Барбара Эрскин - Дитя Феникса. Часть 2

Он покачал головой.

– Уменя есть свои обязанности. Мне нужно зажечь лампу. – И он вытащил лампу, которая обычно висела у него над мехами.

– Так зажигай и проваливай, – сказав это, она отвернулась к своим хлебам.

Хол поднес лучину к огню. Свеча в лампе быстро занялась, фитиль тут же загорелся, но пламя было слабым и пахло прогорклым жиром. Он неловко улыбнулся ей, желая сказать ей что-то, но не решил, что именно. Повернувшись, он шагнул в предрассветную тьму. Женщина тут же позабыла о нем. Большой зал казался пустым, когда он распахнул дверь и проскользнул в пропахшую дымом комнату. Несколько человек спали на соломенных тюфяках вокруг очага, но огня в нем не было. Свет лампы был таким слабым, что освещал не больше фута вокруг себя. Кузнец пробрался к самой большой груде мешков с зерном. Там был ячмень, овес, немного пшеницы для хлеба, который пекли для графини. Здесь же были свалены в кучи снопы соломы, которые были выше человеческого роста. Он оглянулся, его никто не видел. Все вокруг спали.

Проскользнув за одну из куч, он открыл заслонку фонаря. Вытащив из снопа пучок соломы, он засунул его внутрь и поднес к фитилю. Солома занялась мгновенно; она горела с громким треском, но все равно никто не проснулся. Страх сдавил его горло. Хол быстро поднес горящий пук к ближайшей куче, наблюдая за хвостом пляшущих искр. Торопясь, он свернул к другой куче, затем к следующей, слыша, как треск у него за спиной становится все громче. Из дальнего конца зала послышалось бормотание, а затем возглас. Забросив фонарь на верх кучи мешков, он нырнул в открытую дверь. Кашляя, с глазами, слезящимися от дыма, он быстро удалялся от большого зала.

Окунувшись в темноту кузницы, он нагнулся и разбудил жену.

– Собирай детей! Поторапливайся, мы уходим!

– Что такое? Что случилось? – Она сидела сонная, в открытую дверь ей был виден занимающийся все ярче огонь.

– Что такое, Хол? Что случилось?

– На замок напали, но мы спасемся. Быстрее, иди за мной.

Он подхватил сонного мальчугана и метнулся к двери.

Когда он пересекал двор, послышался набат, раздались сердитые крики стражи. Кто-то бежал наперерез ему с ведрами в руках; он видел, как люди напрасно поливали водой сухую солому.

С ребенком на руках он проворно продвигался к главным воротам. Он чувствовал теперь запах дыма, слышал, как с громким треском загорелись зерно и корм для скотины. Шум нарастал, превращаясь в непрерывный рев.

Рядом возник силуэт мужчины: это был стражник из охраны башни над воротами. Он пробежал так близко, что Хол мог протянуть руку и дотронуться до него, он исчез в дыму, который вырывался из-за двойных дверей большого зала. Ворота остались без охраны.

Хол злобно улыбнулся. Поставив ребенка на ноги, он пошел вдоль стены на ощупь к узкой лестнице, которая вела в специальное помещение. В нем находился механизм, который поднимал решетку. Обычно требовалось несколько мужчин, чтобы привести его в движение. Отчаяние придало кузнецу силы. Поплевав на свои здоровенные ладони, он уперся в перекладину и начал толкать ее, чувствуя, как напряглись все мускулы. Довольно долго ничего не происходило; затем слегка поддался блок, который приводил в движение тяжелые противовесы на потолке. Пот заливал лицо кузнеца. Он закрыл глаза и стал толкать сильнее. Он слышал, как внизу хныкал ребенок и испуганный голос жены утешал его. Этот звук придал ему сил. Еще один нечеловеческий толчок – и лебедка начала вращаться. Снаружи стала подниматься решетка.

Стараясь не задеть острия, он поднырнул под нее и па ощупь нашел дверь с засовами. Стиснув зубы, он сдвинул первый из трех, засов застрял. Кузнец потянул сильнее, и тот наконец поддался и упал на землю. Со вторым и третьим было проще. Ухватившись за тяжелую ручку, он открыл дверь. За ней преграждала путь темная громада поднятого моста. Он слышал, как заплакал Нед; его тоненький голосок эхом отдавался в проеме ворот. Хол бросился к колесу, которое приводило мост в движение: так и есть, оно заперто клином. Нужен был какой-нибудь предмет, чтобы выбить клин и освободить механизм. В отчаянии он оглянулся вокруг – ничего подходящего не было.

Сзади уже стоял оглушающий грохот; часть крыши над главным залом обвалилась. Пламя взметнулось в ночное небо, заплясало и дьявольски взревело. На мгновение он остановился, оглянулся и застыл, пораженный тем, что он наделал. Вдруг его глаза заметили блики пламени на железе, и он увидел на стене около двери подставку для секир. Схватив одну из них, он размахнулся изо всех сил и одним ударом вышиб клин. С грохотом и скрежетом мост стал опускаться. Враг перебрасывал первые лестницы через беззащитные стены.

Принц Эдвард, со сложенными на груди руками, наблюдал из шатра за пламенем над зубчатыми стенами. Пожар только что заметили, но уже отлично обученные воины колоннами ринулись вперед, чтобы воспользоваться случаем и подобраться к башням замка. Лестницы были подняты, и люди спешно взбирались по ним. Сопротивления не было. Он отчетливо видел англичан на стенах замка, когда мост стал опускаться.

Едва скрывая восторг, он повернулся к стоящему рядом сэру Джону.

– Итак, на вашу наживку клюнули!

Они одновременно увидели появившуюся на мосту фигуру мужчины с ребенком на руках.

– Я полагаю, это ваш человек, сэр Джон, спешит получить награду.

Элейн почти час вглядывалась в пламя. Едкий запах трав висел в воздухе. Видения посетили ее: она видела Роберта в короне; рядом был его сын. Она увидела Марджори уже взрослой женщиной, та держала на руках своего ребенка. Элейн заплакала от радости. Но вот картины стали другими. Она увидела кровь, услышала скрежет стали. В углях ей явились решетки, за ними череда лиц, руки, протянутые в мольбе о спасении, и она почувствовала нарастающий холод смерти. Она снова заплакала.

Беток ходила по комнате на цыпочках. Не говоря ни слова, она набросила шаль на плечи старой женщины. Элейн не заметила этого. Опять явились лица из прошлого: ее отец и мать, Эинион с развевающимися на ветру волосами; Джон Честер, и Роберт де Куинси, и Малкольм. И дети. Дети, которые умерли. Хавиза, молодая женщина с двумя детьми, Колбан с сыном, Макдафф, близнецы, Изабелла. Слезы струились по щекам Элейн; она протянула руки к тлеющим углям. Оттуда улыбался Дональд – снова молодой и красивый. Он указывал куда-то вперед.

Она выпрямилась, с ее плеч упала шаль. Она прошептала:

– Дональд, подожди меня. Ты был прав. Мы снова встретимся…

Вокруг нее метались тени. Аромат трав заполнял комнату, и Беток, терпеливо сидящая в углу, почувствовала, что у нее кружится голова… Она закашлялась. Топот снаружи заставил ее подняться еще до того, как раздались удары колокола. Дверь распахнулась; Элейн, погруженная в свои видения, не почувствовала, как Найджел схватил ее за руку.