Тереза Медейрос - Озорница
Эмили внутренне содрогнулась и закрыла ладонями лицо. Толстый слуга убивал ее своей добротой. За последние три дня стоило ей чуть пошевельнуться, как он тут же оказывался рядом, взбивал одеяло, подложенное под ноги, суетился и постоянно поил ее чаем, будто это был некий целительный бальзам. Временами закрадывалось подозрение, что хозяин хижины намеренно науськал на нее своего верного слугу, чтобы тот вечно маячил неподалеку и не давал ей покоя.
Таинственный мистер Коннор исчезал рано утром и возвращался на закате. Наспех прожевав малоаппетитные лепешки и запив их каким-то варевом, состоявшим почти исключительно из консервированных бобов, он валился на постель и перед сном был способен лишь буркнуть нечто вроде «спокойной ночи». В общем, уделял Эмили ровно столько внимания, сколько от него ожидалось.
В открытое окно ворвался порыв ветра, распушив волосы на затылке, и девушка с наслаждением втянула носом солоноватый запах моря. За стенами хижины раскинулся манящий мир, залитый солнечным светом и звеневший шумом прибоя, но он был недоступен ей по собственной ее вине; она сама обрекла себя на жизнь в сумрачной хижине и теперь вынуждена была наблюдать за тем, как Пенфелд бесконечно полирует чайник. Отчаянно хотелось зарыть босые ноги в теплый песок и подставить разгоряченное лицо соленым брызгам, но она оставалась лежать, мрачно глядя на стопки пыльных книг. Эмили никак не удавалось улучить момент, чтобы обыскать хижину и попытаться найти доказательства того, что Джастин Коннор предал и погубил ее отца.
Все же она дождалась. Пенфелд достал корзинку, промямлил: «Пойду нарву мяты» — и вышел из хижины. Едва за ним закрылась дверь, как Эмили вскочила и закружилась по комнате. Оставалось надеяться, что мята растет в другом полушарии, у нее в запасе масса времени и можно осуществить задуманное. Взгляд ее упал на стопку книг, готовую развалиться под собственной тяжестью. Девушка придержала книги ногой, раздумывая, с чего бы начать. Верх взял солоноватый ветерок, она высунула голову в окно, с наслаждением вдохнула морской воздух и огляделась. Сложенная из тростника хижина стояла у края лесной опушки под сенью двух деревьев, напоминавших гигантский папоротник. Издали едва слышно доносился шум морского прибоя, как зов свободы. Надо бы выбраться на волю и бежать куда глаза глядят, но именно этого делать не следует. Нельзя поддаваться соблазну, необходимо остаться и выведать всю правду. Эмили ждала этого момента долгие годы.
Она отступила от окна и решительно направилась к стопкам книг. Отец не уставал повторять, что с помощью книг можно проникнуть в тайны души их владельца. К тому же среди страниц могут оказаться спрятанная карта, деловая бумага, либо иной документ с указанием, где искать золото отца.
Эмили взяла первый попавшийся под руку толстый фолиант в кожаном переплете, сдула пыль и прочитала: «Моцарт. Мастер и его музыка», перелистала несколько страниц, отшвырнула книгу и взяла другую с названием «Полифоническая музыка Бетховена». Девушка нахмурилась, глубоко задумавшись.
Она ожидала увидеть нечто вроде «Принца» Маккиавелли или «Двенадцати путешествий в Содом» маркиза де Сада, но пока что попадалось явно не то. Эмили стала перебирать книги, везде наталкиваясь на пухлые биографии Мендельсона и Россини, авторы которых в пятнадцати томах описывали прелести величайших опер мира. Еще встретился покрытый плесенью трактат, содержащий многословные доказательства преимуществ виолы над скрипкой. Девушка хватала книги одну за другой, бегло просматривала и отбрасывала за ненадобностью, а тем временем минута за минутой убегало драгоценное время.
Тяжелый том с либретто оперы Вагнера «Тристан и Изольда» окончательно вывел ее из себя, Эмили с силой потянула его, и высоченная стопка книг зашаталась. Девушка попыталась предотвратить катастрофу, придерживая книги грудью. Пыль нещадно щекотала ноздри, с большим трудом удалось сдержаться и не чихнуть. Не хватало только, чтобы Пенфелд по возвращении вынужден был выкапывать гостью из-под груды книг; к тому же грозила свалиться и раскроить ей череп «Энциклопедия танцевальных ритмов островов Вест-Индии».
Сдвинувшиеся книги открыли прогалину между двух стопок, что позволило достать тонкий альбом в сафьяновом переплете с пожелтевшими от времени страницами. Судя по всему, его либо вышвырнули и позабыли, либо пытались хорошенько спрятать.
Эмили нежно погладила переплет неожиданно дрогнувшими пальцами. В отличие от других изданий здесь не было тисненного золотом названия. Возможно, теперь удастся проникнуть в сокровенные тайны темного прошлого Джастина Коннора.
Девушка устроилась поудобнее на полу, скрестив ноги, и открыла альбом. На первой странице виднелась надпись, аккуратно выведенная ребенком: «Это собственность Джастина Маркуса Гомера Ллойда Фарнсуорта Коннора-третьего. (Если будешь читать дальше, поберегись.)»
— Гомер, — повторила вслух Эмили и не удержалась от улыбки. Провела пальцем по костям и черепу, изображенным под грозным предупреждением, и перевернула страницу, заранее зная, что там увидит. Однако ее ожидало разочарование. Там не было ни слова о том, сколько лягушек загубил несносный мальчишка или сколько стянул со стола сладких пирожков. Более того, вообще не было букв, составлявших слова, а вместо них протянулись изогнутые линии и хитрые сплетения, усыпанные чернильными кляксами. Эмили почти уткнулась носом в текст, пытаясь разобрать иероглифы, но пришлось признать, что даже в самом юном возрасте Джастин Коннор обладал способностью зашифровывать свои секреты. Его код не поддавался разгадке.
В глазах помутнело, линии заплясали и выстроились в знакомом порядке. С распахнутым от изумления ртом Эмили стала лихорадочно листать страницы, и тут ее осенило: нет, это не шифр, а ноты, выписанные со старанием, которого, казалось бы, нельзя ожидать от ребенка. Пораженная до глубины души и немало озадаченная девушка отложила альбом. Она так глубоко задумалась, что не сразу услышала скрип дверной петли.
Одним прыжком Эмили оказалась в постели, каким-то чудом удержав сюртук на плечах. Утратить его никак нельзя, потому что до сих пор никто не догадался предоставить ей какую-нибудь иную одежду. Кальсоны камердинера, к примеру.
Глядя на Джастина, наклонившегося при входе, чтобы не удариться головой, девушка с ужасом осознала, что по-прежнему держит в руках альбом, сунула его под одеяло и громко зевнула.
— Здравствуй, Эмили, — подчеркнуто холодно приветствовал ее хозяин хижины.
— Добрый вечер, мистер Коннор, — в тон ему ответила девушка, с трудом удержавшись от искушения сказать: «Привет, Гомер».
