер с красной оторочкой понизу, черную узкую юбку с разрезом, тем самым открыв для обозрения стройную ногу, обтянутую шелком, и красную крепдешиновую блузку с галстуком. Под мышкой держала газету «Нью-Йорк таймс».
Выйдя из лифта на десятом этаже, она принялась искать по указателям на стенах комнату номер 1067 и вскоре нашла ее. Секретарша провела Мару в зал ожидания, совершенно непохожий на те залы ожидания, какие ей прежде доводилось видеть. Этот зал походил на теплую и уютную гостиную – мебель в колониальном стиле, деревянный пол и карты, представляющие американскую революцию. Мара направилась к большому аквариуму, стоявшему у окна фонарем, и принялась разглядывать диковинных тропических рыб, порхавших в воде, пузырившейся от поступающего по трубке воздуха.
– Мисс Тэйт? – послышался у нее за спиной женский голос.
Мара повернулась к медсестре в униформе и ответила утвердительно.
– Доктор Фидлер примет вас через несколько минут. Сегодня он выбился из графика. Могу я что-нибудь предложить вам? Кофе, чаю, имбирного пива?
– Нет, благодарю. Я почитаю газету.
Десять минут спустя ее пригласили в приемную доктора Фидлера, комнату средних размеров, обшитую панелями темного дерева. В центре приемной стоял широкий письменный стол, заваленный книгами, бумагами и остатками ленча, который доктору принесли в коробке.
Фидлер поднялся из-за стола и взял обеими руками протянутую Марой руку.
– Мара, вы положительно выглядите прекрасно. Простите, что заставил вас ждать.
Она улыбнулась.
– Не важно, Макс. Вы тоже прекрасно выглядите.
Фидлер был без пиджака, в рубашке с закатанными рукавами, галстук же его съехал набок. И как Мара сразу заметила, ему давно было пора подстричься.
– Садитесь. Я открою карту на вас. Большинство специалистов доверяют это своему секретарю или медицинской сестре, но я предпочитаю лично делать все предварительные записи. Так надежнее, и при этом устанавливается более тесный контакт между доктором и пациентом.
Он подал знак медицинской сестре.
– Нэнси, готова смотровая для мисс Тэйт?
– Да, сэр, – ответила сестра и исчезла за боковой дверью.
– У вас тут все продумано, Макс. И все очень-очень шикарно.
– Спасибо. Дизайном занимался один из моих пациентов. Среди них много людей искусства…
– А много среди них деловых женщин, занимающих высокие посты?
– Немало.
Фидлер водрузил на нос очки в роговой оправе и подмигнул Маре.
– По крайней мере теперь я больше соответствую вашему представлению о мозгоправах. Верно? – Он постучал пальцем по стеклу очков и вздохнул. – Возможно, на следующей неделе я сяду на диету, начну ходить в гимнастический зал и попытаюсь стать похожим на Грегори Пека.
Мара рассмеялась.
– И слышать об этом не хочу. Оставайтесь самим собой, Макс. Не думаю, что доверилась бы Грегори Пеку в качестве психиатра.
В глазах его заплясали озорные искорки.
– Готов держать пари, что не стали бы. Скажите, как вы себя чувствовали то время, что мы не виделись?
– Как огурчик, хотя я никогда не понимала, что означает это выражение.
– Думаю, это означает быть свежей и бодрой.
Положив перед собой бланк истории болезни, Фидлер отодвинул в сторону гору бумаг.
– Итак, ваше имя Мара Роджерс Тэйт…
– Третья, – подсказала она без тени улыбки.
Он поднял голову и взглянул на нее. Однако промолчал.
– И ваш адрес…
Двадцать минут спустя Фидлер поставил точку и отложил ручку.
– Пока достаточно. А теперь, если вы пройдете в смотровую, Нэнси приготовит вас.
– Приготовит меня? Вы говорите так, будто я свиное ребрышко.
– И готов поклясться, вы будете нежной и мягкой… как масло.
– Нет уж! – возмутилась Мара. – Я жилистая и жесткая, как коровья шкура.
Она направилась в смотровую.
Фидлер смотрел ей вслед. «Какой у нее чертовски привлекательный зад! Впрочем, и все остальное тоже».
Он взял газету, которую Мара оставила на столе. Статья, которую она читала, тотчас же привлекла его внимание:
«Сегодня Комиссия по безопасности и обмену информацией направила просьбу прокурору Соединенных Штатов возбудить дело против Мары Роджерс Тэйт по обвинению в лжесвидетельстве и представлении ложных отчетов и других фальсифицированных документов, касающихся деятельности «Т.И.И.» и подконтрольной ей компании «Коппертон куквэйр».
Подобное же обвинение выдвигается комиссией против Шона Тэйта и Харви Сэйера, президента и вице-президента компании «Коппертон куквэйр». Одновременно группа держателей акций компаний «Т.И.И.» и «Коппертон куквэйр» обращаются в суд с ходатайством наложить запрет на деятельность Тэйтов и Харви Сэйера до тех пор, пока ситуация не прояснится. В суд обращаются также с ходатайством назначить временно исполняющих обязанности по руководству «Т.И.И.» и подконтрольных ей компаний. Двумя крупнейшими держателями «Т.И.И.» возбуждается также дело против трех высших руководителей компании с требованием вернуть пять миллионов долларов, которые они пытались использовать для своих личных нужд наравне с другими крупными вкладами и фондами».
Фидлер не стал читать дальше и отложил газету.
«Не хотел бы я оказаться на месте этой дамы ни за какие деньги, ни за какую власть!»
Она утверждала, что стрессы и всевозможные проблемы только подпитывают ее энергией, что подобное состояние позволяет ей процветать, но у Фидлера появилось ощущение, что в данном случае Маре Тэйт Третьей суждено впервые в жизни пережить «момент истины». Он поднялся из-за стола и направился в смотровую.
Мара лежала на спине на узкой койке у стены. Сестра попросила ее снять блузку и бюстгальтер и дала ей белый халат с завязками на спине. Она уже начала вводить ей внутривенно пентотал, и, когда Фидлер вошел, Мара была совсем сонной.
