Джулия Росс - Мой темный принц
Он никак не мог оторвать взгляда от ее шеи и закрученных светлых волос. Платье сидело на ней плохо, сборило по вырезу.
– Почему нет?
– Думаю, стоит поговорить об этом начистоту. – Тоненькая жилка билась у нее на шее. – Вы смотрели на меня. Там, в спальне. Также, как только что смотрели на еду. Словно изголодавшийся. Будете отрицать?
Стыд накрыл его с головой. «Будете отрицать?»
– Я не хотел доставить вам неудобств.
Она шла вдоль стола, по пути касаясь ладонью спинки каждого стула. Дойдя до конца, повернулась и уставилась на него.
– А потом… я думала о том, как вы схватили меня в Раскалл-Мэноре, и о том, как вы вели себя после этого. Я почти всю ночь об этом размышляла, все равно уснуть никак не могла. Я не дурочка. Не думаю, что вы серьезно предлагали мне заменить на вашей свадьбе принцессу Софию, но понимаю, что… – Она запнулась. – Полагаю, лучше сказать напрямую. У вас вполне определенная репутация. У всех у вас. Принцев Глариена и Альвии. Полагаю, вас завораживает мысль о том…
– О чем?
Ее подбородок взлетел вверх.
– Чтобы развлечься с женщиной, которая один в один похожа на вашу нареченную невесту. Я, конечно же, женщина простая, к тому же незаконнорожденная, так что вы можете счесть это обыкновенной забавой. Вы ничем не рискуете. Влиятельных связей у меня нет, хоть моя мать и знакома с большинством дворян нашей округи. Но я даже несимпатичная…
Она замолчала, увидев, как он вскочил с места и стремительно обогнул стол. Алексис уставился в потолок, лицо его порозовело. Не обращая на него никакого внимания, Николас схватил со стола огромную льняную салфетку. И взял Пенни за плечи.
– Не симпатичная! Почему вы так сказали? – Стоя у нее за спиной, руки на плечах, он развернул девушку к встроенному в стену зеркалу во весь рост. – Осторожнее, мисс Линдси. Если вы настаиваете на том, что вы не симпатичная, тем самым вы оскорбляете Софию, не так ли?
Он хотел, чтобы слова прозвучали легко и непринужденно, хотел просто поддеть ее. И вдруг увидел в зеркале самого себя: темный, зловещий контраст на фоне ее светлых волос и зеленовато-карих глаз. Его цыганская продажность и ее английская невинность. Неужели она видит его в подобном свете? Конечно же, нет. Слишком уж глубоко запрятана его постыдная порочность. Никто никогда не имел возможности заглянуть в такие глубины его глаз и сердца. Меж тем он должен зайти еще дальше и соблазнить ее, искусить, как искушал вчера вечером, чтобы заставить ее помочь ему.
Щеки ее немного порозовели, совсем чуть-чуть. Он положил ей на плечи белую ткань, прикрыв неуклюжее желтое платье.
– София часто носит белое, – пояснил он.
Он едва касался ее плеч кончиками пальцев. Его руки прошлись по маленьким милым ямочкам над ключицами, вверх по линии шеи к скулам, по вискам, пока ладони не захватили в плен ее лицо. Он нежно касался ее, ощущая под пальцами нежную кожу, чувствуя, как учащается его пульс. «Осторожнее!» Но он просто обязан раззадорить ее и абсолютно уверен, что не потеряет над собой контроль.
Николас приподнял ее тяжелые косы.
– Волосы она носит вот так. – Он добавил в голос убедительности. – Вы правы. «Симпатичная» – совсем не то слово. Лучше сказать «прекрасна, красива, принцесса». Вы будете потрясающе выглядеть в бриллиантах.
Ее глаза округлились. Утренний свет мерцал и дрожал: «Господь Вседержитель, это же правда, – внезапно подумал он. – Она красавица. Неужели никто никогда ей этого не говорил?»
Она дрожала под его руками.
– Не надо, – прошептала она. – Не делайте этого!
«Осторожнее!» Он отпустил ее и вернулся на место.
Кончики пальцев пели, сгорая от сладостного ощущения. Не обманывал ли он себя, уверяя, что может коснуться ее без всяких последствий?
– Что скажете, мисс Линдси?
Она сорвала с себя салфетку и бросила ее на скатерть.
– Я буду нелепа в бриллиантах! Я не собираюсь обольщаться и рассказывать себе сказки о том, что вы внезапно поддались моим чарам, так что ваш интерес может быть вызван не чем иным, как моим сходством с Софией. А значит, вы наверняка находите неизъяснимое, извращенное удовольствие в том, чтобы соблазнить кузину вашей невесты.
Он застыл на месте, не в силах поверить своим ушам.
– Вы считаете, что я держу вас здесь с тем, чтобы соблазнить? – Внутри начала разгораться ярость. Он был так осторожен. Для чего? Чтобы получить вот это?
Кровь бросилась ей в лицо, глаза горели от возбуждения.
– Да. Именно так я и считаю. Все остальное не имеет смысла, не так ли? Зачем еще вы привезли меня сюда и держите пленницей? Не думаете же вы, что я поверю во всю эту чушь с похищением принцессы?
– Как бы то ни было, это сущая правда, – огрызнулся он. – И ради Бога, если бы я хотел совершить над вами акт дефлорации, вы вряд ли бы остались девственницей.
– Но я… – Она запнулась и начала заново: – Но у старого особняка… вы же не могли принять меня за принцессу Софию. Как вы могли подумать, что я королевская особа?
Никто, даже Фриц, не догадывался о его мигренях, о том, как они затмевали реальность и обманывали зрение. Он уставился на свои пальцы, сжимавшие спинку стула. Под великосветскими манерами полыхало раздражение. Он был ужасно голоден.
– Признаюсь, это действительно похоже на безумие. Но именно так я и подумал. Я привез вас сюда, поскольку считал, что нам грозит опасность. И не собирался покушаться на вашу сокровенную добродетель. Утром я явился к вам в спальню только потому, что наше дело не терпит отлагательств, а не потому, что хотел вас.
– Что-то не похоже, – уперлась Пенни. – И сейчас тоже было не похоже, когда вы касались пальцами моего лица.
Приступ отвращения к самому себе превратился в жгучую горечь.
– Ради Бога! Неужели вы не понимаете? Меня заботит нечто столь ужасное, что мне не до интрижки с настырной девственницей. Со мной вы в такой же безопасности, как монашка за стенами монастыря. Мне нужна ваша помощь. Я не собираюсь рушить вашу жизнь. И не имею к вам абсолютно никакого личного интереса.
Она помолчала немного. Потом вдруг криво улыбнулась. В глазах на мгновение промелькнуло глубоко спрятанное веселье, словно она одиночку смеется над какой-то только ей известной шуткой. Его удивление не знало предела.
– О Господи! Ну ладно. Похоже, вы действительно сказали мне правду. В таком случае я выставила себя полной дурочкой. Вы, конечно же, не могли испытывать ко мне ничего подобного, хотя к кузине наверняка испытываете. Но я не высокородная принцесса и не могу претендовать на эту роль, и это тоже правда.
Правда! Он никогда не испытывал к Софии ничего подобного. Именно это больше всего привлекало его в предстоящем браке.
