Конни Мейсон - Заложница страсти (Невеста Льва)

— Во имя Господа нашего, — не унимался норманн, — я желаю знать, что происходит с моей женой.

Надия подошла ближе к баронессе.

— Я ничего не могу вам сказать, милорд, не имею права, — промолвила она, затем испытующе посмотрела на девушку. — Вам, наверное, придется признаться. Он все равно узнает об этом раньше или позже, потому что оно снова вас посетит.

Ариана взглянула на Лайона сквозь опущенные ресницы. Конечно, колдунья права — видение вновь придет к ней, и супруг сам догадается, что его жена отличается от остальных людей. Скорее всего, он сочтет ее сумасшедшей.

— Меня посещают видения, милорд.

Рыцарь уставился на Ариану так, словно у нее выросли две головы. Норманн не отличался особой набожностью, но питал понятное уважение к сверхъестественному. Если слух о даре жены разнесется по свету, ему придется нелегко.

— Она говорит правду, женщина? — охрипшим голосом поинтересовался он у Надии.

— Да, милорд, чистую правду. Еще в детстве Ариана могла предсказывать будущее, потому что оно являлось к ней в видениях. Ее мать и я держали это в глубокой тайне от крестьян, чтобы девочка не прослыла ведьмой. Видения приходят к ней неожиданно, без всякого предупреждения, как, например, сегодня.

Лайон предусмотрительно отступил от жены:

— Что же вы видели, миледи?

У Арианы пересохло во рту:

— Ничего особенного.

Как могла она рассказать ему о видении если не поняла, что к чему? Девушка надеялась, что Надия поможет ей растолковать его, конечно, если норманн оставит их наедине.

— Ничего особенного? — переспросил он, все еще колеблясь.

— Да. Потом мне с трудом удается вспомнить, что я видела. Так случилось и сегодня. Все, что приходит ко мне, — это вихрь, туман и черные тени.

Лайон внимательно посмотрел на супругу и кивнул, удовлетворенный ответом:

— Я оставлю вас с Надией. Не верю я в эти сверхъестественные, колдовские истории.

Ариана облегченно вздохнула, когда мужчина вышел из спальни с беспечным видом. Похоже, ее видения не очень его интересовали.

— Что напугало вас, Ариана? — подождав, пока рыцарь уйдет, спросила Надия. — Что вы видели?

Девушка, встав с постели, начала мерить шагами комнату:

— Видение было ужасным, однако значение его кажется еще более страшным. О Надия, оно говорило, что жизнь Лайона находится в моих руках и выбор жизни и смерти зависит от меня. Как такое может быть? Неужели я стану его палачом? Я никогда не хотела выходить за него замуж, Бог знает, как я ненавижу всех норманнов, но у меня нет желания становиться судьей и решать, жить кому-то или почить с миром.

Затем Ариана рассказала о том, что видела. Колдунья долго молчала и наконец заговорила:

— Вы видели очень много, Ариана. Говорите, вы никак не могли выбрать, жить или умереть Лайону. Возможно, это знак, что нечто важное связывает вас с Норманнским Львом. Или же это предупреждение об опасности, посланное вам свыше, если вы пустите его в свое сердце.

— Я презираю этого человека! — гневно закричала Ариана. — Когда дело касается Лайона, мое сердце в безопасности.

— Время покажет, миледи, время покажет, — сухо произнесла Надия.

— О, уходи прочь, от тебя все равно никакого толку, — обиженно буркнула Ариана. — Что ты за колдунья, если не можешь растолковать видения?

Повернувшись, девушка застыла от изумления: старуха исчезла так же внезапно, как и появилась.

Когда пришел Лайон, его супруга уже крепко спала. Он не стал ее будить, а, стараясь производить как можно меньше шума, разделся и лег рядом. В тусклом свете мерцающей свечи мужчина разглядывал лицо спящей, размышляя, на какой женщине женился. Рыцарь не верил в ведьм, был свободен от предрассудков, но холодок бежал по спине, когда он думал о сверхъестественной способности предвидеть будущее. Люди боятся того, что не могут объяснить, и Лайон поклялся, что никому не скажет о странном даре Арианы, дабы его жена не прослыла ведьмой.

Обеспокоенный произошедшим, мужчина попытался уснуть, но сон бежал от него. Несмотря на ненависть Арианы к норманнам, он желал ее, хотя порой сильный характер, непокорный нрав и острый, как меч, и ядовитый, как жало змеи, язык жены сводили его с ума. Ее красота, чувственность и удивительная ранимость компенсировали недостатки. Ужасное и прекрасное так тесно перемешались в этой женщине, что сделали ее самой недоступной и самой желанной в мире.

Чем больше Лайон узнавал о супруге, тем больше убеждался в том, что она сказала правду. Эдрика Блэкхита и ее связывали лишь невинные встречи и разговоры через ограду. Конечно, Ариана нанесла ему, своему супругу, неслыханное оскорбление, встречаясь с другим мужчиной в глухую полночь, да еще наедине, будучи замужней женщиной. По понятиям Норманнского Льва это означало только одно: его жена все еще желала Эдрика Блэкхита, предпочитая его своему законному мужу. Хотя в этом нет ничего удивительного. Блэкхит — истинный сакс, а он, Лайон, норманн, захватчик, завоеватель, убийца, хищник, растоптавший землю ее предков и убивший ее семью. Вполне возможно, именно от его руки погибли отец и братья Арианы, ведь в пылу битвы трудно разобрать лица, там только известно, где враг, а где друг.

Ариана издала слабый стон и пошевелилась. Ход мыслей мужчины мгновенно нарушился, и его тело отреагировало на движения девушки. Святые угодники, они женаты вот уже пять лет и до сих пор не окропили супружеское ложе девственной кровью! Лайон поклялся, что не притронется к Ариане, пока не убедится, что та не носит под сердцем чужого ребенка. Все это так, но ведь он же не монах! Супружество давало ему право спать со своей женой, это его обязанность. К тому же Лев желал ее!

Руки мужчины обхватили талию девушки и притянули ее к себе. Она проснулась и открыла глаза:

— Что… что вы делаете?

Ариана вскрикнула, когда он поднял ее и положил на себя. Твердые, словно из гранита, мускулы больно врезались в мягкое тело. Черты его лица казались высеченными из камня — ни одной неправильной линии. Длинные волосы цвета воронова крыла спускались нежными завитками на шею, и Ариана подавила желание разгладить их пальцами. От напряжения губы мужчины сжались, резко обозначились скулы.

Но, пожалуй, самым удивительным были его глаза, холодные, как голубой лед, горящие затаенным желанием. Он способен отнять или даровать жизнь человеку с одного взгляда.

— Вы моя жена, — хрипло произнес он, окунаясь в зеленую бездну ее глаз.

Ариана с трудом проглотила комок, застрявший вдруг в горле:

— Я это хорошо знаю.

— У нас еще не было первой брачной ночи, что после пяти лет супружества мне кажется странным, поэтому я решил выполнить свой долг. Я ведь не монах, и терпение мое лопнуло, — говоря, рыцарь не отрывал глаз от сочных, ярких губ жены, казавшихся в тусклом мерцании свечи еще более соблазнительными. Его телом овладело дикое, необузданное желание. Ариана в ужасе широко открыла глаза, чувствуя, как что-то твердое уперлось ей в живот.