Джулия Куин - Плутовка
— Мне не привыкать.
Это был явный камень в его огород. Стиснув зубы, он продолжал кидать навоз. Запах стоял просто омерзительный.
— Помнится, вы утверждали, что свиньи чистоплотны.
— Чистоплотнее, чем о них думают, но, конечно, не такие, как мы с вами. — Генри бросила взгляд на его заляпанные ботинки, ее серые глаза радостно заблестели. — Обычно.
Он шепотом выругался и со злостью посмотрел на нее.
— Я думал, что свиньи в отличие от коров не… ну, вы понимаете.
— Так оно и есть.
— Странно. — Он оперся на лопату и выжидательно посмотрел на нее.
Генри подошла ближе и потянула носом воздух над кучей.
— О Боже! Думаю, здесь всего достаточно. Случайно попало. Вообще-то это часто бывает. Не обессудьте. — Она улыбнулась ему и вернулась к работе.
Поворчав немного для собственного успокоения, он подошел к куче. Ему казалось, он умеет держать себя в руках. Он думал о себе как об уравновешенном, спокойном человеке. Но когда один из рабочих сказал: «Теперь, Генри, с твоей помощью, работа пошла быстрее», — ему потребовалось все его самообладание, чтобы не кинуться на нее с кулаками. Данфорд не знал, почему от нее так пахло в первый день встречи, но наверняка причина была не в том, что она по колено в грязи помогала строить свинарник. Ярость ослепила его. Она пыталась убедить его в том, что это и есть повседневный труд владельца имения! Стиснув зубы, он зачерпнул лопатой навоз, собираясь отнести его на кучу. Он проходил как раз мимо Генри, когда навоз соскользнул с лопаты и оказался на ее сапоге. Нечаянно. Генри резко повернулась. Он ждал, что за этим последует: «Вы сделали это нарочно», — но она стояла не шелохнувшись, лишь чуть прищурившись. Затем быстрым движением ноги стряхнула навоз ему на брюки. Ухмыльнувшись, теперь она ждала, как Данфорд скажет: «Вы сделали это нарочно», — однако и он молчал. Затем он улыбнулся, и тут она поняла, что ей несдобровать. Не успела она и глазом моргнуть, как он поднял ногу и вытер подошву своего ботинка о ее бриджи, оставив на них грязный след. Глядя на нее, он ждал, что будет дальше. Сначала она хотела запустить грязью ему в лицо, но отказалась от этой мысли, решив, что у него будет достаточно времени увернуться; и потом, у нее не было перчаток. Чтобы сбить его с толку, она быстро посмотрела налево и с силой наступила ему на ногу. Данфорд вскрикнул от боли.
— Ну, с меня хватит!
— Вы первый начали.
— Вы начали это еще до моего приезда, вы безрассудная, неуправляемая…
Она ждала, что он скажет «стерва», но он промолчал. Вместо этого, схватив Генри за талию, он перекинул ее через плечо и зашагал прочь.
— Вы не смеете! — визжала она, сильно колотя его по спине. — Томми! Гарри! Кто-нибудь! Остановите его!
Но мужчины, работавшие у стены, не двинулись с места. Открыв от удивления рты, они глазели на то, как мисс Генриетту Баррет, никому не дававшую спуску, уносили против ее воли.
— Может, нам стоило помочь ей? — предположил Гарри.
Томми покачал головой, глядя, как странная фигура скрылась за склоном холма.
— Не знаю. Ведь он — новый барон. Если он уносит Генри, значит, у него есть на это право.
Генри не согласилась бы с этим суждением и все еще продолжала кричать:
— Вы не имеете права так поступать со мной!
Наконец Данфорд сбросил ее возле небольшого сарая, где хранился сельскохозяйственный инвентарь. К счастью, вокруг не было ни души.
— Неужели? — Его голос звучал крайне высокомерно.
— Вы знаете, сколько нужно времени, чтобы завоевать уважение людей? Вы знаете? А я скажу вам — много времени. Чертовски много времени. А вы все испортили. Испортили!
— Сомневаюсь, что местное население перестанет уважать вас из-за моих действий, — прошипел он, — хотя ваши собственные могут довести вас до беды.
— Что вы хотите этим сказать? Если вы забыли, то я напомню, что это вы скинули мне грязь на ноги.
— Начнем с того, что это вы заставили разгребать меня это дерьмо. — Данфорду вдруг пришло в голову, что он впервые в своей жизни так грубо разговаривает с женщиной. Поразительно, до какого бешенства она довела его.
— Если вы не собираетесь управлять поместьем, можете отправляться назад в Лондон. Мы чудесно обойдемся без вас.
— Ах, вот в чем дело! Маленькая Генри в ужасе оттого, что я заберу ее любимую игрушку, поэтому и пытается выжить меня. Знаете, вот что я вам скажу. Двадцатилетней девушке вряд ли удастся меня запугать.
— Не заноситесь, не то… — Это прозвучало как угроза.
— Не то что? Что вы можете сделать мне? Что же такого вы можете сделать, чтобы навредить мне?
К ужасу Генри, ее губы задрожали.
— Я могу… я могу… — Ей надо срочно придумать что-нибудь, очень надо. Она не позволит ему сломить себя. Он выгонит ее из поместья, и ей некуда будет пойти, и что еще хуже, она никогда больше не увидит Стэннедж-Парк. Наконец в отчаянии она выпалила: — Я могу сделать все, что угодно! Я знаю имение лучше, чем вы! Лучше, чем кто-либо! Вы даже не успеете…
Не успела она и глазом моргнуть, как он прижал ее к сараю и больно ткнул указательным пальцем в плечо. Генри не могла ни вздохнуть ни выдохнуть, она просто забыла, как это делается, а под его зловещим взглядом ее ноги сделались ватными.
— Не совершайте ужасную ошибку, — прошипел он, — не то заставите меня рассердиться.
— Значит, сейчас вы еще не рассердились? — удивленно прошептала она.
Он резко отпустил ее и, нахмурив лоб, улыбнулся, глядя, как она сползает вниз.
— Еще нет, — спокойно ответил он. — Я всего лишь хотел восстановить некоторый порядок.
Генри от удивления открыла рот. Он сошел с ума.
— Во-первых, никаких хитрых замыслов с целью избавиться от меня.
Она начала всхлипывать.
— И никакой лжи!
Она почти задыхалась.
— И… — Он остановился и посмотрел на нее. — Ради Бога, не плачьте.
Она разрыдалась.
— Ну пожалуйста, не плачьте. — Он достал носовой платок, затем, увидев, что он заляпан грязью, снова сунул его в карман. — Не плачьте, Генри.
— Я никогда не плачу, — рыдая, произнесла она, с трудом вставляя слова между всхлипываниями.
— Я знаю. — Нагнувшись, Данфорд принялся успокаивать ее.
— Я столько лет не плакала!
Он верил ей. Невозможно было представить рыдающую Генри. Невозможно, хотя именно этим она и занималась у него на глазах. Она была такой сильной, хладнокровной, словом, ей не полагалось плакать. У него защемило сердце оттого, что именно он был причиной ее слез.
— Тише, тише, — шептал он, неловко похлопывая ее по плечу. — Ну-ну. Все хорошо.
Она вздохнула несколько раз, пытаясь успокоиться, но это не помогло. Данфорд беспомощно огляделся вокруг, будто зеленые холмы могли подсказать ему, как успокоить ее.
