Натали Питерс - Опасное наваждение
– Рони, хочешь, я тебе что-нибудь сыграю? – В комнату, весело улыбаясь, вошла Элиза Мак-Клелланд. – Я не слышала, как ты поешь, наверное, целую вечность.
– Я не хочу петь, – поспешно ответила я. – Горло болит. Я не могу.
«И на сердце очень тяжело», – подумала я, но вслух не сказала.
– У тебя не слишком радостный вид, – заметила она. – Мы можем поговорить о том, что тебя беспокоит, если хочешь.
– Нет, все и так хорошо, – сказала я. – Здесь не о чем говорить.
Тут я разрыдалась и выбежала из комнаты. Рождество мы отметили в замке Лесконфлэйр. Сет не приехал.
Гарт Мак-Клелланд и Стивен обсуждали предстоящее возвращение в Америку. Стивен очень скучал по детям. Гарт согласился записать Шона в Сорбонну на весенний семестр, но предупредил, что даст ему последнюю возможность показать, на что он способен. Если Шона снова выгонят, он поедет чернорабочим в Хайлендз.
Затем однажды утром, вскоре после Нового года, Стивен вошел ко мне в комнату. Я не помню, что я делала, наверное, как обычно, хандрила.
– У меня хорошая новость, Рони, – сказал он. – Ты скоро станешь свободной женщиной и сможешь выйти замуж. Наконец-то! А после свадьбы – я думаю, у нас будет маленькая, скромная свадьба прямо здесь, в замке, – мы поплывем домой.
Я удивленно посмотрела на него.
– Не понимаю, о чем ты говоришь. Он показал мне свернутую бумагу.
– Бумаги о разводе, Рони. Очевидно, Сет сам возбудил дело. Тебе осталось только…
– Что? Развод! Где? Покажи мне!
Стивен развернул бумагу и положил ее передо мной на стол.
– Мне это ничего не говорит, – сказала я разочарованно. – Здесь написано по-французски!
– Конечно, ты разве забыла, что мы во Франции?
– Что здесь написано? – спросила я. – Объясни мне, Стивен!
– Здесь написано, что наше собственное обращение осталось без ответа или затерялось в куче бумаг на столе у какого-нибудь чиновника, и Сет нас обставил. Он сам подал на развод, и у него, должно быть, очень хорошие юристы, потому что…
– Ты имеешь в виду, что он хочет развестись со мной? – с негодованием воскликнула я. – Я не верю! Где, где об этом говорится?
Стивен показал на соответствующий пункт, но для меня он был бессмысленным скоплением букв.
– Он не имел права так поступать! – сказала я, топнув ногой. – Это я могу хотеть развестись с ним! Из-за всех подлостей, которые он мне сделал.
– Тебе нужно только подписать, – сказал Стивен. – Вот здесь, внизу, под его подписью.
– Подписать? – взвизгнула я. – Я ничего не подпишу, ты слышишь! Он думает, что сможет так легко избавиться от меня! Как бы не так! Я отвезу эту глупую бумагу в Париж, – скатав документ, я размахивала им перед носом у Стивена, словно саблей, – и сама скажу Сету, что он может с ней сделать! Он не имел права! Этот безголовый болван, который даже не мог остаться возле меня, пока я окончательно не поправлюсь. Прыгнул на коня и умчался из-за каких-то идиотских предположений, что…
– Что ты любишь меня, а не его? – тихо спросил Стивен.
Я моментально умолкла и зажала рот рукой.
– О Стивен, Стивен! – Я обхватила его за шею, и он прижал меня к себе. – Что я говорю? Я не хочу причинять тебе боль, Стивен, но ты сам знаешь, как у нас с Сетом всегда получается. Мы оба цыгане. Мы не можем быть счастливы, сидя на одном месте. Нам надо путешествовать, сражаться, обманывать. Разве ты не видишь? Мы принадлежим друг другу и всегда принадлежали. С тех пор, как впервые встретились в России и старая цыганка Урсула нагадала, что моя жизнь станет и его жизнью. Он моя судьба, мой рок. А я его. Ах, это было так жестоко с моей стороны – сказать, что я хочу выйти за тебя замуж, а потом…
– Все в порядке, – сказал он со странным смешком. – Я все равно тебе не поверил. И никто из нашей семьи. Так что, – он легонько отстранил меня, – ты хочешь ехать в Париж? Надевай шляпу и пальто. Если мы отправимся прямо сейчас, то к вечеру как раз приедем. – Он тепло улыбнулся. – Я буду скучать по тебе, Рони. Но я не жалею, что повстречал и полюбил тебя. И никогда не буду об этом сожалеть.
– Ох, Стивен! – Я снова обняла его за шею. Потом бросилась вниз по лестнице, чтобы скорее надеть новый дорожный костюм, который сшила для меня парижская портниха Элизы, и побросать самое нужное в чемодан. «Развестись со мной! – думала я сердито. – Как бы не так!»
Вошла Элиза.
– Рони, Стивен сказал мне. Я так рада!
– Что вы хотите сказать? Чему вы рады? Тому, что ваш глупый сын хочет со мной развестись?
– Нет, тому, что ты хочешь остановить его, – улыбнулась она. – Я знала, что этим все кончится. О Стивене не беспокойся, с ним все будет хорошо. У него есть дети, работа, а однажды он найдет себе жену. А у Сета ничего нет, только ум и злость. Ты нужна ему, Рони. Будь добрей к нему.
– Постараюсь, – сказала я. – Но сначала я разобью ему голову.
Дорога в Париж казалась мне бесконечно длинной. Я все время сидела на краю сиденья, сжимая в руке бумагу о разводе. Стивен пытался заговорить со мной, но я была не в настроении беседовать. Что, думала я, если он нашел себе другую? Вот почему он спешит первый развестись со мной. Но мне наплевать! Я и ей разобью голову, будь она хоть сама королева Франции!
Мы подъехали к дому на рю де Монморанси часам к девяти вечера. С виду дом казался пустым. Но стоило мне постучать медным дверным молотком в виде женской руки, как дверь отворилась и на пороге появился Жюль. Его лицо тут же расплылось в счастливой улыбке.
– О мадам! – радостно воскликнул он. Как когда-то, когда он узнал, что мы поженились. – Мадам, как я рад вас видеть. Какое счастье! Сколько лет!
– Да, Жюль, – сказала я, – много времени прошло. – Я крепко обняла старого слугу.
– Добрый вечер, мсье, – сказал Жюль Стивену, который вошел следом за мной. – Я доложу мсье Гаррету, что вы прибыли.
– Не надо, Жюль, – сказала я. – Мы пройдем сами. Где он?
Жюль сказал, что Сет в кабинете. Стивен положил ладонь мне на плечо.
– Иди одна, Рони. Я не хочу стать очевидцем кровавой битвы.
– Ты не пойдешь? – удивленно спросила я. – Но хотя бы подожди…
Он покачал головой.
– Я здесь больше не нужен. Только… не очень брани его, Рони. Я думаю, он сделал это, потому что желал тебе счастья.
Стивен нежно поцеловал меня в лоб, кивнул Жюлю и вышел. С улицы донесся звук отъезжавшего экипажа.
Я глубоко вздохнула и расправила плечи. В руках я все еще сжимала бумагу о разводе.
– Ну, Жюль, вперед, в логово льва. Как он сегодня? Черный, белый или серый?
– Темно-серый, мадам, – серьезно ответил Жюль, – и чернеет на глазах.
– Это плохо, – пробормотала я. – Послушай, Жюль, дай мне десять минут, а потом принеси шампанское. – Он понимающе кивнул. – Развестись со мной? – пробурчала я себе под нос. – Как бы не так. Я заставлю его сжевать эту дурацкую бумажку.
