Барбара Картленд - Флирт
Во время обеда Анцелле предстояло узнать, что театр был отнюдь не единственным сюрпризом, ожидавшим ее в Монте-Карло.
Прежде чем пойти в зал, она долго раздумывала над тем, что надеть.
По совету сэра Феликса, как уже говорилось, она купила пару платьев: белое и лиловое на каждый день и два белых вечерних. Они очень шли ей, хотя и были скромными в сравнении с модными, изысканными нарядами из тюля, кружев, сатина и муслина, украшенными жабо и оборками.
Коль скоро было решено, что в черном платье из своего старого гардероба она будет выглядеть слишком мрачно, Анцелла надела белое, но, поглядевшись в зеркало, подумала, что в нем она уж очень напоминает дебютантку. Поймала себя на мысли: а вдруг князь решит, что она слишком молода и малоопытна, чтобы ухаживать за его матерью? Чего доброго, он предложит отправить ее обратно и попросит доктора подыскать кого-нибудь постарше.
Она еще раз взглянула на себя в зеркало: что сделать, чтобы выглядеть более солидно? Но уже через минуту с улыбкой подумала, что на нее наверняка никто не обратит внимания. На приеме будет одна из самых красивых женщин Англии. Кто же заметит, а тем более осчастливит некую госпожу Уинтон, всего лишь сиделку и компаньонку ее сиятельства?
И в то же время она не могла не признать, что ее серые глаза выигрышно смотрятся на бледном лице, а светлые, «белее, чем свет», волосы переливаются в падающих через окно лучах заходящего солнца.
Платье подчеркивало тонкую талию Анцеллы, мягкий шифон ложился складками на белые плечи, а длинная шея гордо несла голову.
Чтобы оживить белизну платья, Анцелла выбрала среди лежащих на столе цветов два светло-розовых бутона розы и приколола их к банту на груди. Пожалуй, так она будет производить впечатление более или менее опытной дамы.
Еще раз напомнив себе, что должна как можно меньше бросаться в глаза, Анцелла покинула свою комнату, направляясь к княгине.
В тот же вечер она узнала, что княгиня может ходить, если того пожелает. Хотя вниз ее снесли в кресле двое слуг, она была еще достаточно крепка, чтобы самостоятельно пройти через холл в салон.
Там уже было несколько человек, и Анцелла подумала, что узнала бы в исключительно красивой женщине маркизу Чисуик, даже не доведись ей подслушать давешний разговор.
Маркиза была высока ростом даже в сравнении с величественными красавицами того времени — княгиней Сазерленд и княжной Плессо, снимки которых печатались во всех журналах, издавались в виде почтовых карточек. Волосы у маркизы были цвета спелой пшеницы, а глаза не уступали по синеве Средиземному морю. Двигалась она чрезвычайно грациозно, а надетое на ней платье подчеркивало полную грудь, узкую талию и круглые бедра.
Когда княгиня вошла в салон, маркиза приблизилась к ней, поклонилась и без церемоний заявила:
— Ваше сиятельство! Наконец-то мы видим вас! Очень жаль, что вам не удалось понаблюдать за гонкой яхт. Это было восхитительно!
— Надеюсь, — сухо ответила княгиня. — Особенно если выиграл мой сын.
— Конечно, выиграл он! — сказала маркиза. — Разве кто-нибудь осмелился бы помешать его сиятельству получить то, чего он желал всем сердцем?
В ее манере говорить было что-то невинное, и выглядела она настолько чарующе, что Анцелла с трудом оторвала от нее взор, чтобы среди элегантных джентльменов в белых манишках и длинных фраках отыскать капитана Фредерика Садли.
Узнать его было нетрудно.
Она услышала его жесткий голос и зычный смех и увидела, что он в самом деле привлекателен: темно-каштановые волосы, усы, выправка выдавала военную выучку.
Вначале Анцелла не могла понять, кто из гостей живет здесь, на вилле, а кто приехал сюда провести вечер.
Ее представили барону Михововичу, и позже, когда за обеденным столом они оказались рядом, Анцелла открыла для себя, что это очаровательный пожилой джентльмен с исключительными манерами, в свое время отдавший много лет дипломатической службе.
В салоне она скромно пристроилась позади княгини, и, хотя маркиза ее явно игнорировала, многие из мужчин пожелали быть ей представленными или просто заводили с нею разговор, не ожидая официальной церемонии.
Мне нужно быть очень внимательной, подумала Анцелла, чтобы не обратить на себя излишнее внимание.
Она не сомневалась: случись такое — маркиза тут же одернула бы ее, а предвидеть реакцию на это княгини было просто невозможно. Ее сиятельство заняла место во главе стола. Анцелла сидела между бароном Михововичем, рассказывающим ей занимательные истории о России, приводя порой в восхищение, и явно предрасположенным к флирту мужчиной средних лет.
Ей уже довелось встречать мужчин подобного типа, и когда она недвусмысленно дала понять, что не собирается отвечать на его неподобающие намеки, этот джентльмен тут же потерял к ней всякий интерес и принялся болтать с соседкой по вторую руку.
Обед Анцеллу поразил: скромно живя в деревне, она и представить себе не могла, что существуют дома, где трудятся столь искусные повара и царит подобная роскошь.
Подавали одно блюдо за другим, и каждое было более экзотичным и более изысканным, чем предыдущее. Анцелла догадалась, что это французская кухня, потому что в свое время отец описывал ей наиболее популярные блюда этой страны.
После первых двух она уже не могла ничего есть и каждую очередную порцию лишь пробовала, в то время как другие гости съедали все. Что ж удивляться, что большинство из них уже в среднем возрасте были обременены излишним весом, если изо дня в день не стесняли себя в еде. Подавали к столу шампанское и вина самых лучших сортов, и Анцелла страшно жалела, что здесь нет ее отца, ибо тут он был непревзойденным знатоком.
На минуту задумалась, не лучше ли ей проявить воздержание, но пришла к выводу, что для Франции это естественно, когда пьется все, что подают, поскольку даже самый бедный из крестьян выпивает за обедом бутылку молодого вина.
За столом шел веселый разговор на самые разные темы, и Анцелла заметила, что маркиза является объектом внимания не только сидящих рядом с ней, но и многих других мужчин.
Она была оживлена и, судя по смеху, весела. Уловив краем уха несколько брошенных ею фраз, Анцелла поняла, что в каждой из них содержался намек, недоступный ее пониманию. Насколько же глупой я должна выглядеть в глазах этих людей, подумала Анцелла, но сразу же пожурила себя: это было бы так, если бы они воспринимали ее как равную. Для них же она была всего лишь служанкой, и это меняло дело: от нее требовалось лишь воспитанно поддерживать разговор и ничего более.
Барон Миховович сказал ей, что был сегодня на соревнованиях по теннису.
