Любимая для Монстра - Мелиса Ригер
— Вы правы… мой Лорд, — тихо ответила я, опуская глаза. Лучше было не спорить.
Он смотрел на меня сверху вниз, словно я была его пленницей, а не женой.
— Ты же понимаешь, что мы не можем это откладывать, — его голос прозвучал резко и властно.
Моя спина вжалась в холодное дерево массивной кровати. Я сидела на корточках, чувствуя себя кроликом перед удавом.
Горло пересохло, и я судорожно сглотнула, не находя слов.
— Поднимайся, — скомандовал он, и голос его был таким твердым, что в нём не было места для отказа.
Мои ноги дрожали, но я повиновалась, медленно поднимаясь с пола.
— Ближе, — вновь раздался его голос, и я почувствовала, как сердце моё ухнуло в пятки.
Каждый шаг давался мне с трудом.
Нервы были натянуты до предела, и я едва сдерживала дрожь. Он наблюдал за мной, словно хищник, изучающий свою добычу.
Едва я оказалась рядом, он неожиданно наклонился и прижался своими к моим губам. Пылко и жадно. Это было совсем не похоже на тот холодный и отстранённый поцелуй в нашу первую брачную ночь. Тогда он сделал это с таким отвращением и злобой, словно я была для него не больше чем мусором.
Его губы были горячими, требовательными. Я ощутила, как мои щеки заливает жар.
Он толкнул меня на кровать, и я упала на мягкий бархат покрывала, словно пушинка. Прикосновения обжигали, и каждый жест был полон уверенности, силы и странного желания. Руки Эдмунда, такие сильные и грубые, скользили по моему разгорячённому телу, вызывая странное, непривычное ощущение, будто желая — то ли подчинить, то ли изучить. Я дрожала, но не от страха. Когда его рука сжала мою грудь, я закрыла пунцовое лицо, скрывая за ладонями.
— Ты даже не хочешь на меня смотреть? Я тебе настолько противен? — зло прошипел он, склонившись надо мной.
Он схватил меня за запястья и прижал их к кровати. Взгляд был хмурым, тяжелым, как гроза, готовая разразиться.
— Нет, я просто боюсь, — прошептала я, почувствовав, как голос предательски дрожит. — Я боюсь, что будет больно. — Я посмотрела на него, и вместо того чтобы отшатнуться, нежно улыбнулась, прильнув ближе к нему, словно хотела убедить, что сейчас я не враг, не пленница, а просто его жена.
Эти слова остановили его, словно были слишком неожиданными. Я видела, как в его глазах промелькнуло что-то… сомнение? Нет, скорее удивление. Он не верил мне. Он прищурился, будто пытался разгадать скрытый смысл в моём жесте. Но сейчас, как мне показалось, он растерялся.
— Какая же ты коварная женщина, — холодно прошептал он, а затем склонился мягко прикусив мочку моего уха. Я вздрогнула от неожиданности, почувствовав странное тепло разлившееся внутри.
Он смотрел на меня с яростью, будто ненавидел. Но его прикосновения… В мыслях всплыли воспоминания прошлой жизни, они были смутными, словно принадлежали какому-то далекому прошлому. Но сейчас, прикосновения были другими. В них была жадность, желание, будто он обожал меня, хотя это было невозможно.
— Ты так меня боишься, но все равно так стонешь, — усмехнулся он, но голос его звучал уже не так злобно.
— Моя благородная жена этой ночью отдаст свою невинность такому ублюдку, как я, — хмыкнул, его голос был хриплым, почти насмешливым.
Я посмотрела ему в глаза и обвила его шею руками. Такой простой жест, оказался для него неожиданным.
— Нет, мой лорд, — прошептала я, не отводя своего взгляда. — Я счастлива, что моим первым мужчиной будете именно вы.
Он замер, как будто услышал то, чего никак не ожидал. На мгновение он выглядел… потерянным. Я видела, как эти слова потрясли его.
— Нет, ты слишком хитрая для этого, — сказал он хрипло, но в его голосе уже не было прежнего холодного презрения.
— Пожалуйста, — сказала я тихо, боясь разрушить это хрупкое мгновение. Чувствуя, как слёзы жгут глаза, — не причиняйте мне боли.
На секунду его глаза потемнели, но его объятия внезапно стали теплее, крепче. Я почувствовала, как он зарывается лицом в мои волосы, и сердце моё забилось быстрее. В этот момент в нем не было ни жестокости, ни злости, только тяжелое дыхание и теплое прикосновение.
Глава 18
Эдмунд никогда не испытывал недостатка в женском внимании. Женщины сами стремились завоевать его благосклонность, падали к ногам. Его жестокость манила их, заставляла трепетать подобно бабочкам. Но Розалия… Она была совершенно другим случаем. Одновременно раздражала и одновременно притягивала, и это выводило его из равновесия. Заставляло балансировать между безразличием и одновременно острым желание доказать, что он — её единственный выбор.
Ведь, теперь она была его женой. Его, и никого больше. Заключённый брак был не просто договором, а узами, которые связывали их судьбу. Но девушка, всё ещё оставалась девственницей…он не мог себе позволить подобное положение вещей.
В обществе, где честь мужчины измерялась в том числе властью над своей женой, его бы осмеяли, узнай кто-то об этом. Эдмунд понимал, какова цена слухов и каким разрушительным может быть их эффект. Это не только нанесло бы удар по его репутации, но и поставило бы под сомнение его авторитет.
И сейчас он смотрел на неё, словно видел впервые. Кожа под руками казалась мягче шёлка, будто бы создана искусным мастером. Запах тела напоминал о весенних лугах, где цветы распускаются под первыми лучами солнца, пробуждая томное чувство чего-то запретного. Этот аромат сводил его с ума. Он искал оправдание своему влечению, убеждая себя, что желание к столь прекрасной женщине — лишь часть его мужской природы.
Эдмунд ненавидел этот брак, ненавидел её саму. Розалия была символом его оков, символом его слабости, принудительного союза — который он не выбирал. Но когда она лежала перед ним подобным образом, хрупкая и трепетная, готовая принадлежать ему полностью, что-то внутри смягчилось. Её покорность была почти болезненной, а взгляд больших глаз, полных доверия, пробуждал в нём странное спокойствие. Прикосновения неосознанно становились мягче, движения — внимательнее, словно между его ненавистью и желанием вспыхивала борьба, которую он не мог объяснить.
Он атаковывал её губы все более жадно, горячо, с яростью и страстью. Язык, уверенно проникал в рот, заставлял задыхаться, терять контроль. Она дрожала, словно ожидая милости, и эта робкость пробуждала в нем еще большую жажду. Разум затуманивался, когда невинное тело поддавалось ему, как мягкий воск, готовый принять любую форму, что он пожелает.
Требовательно целуя её шею, плечи, грудь, оставляя влажный след по животу, касаясь горячими губами нежных бедер, и спускаясь по линии ног, он, неожиданно для
