Барбара Дэн - Непослушная невеста

Барбара Дэн

Непослушная невеста

Глава 1

Вирджиния-Сити, штат Невада

21 сентября 1864 года

Мэри Кэтрин Макгиллакатти стояла, у окна гостиной – высокого, с тяжелыми шторами – и взирала на пустынный пейзаж. Однообразные коричневато-серые горы уныло возвышались над уродливыми жестяными крышами шахтерского поселка Вирджиния-Сити; убогие домишки начинались сразу за особняком ее отца. Зеленые глаза Кэтрин вдруг заполнились чем-то опасно близким к слезам, но она заставила себя проглотить подкативший к горлу тугой комок разочарования. Как все же несправедливо устроен этот мир! К тому же ее отец проявил чудовищную черствость. Если бы он сказал хоть словечко о том, что соскучился по ней, их встреча могла оказаться совершенно иной!

Помимо всего прочего, грубый ультиматум, который папенька выдвинул маменьке, заставил их отменить выезды, намеченные на целый светский сезон, а это, по мнению Кэтрин, было уже совершенно непростительно.

Они приехали меньше часа назад, и Мэри Кейт все еще была в дорожном костюме, в котором проделала весь ужасный путь от Омахи. Ее сундуки, доверху набитые нарядами, сшитыми по самой последней моде, все еще украшали наклейки, указывавшие, что она прибыла из Чикаго.

Задиристо выставив подбородок, Кэтрин перевела взгляд на своего родителя, думая только о мщении и полагая, что чем скорее он отправит ее и маменьку в обратный путь, тем будет лучше для всех.

– Право, папенька, – произнесла Кэтрин, слегка постукивая ногой об пол, – вы ведь не ожидаете, что я всегда буду жить в Вирджиния-Сити?

Она снова посмотрела в покрытое пылью окно гостиной на жуткий городишко. Мысль о том, что его улицы вымощены серебряной рудой, вряд ли могла обрадовать сердце молодой девушки. Она ни в коем случае не намерена тратить здесь свое время и таланты.

И что нашло на папеньку, из-за чего он вдруг бросил прибыльное дело в Чикаго? Продавать акции и облигации определенно лучше. Правда, он купил здесь несколько разработок и пять лет назад создал горнодобывающий конгломерат «Удачная находка», но…

Естественно, Кэтрин и ее маменька не допускали, что амбиции Хоумера Макгиллакатти хоть как-то повлияют на их образ жизни. Прошлым летом они совершили большое турне по Европе, со вкусом тратя свое новое богатство, тогда как «добрый старый Хоумер» продолжал дымить дешевыми сигарами и оплачивать их счета.

Хоумер Макгиллакатти считал себя человеком снисходительным; он старался следить за путешествиями женской половины своего семейства по редким почтовым открыткам и коротким запискам, отправленным в большой спешке его супругой. По заведенному порядку Хоумер ежедневно ходил в банк и дважды в неделю – к стройной молодой вдовушке, муж которой погиб при обвале в одной из самых неудачных шахт «Удачной находки».

Это негласное устройство их жизни продолжалось уже достаточно долгое время и, как казалось, ко всеобщему удовольствию, пока в конце весны Хоумер не встретил на бирже Сан-Франциско одного из старых чикагских друзей. Обсуждая новости, он выяснил, что его супруга старательно толкает Кэтрин, которой скоро должно было исполниться восемнадцать, в водоворот светских развлечений в надежде отыскать для дочери подходящую партию.

Конечно, Макгиллакатти ничего против денег не имел – напротив, они были его всепожирающей страстью. Однако он сам заработал свое состояние и был человеком гордым; и, услышав, что имя его глупенькой дочки связывают с изнеженным мистером Кларенсом Стоуксом из Оук-Парка, он просто взорвался. Со скоростью, сравнимой только с торнадо, периодически срывавшим крыши с домов Вирджиния-Сити, он принялся исправлять положение.

Письма так и летали между миссис Макгиллакатти и шотландско-ирландским бочагом. Хоумер возражал очень решительно: его единственный ребенок не выйдет замуж за человека, который боится честно и усердно трудиться!

Вполне понятно, что жена не разделяла его точки зрения, даже несмотря на то что двадцать лет назад он вскружил ей голову. Мэдлин заявила Хоумеру, что он отстал от жизни и забыл, какую вилку брать, садясь за стол в приличном обществе. Она также пригрозила потребовать у него развод за то, что он ведет себя столь бесчувственно.

Хоумер, в свою очередь, немедленно закрыл жене кредит, урезал ее содержание вдвое и обещал продать дом в Чикаго, если они с Кэтрин не сядут на первый же поезд, отправляющийся на Запад.

Концом всей этой истории явилось то, что они действительно сели на следующий же поезд, отправлявшийся на Запад.

Мэдлин Макгиллакатти не могла сказать, есть ли у нее желание снова жить вместе с Хоумером, однако она твердо знала, что хочет и дальше тратить его деньги.

Тайком она призналась себе, что хищный блеск, появившийся в глазах мужа, с которым она так долго вела раздельную жизнь, пробудил в ней такое же странное чувство, какое появлялось от бокала шампанского.

– Заверяю вас, папенька, что Кларенс Стоукс для меня ничего не значит, и вы могли не трудиться меня вызывать. Притом мы с маменькой так чудесно проводили время! – Кэтрин адресовала отцу выверенную улыбку, и ее зеленые глаза ярко заблестели. – Вы удовлетворены теперь, когда услышали это из моих уст?

– Нет, отнюдь. – Нахмурившись, Хоумер Макгиллакатти сцепил руки за спиной. Они с Кейт оба были рыжеволосыми, упрямыми и оба привыкли настаивать на своем, поэтому ссорились всякий раз, когда оказывались вместе.

Откашлявшись, Хоумер, покусывая конец толстой сигары, принялся размышлять. Глядя на дочь, он даже слегка расстроился. И как это он прозевал, когда его малютка Кэти выросла и превратилась в прехорошенькую девицу!

– Хорошо, что ты не во всем пошла в меня, дорогая. – Он засмеялся, мысленно сравнивая свою высокую, мощную фигуру и бочкообразную грудную клетку с ее хрупким и изящным сложением. На мать Кэтрин тоже была не слишком похожа, но, возможно, тонкие черты она унаследовала от Мэдлин: у обеих были высокие скулы и глаза с необычным, почти кошачьим разрезом. А вот цвет волос и глаз Кейт, как и ее высокий рост, были явно от него.

Кейт пожала плечами; ее тонкие пальцы лениво перебирали кружевную занавеску. Она знала, что отец всегда мечтал о сыне; когда врач сообщил ему, что Мэдлин больше не сможет иметь детей, он не стал скрывать своего разочарования.

– Будь я парнем, вы уже сейчас загнали бы меня в эту шахту, – проговорила Кейт с горечью.

Хоумер пару раз пыхнул сигарой:

– Зачем тревожить то, чего нельзя изменить!

– А зачем было волочить нас с маменькой в это Богом забытое место? Я всегда знала, что дочь вам ни к чему, потому что она – женщина. Тогда, что вам за дело, за кого я выйду замуж и как проживу жизнь? К тому же маменька абсолютно права насчет вас: со временем вы превратились в жадного старого скупердяя и у вас нет никакого понятия об утонченности и культуре!