Барбара Картленд - Флирт

К княгине пододвинули большую горку золотистых жетонов, и с этой минуты ее интересовали исключительно бумажки, которые, как уже не сомневалась Анцелла, дал ей астролог.

— Сегодня ночью я услышу, что говорят мне планеты, — произнесла княгиня, а когда Анцелла бросила на нее удивленный взгляд, резко бросила: — Надеюсь, ты не станешь отрицать, что существуют числа и символы, связанные с голосом космоса?

— Мадам, я в этом ничего не понимаю, — ответила Анцелла. — Не могли бы вы мне объяснить?

Княгиня показала ей графики, и Анцелла узнала, что каждой планете соответствует определенное число, которым следует руководствоваться в определенные дни месяца.

— Сегодня мы находимся под влиянием Венеры, — объясняла княгиня. — Это означает, что я должна ставить на шесть, пятнадцать, двадцать четыре и тридцать три. Но и Солнце также оказывает некоторое влияние, что означает: я не могу обойти вниманием единицу и четверку.

Все это казалось Анцелле по крайней мере странным. Она усиленно старалась сконцентрироваться на том, что говорила княгиня, но бессознательно начала задумываться, возможно ли, чтобы Сатурн, Юпитер или Меркурий действительно могли влиять на тридцать шесть номеров рулетки.

Княгиня, однако, веря в это безотчетно, некоторое время тщательно рассматривала чертежи, после чего велела Анцелле поставить на номера Венеры.

— Интересно, принесешь ли ты мне счастье? — пробормотала княгиня. — Посмотрим, каким числам соответствуют твои имя и фамилия. Так, Анцелла — это семь, Уинтон — шесть. Вместе тринадцать. Поставь пятьсот франков на тринадцать. Возможно, получится! Говорят, женщина всегда выигрывает, когда впервые садится за рулетку.

Анцелла заколебалась.

Разве, подумала она, можно верить в эти предрассудки? Но если в них что-то и есть, то ее настоящие имя и фамилия дают цифру одиннадцать, а не тринадцать!

Она не могла, естественно, объяснить это княгине, которая опять углубилась в свои графики, попросив Анцеллу поставить для страховки по сто франков еще на две цифры.

— Ставки больше не принимаются, — сказал крупье, держа правую руку на круге. Маленький белый шарик он зажал между большим и указательным пальцами.

Замедленным движением он раскрутил круг рулетки, и, когда шарик забегал по внутренней стороне поверх пронумерованных перегородок, Анцелла вдруг пришла к твердому убеждению, что выиграет номер одиннадцатый.

Как она однажды призналась сэру Феликсу, иногда ей удавалось предугадывать подобные ситуации, и сейчас она была убеждена, что княгиня проиграет все поставленное на кон.

Она оказалась права!

Шарик со звоном упал в углубление, и крупье, остановив рулетку, объявил:

— Одиннадцатый, черный, нечет, остальное — проигрыш.

— Ну что ж, твое имя, как видишь, не принесло мне удачи, — желчно отметила княгиня.

— Весьма сожалею, мадам.

— Нужно взглянуть, что делать дальше, — сказала княгиня и зашелестела своими бумагами, внешне совершенно не отреагировав на то, что крупье сгреб все жетоны за исключением немногих, принадлежавших паре счастливчиков, поставивших на одиннадцать.

Анцелла исполняла приказания княгини.

Это было необычайно, но она пробовала не слушать свой внутренний голос, который подсказывал ей следующий номер.

Она огляделась: вокруг напряженные лица, не выражающие ничего, кроме алчности. Было что-то отвратительное в том, как играющие женщины и мужчины всматривались в бегающий шарик, когда каждый их нерв буквально готов был разорваться от невероятного напряжения. И если они выигрывали, то тянули вперед руки, на которых, казалось, выросли когти, чтобы тут же сгрести деньги в опасении, что они исчезнут на их глазах, словно заколдованное золото.

Даже те из гостей, которые во время обеда на вилле производили впечатление простых, обаятельных людей, сейчас, когда приходилось расставаться с деньгами, напоминали стервятников.

Потом, понурые, с сурово сжатыми губами, они переходили в поисках счастья за другой стол.

Княгиня продолжила игру, и Анцелла исполняла ее пожелания еще полчаса. Потом к ее сиятельству подошел какой-то седеющий джентльмен и, взяв ее ладонь в свою, поднес к губам.

— Андре! — воскликнула княгиня. — А я думала, что ты будешь в Монте-Карло лишь через неделю!

— Мне удалось уехать из Парижа раньше, чем я планировал, — ответил мужчина. — И разве я мог не приехать, зная, что ты здесь?

Княгиня кокетливо рассмеялась.

— Ты знаешь, что я не могла тебя дождаться.

— А я — этой минуты, — ответил мужчина. — Перестань сорить деньгами, пошли поговорим. Мне столько нужно узнать!

Княгиня, к огромному удовольствию Анцеллы, тут же согласилась.

Она подала знак слугам, чтобы те перекатили ее кресло от стола в соседнее помещение, где стояли удобные кушетки и кресла, в которых, попивая различные напитки, расположились несколько дам и джентльменов.

Анцелла шла за княгиней, которая вела оживленную беседу с человеком по имени Андре, не утратившим привлекательности благодаря прекрасной фигуре.

Когда слуги подкатили кресло княгини к столику, та вдруг вспомнила о присутствии Анцеллы.

— Это моя новая сопровождающая дама и сиделка, — сказала она своему спутнику. — Госпожа Уинтон. Граф Андре де Вольпре.

Анцелла присела в реверансе, а граф поклонился.

— Очарован, мадемуазель, — машинально произнес он.

— Владимир будет меня разыскивать, — сказала княгиня, — и удивится, когда увидит, что меня нет на привычном месте. Попрошу вас, госпожа Уинтон, найти князя и сообщить ему, где я нахожусь.

Она тут же повернулась к графу, расположившемуся рядом с ней в кресле, и быстро начала рассказывать ему что-то настолько личное, что Анцелла не осмелилась их прервать.

Она понятия не имела, как выглядит князь, поскольку на обеде его не было. Войдя в помещение для игры, подумала: может, спросить у одного из слуг, стоящих в зале вдоль стен и выполняющих каждое желание гостей? Они наверняка знают князя и смогут ей помочь. Но как сформулировать вопрос, чтобы это не выглядело, будто она разыскивает князя по собственной инициативе?

В этот момент она заметила маркизу Чисуик и тут же поняла, что мужчина, беседующий с нею, по всей вероятности, и есть князь. То, как держалась маркиза, нежный жест, в котором она протянула к собеседнику руку в белой перчатке, — все это убедило Анцеллу, что она не ошиблась, хотя видела лишь затылок князя и широкие плечи.

Он был высок, узок в бедрах, худощав и в то же время атлетически сложен — такой фигуры не мог иметь ни один англичанин.