Барбара Картленд - Влюбленный джентльмен

– Боюсь, я и вправду знаю немного, но зато я помню папины рассказы и остроумные цитаты из многих других книг.

А идея пришла мне в голову, когда я слушала; что говорят клиентки о своих мужьях и ухажерах.

– Ты хочешь сказать, что они при тебе обсуждали подобные темы? – с ужасом в голосе спросила леди Кавершем.

– Ну конечно, мама, – ответила Тэлия. – Знаешь, многие люди часто ведут себя так, словно у прислуги нет ушей. В конце концов, для покупательниц шляпок я всего лишь служанка.

Мать снова завела бесконечный разговор о том, как невыносимо осознавать, что ее дочери приходится зарабатывать себе на жизнь, но Тэлия не прислушивалась к словам.

Вместо этого она задумалась, зачем граф хотел увидеть ее и отчего он был так настойчив в намерении поговорить с ней?

Когда он вошел к мадемуазель Женевьеве, такой стройный и элегантный, цель его прихода казалась совершенно очевидной, тем более учитывая то, что сама Женевьева незадолго до того упоминала, будто бы ожидает некоего важного посетителя.

Однако, к ее удивлению, сегодня днем граф заходил в лавку вместе с леди Аделаидой, которая, по словам миссис Бертон, была одной из звезд общества и сама являлась законодательницей моды для остальных завистниц.

Если он мог привлечь внимание столь одиозных личностей, о чем ему могло понадобится говорить с ней?

Тэлии пришла было в голову ужасная мысль о том, что граф разоблачил ее, но затем она сказала себе, что это абсурдно.

Кто мог бы подумать, что между Тэлией Карвер, модисткой с Бонд-стрит, и сэром Дензилом Кавершемом существует какая-то связь?

Нет – такого быть не могло, и ей оставалось надеяться, что она обо всем узнает, приняв приглашение графа на ужин.

И хотя, говорила она себе, заставив ее совершить поступок, узнав о котором, мать могла прийти в ужас, граф повел себя возмутительно, собираясь на ужин, Тэлия все же чувствовала себя несколько взволнованной.

Со времени переезда в Лондон Тэлия, привыкла играть свою роль, не допускавшую и мысли о какой-то светской жизни.

Она разделяла точку зрения матери, считавшей, что им не стоит встречаться со старыми друзьями, дабы не только избежать расспросов об исчезновении сэра Дензила, но и не напрашиваться на сочувствие и сожаление.

– Когда вернется папа, – часто говорила леди Кавершем, – мы первым делом поедем за город и будем там жить в тишине и покое, пока не улягутся слухи. А потом уже вернемся к прежней жизни.

– А на что мы будем жить? – спрашивала Тэлия.

– «Быть может, отец привезет с собою денег, – неуверенно отвечала леди Кавершем.

Тэлия в этом не была уверена, зная способности своего отца тратить деньги, а отнюдь не накапливать их.

Но еще больше расстраивать свою мать ей не хотелось, и она просто отвечала:

– Я уверена, папа обязательно сумеет все привести в порядок… и финансовые дела тоже…

Леди Кавершем была так заинтригована книгой, что уделила доставленному ей на подносе ужину больше внимания, чем обычно.

– Ты хорошо поела сегодня, мама, – довольно сказала Тэлия. – Думаю, ты не забудешь поблагодарить Анну за это ее новое блюдо из курицы!

– Так это была курица? – рассеянно переспросила леди Кавершем и быстро сказала:

– Конечно же, я поблагодарю ее. Милая Анна так старается потакать моему аппетиту. Мне даже стыдно за то, что я не испытываю голода.

– Быть может, книга принесет нам денег, – сказала Тэлия. – Тогда мы сможем позволить себе более изысканную пищу. Скажем, как любили римляне – павлиньи язычки.

Леди Кавершем вскрикнула от ужаса:

– Да они просто дикари!

– Я шучу, мама, – улыбнулась Тэлия. – Тебе сегодня намного лучше, но я все же хочу, чтобы ты постаралась поспать, а не читать мою книгу, что, как я погляжу, тебе не терпится сделать.

– Мне доставило бы больше удовольствия почитать ее с тобою вместе.

– Это будет завтра, – пообещала Тэлия. – Но сейчас я хотела бы уложить тебя спать. А потом прочла бы тебе не» сколько отрывков, которые могут тебя развеселить.

К тому времени, как леди Кавершем лежала, ? постели, улыбаясь услышанным фразам из книги, было уже начало десятого.

Пожелав маме спокойной ночи, Тэлия вошла к себе в спальню. Она подумала, что если его светлость ожидает ее появления в вечернем платье, ему придется разочароваться.

У нее не было ни одного.

Ей было пятнадцать, когда ее отец покинул Англию, и с тех пор единственным новым платьем у нее было то, что они сшили вместе с Анной.

Помимо того, у Тэлии имелось несколько простеньких, но симпатичных муслиновых платьев, купленных здесь же, на рынке, а также лент – не дорогих атласных, что во время войны контрабандой доставлялись из Франции, зато вполне приятных расцветок, хотя и из легко мнущегося материала.

Тэлия умылась и переоделась в самое легкое из своих платьев, просто потому, что остальные уже почти превратились в лохмотья.

Оно было сшито из узорчатого муслина, с двумя рядами оборок по низу юбки и одним – на воротнике, что делало ее сильно моложе.

– Если он хочет увидеть Что-нибудь поизысканнее, – сказала она своему отражению, – пускай приглашает на ужин леди Аделаиду.

И тут же она призналась себе, что слишком много думает, будто бы граф пригласил ее на ужин просто как женщину.

Казалось, тут должна была быть совсем иная причина, и Тэлия снова с неприятным волнением задалась этим вопросом.

Закончив причесываться, она заметила, что было уже двадцать минут десятого, и граф наверняка ждал ее.

«Пусть подождет!»– со злостью подумала Тэлия, но тут же испугалась того, что граф мог осуществить свою угрозу и громко постучать в дверь, разбудив ее мать.

Как и большинство болеющих людей, леди Кавершем засыпала, едва дойдя до постели, но лишь затем, чтобы через два или три часа заново проснуться и подолгу ворочаться без сна.

Разбудить ее еще раньше было бы жестоко, и после очередной такой бессонной ночи ей стало бы гораздо хуже.

«Я должна выйти к нему», – подумала она.

Она вынула из шкафа длинный плащ, который носила ее мать в те дни, когда чаще выходила из дому.

Бархатный плащ был темно-синего цвета и когда-то был оторочен собольим мехом, но его Тэлии пришлось продать, чтобы обеспечить им какую-то пищу.

Он был весьма простого покроя и, спадая с ее плеч, составлял оригинальный контраст с волосами девушки, словно она стояла за цветным стеклом.

Сама Тэлия чувствовала себя почти что раздетой, однако, если графу стыдно находиться в ее Обществе, она ничем не может ему помочь.

На цыпочках она спустилась по лестнице и вошла в кухню.