Барбара Дэн - Непослушная невеста
– Согласен. К тому же подлинная любовь похожа на призрака, о котором все говорят, но которого видели лишь немногие, – проговорил Питер с ироничной улыбкой.
Мэдлин с уважением посмотрела на своего будущего зятя:
– Да вы не только поэт, но и философ!
– Нет, мадам, скорее шут. – О'Рурк кивнул в сторону Кейт. – Как и Ромео, я – шут судьбы.
Видимо, не очень поняв, о чем идет речь, Макгиллакатти извлек из жилетного кармана часы.
– Скоро полночь, друзья мои, так что пора нам всем на покой. Кстати, О'Рурк, я приказал принести твой сундук от миссис Малдун: ты остаешься здесь как наш гость.
«Ну вот и все. Теперь мне отсюда не уйти», – е тоской подумал Питер и тут же ощутил на своем плече тяжелую лапищу Хоумера.
– У нас здесь день начинается рано, парень, а это значит, что мы с тобой завтракаем в пять.
Питер чуть не застонал: он привык устраивать вечеринки, которые длились до пяти утра; так что это было самое время, чтобы отойти ко сну.
– Я был бы благодарен, если бы мне в дверь постучали, сэр, – произнес он с натянутой улыбкой.
– В четыре тридцать годится?
– Прекрасно, сэр, – ответил Питер с большей готовностью, нежели испытывал. – А теперь я желаю всем доброй ночи, с вашего разрешения. – Прижав ладонь к сердцу, он наклонился к руке миссис Макгиллакатти, а затем кивнул Кейт, но уже гораздо менее приветливо.
Утро наступило слишком быстро, и Питер, с трудом встав на ноги, шатаясь, двинулся по комнате, то и дело на что-то натыкаясь.
– Проклятие! Даже петухи так рано не встают! – сообщил он своему сонному отражению в зеркале, когда сел бриться при свете свечей.
Если бы Питер знал, что начинать новую жизнь ему придется, поднимаясь с постели в такую несусветную рань, он ни за что бы на это не пошел. Дома, в Ирландии, он отверг жизнь преуспевающего фермера, который сдает землю арендаторам и спит до восьми, как нечто ужасающее. И вот теперь ему приходится подниматься глубокой ночью, чтобы заниматься черт-те чем! К счастью, оказалось, что даже в четыре тридцать утра он все еще способен сохранять чувство юмора.
Несмотря на возмущенные протесты своего организма, Питер был полон решимости как можно лучше показать себя в первый день своей новой карьеры, поэтому он поспешно завершил свой утренний туалет, дважды порезавшись во время бритья. Затем он на цыпочках спустился вниз и только тут обнаружил, что Хоумер его опередил. Стоя у плиты, старик наливал себе порцию такого крепкого кофе, какого Питер в жизни не пробовал. Хоумер был в серой рубашке, черных рабочих штанах с красными подтяжками, в шахтерской каске и тяжелых сапогах.
– Привет, сынок! – жизнерадостно сказал он. – Бери чашку.
Как ни старался Питер взбодриться, его движения оставались замедленными, взгляд – сонным.
– Любой, у кого хватило отваги пить мой кофе, заслуживает того, чтобы получить дружеский совет. – Макгиллакатти критически осмотрел своего нового работника. – Тебе долго не продержаться в этом наряде, если ты в самом деле намерен работать у меня.
– Я как раз собирался об этом потолковать, сэр.
Питер прекрасно понимал, что если бы Макгиллакатти пронюхал о его актерском прошлом, он моментально отверг бы его и как будущего работника, и как временного зятя. В любом случае он собирался работать на Макгиллакатти лишь до тех пор, пока не узнает про лес все необходимое.
Тем не менее финансовая поддержка Хоумера Макгиллакатти и его связи могли оказаться полезными и открыть перед ним кое-какие двери. Если он удачно разыграет свои карты, то сможет заработать неплохое состояние в этой стремительно развивающейся отрасли, а потом, как только сбросит со своих плеч этого неукрощенного хищника и его семейство, сразу уедет и навсегда забудет этот эпизод своей жизни.
В то утро О'Рурк и Макгиллакатти обошли штамповочный цех, паровые подъемники, моторную и насосную станции, после чего Питер в одиночку посетил столярную мастерскую и взрывников. Он задавал множество вопросов и вскоре разобрался не только в том, что происходит на сортировочном и передаточном пунктах, складе с рудой, в плавильном и перегонном цехах, но и выяснил, как люди относятся к своей работе и своему боссу. Со все возрастающим интересом Питер узнавал различные этапы производства, начиная от добычи сырья и кончая процессом амальгамирования.
На следующий день, взяв пример с шахтеров, он разделся и, оставшись в одних рабочих сапогах и повязке на бедрах, принялся обследовать шахты на разных уровнях.
Везде, куда О'Рурк приходил в течение недели, он рассматривал все с точки зрения лесоматериалов, разбивая сведения по спецификациям и способам использования: дрова, желоба, строительный материал, опорные балки.
Он видел свое дело не просто как способ удовлетворить запросы владельца шахт, но и как возможность улучшения жизненного уровня рабочих. Сотни старателей и авантюристов из Калифорнии каждый месяц пересекали горы; многие жили в палатках, и до первого снега им непременно понадобятся дома. Этого нельзя было сделать в один день, но в этом притоке населения таился потенциальный источник огромного богатства.
Вдохновленный возможностью быстро разбогатеть, О'Рурк дал волю воображению; однако он не забывал и о чисто практических вещах. В конторе агентства по местному предпринимательству Питер узнал закон о горных разработках, который готовился к принятию в Карсон-Сити. Затем он поговорил с Адольфом Сатро относительно тоннеля, на постройку которого тот пытался найти деньги, и побывал в шахте «Желтая куртка», владелец которой планировал ее расширение.
Актерское умение Питера быстро входить в роль настолько погрузило его в сбор информации, что вопрос о женитьбе на мисс Мэри Кэтрин Макгиллакатти постепенно отошел на задний план. Они с Хоумером вставали и уходили из дома настолько рано, а вечерами возвращались настолько поздно, что существование Кейт практически не тревожило его. Не имея ни свободного времени, ни возможности для мыслей о прекрасном поле, следуя насыщенной программе обучения, которую составил для него Хоумер, Питер за едой и даже во сне думал только о лесе – как живом, так и переработанном.
То, что в течение недели Хоумер Макгиллакатти даже не упоминал о дочери, создало у него необоснованное ощущение безопасности.
Однако в субботу вечером, все ложные надежды растаяли как туман.
Питер безмятежно наслаждался ванной в небольшой комнатенке у кухни, смывая с себя накопившиеся за неделю грязь и напряжение. Благодушно мурлыча себе под нос, он дымил одной из сигар своего нанимателя, рассматривая с разных сторон большой палец левой ноги. Это был поистине момент райского блаженства!
