Кэтрин Коултер - Чандра
– Чандра нравится мне такая, как она есть. А женскую работу она без труда освоит.
– Поскольку я научил ее тому, что должен уметь мужчина, ее будущему мужу придется объяснить ей, что значит быть женщиной. – Ричарду сейчас не хотелось говорить об этом. Он все еще помнил тот день, года четыре назад, когда Чандра прибежала к нему бледная, вся в слезах, и сказала, что у нее началось странное кровотечение. Она всегда приходила с вопросами к нему, а не к матери. Он постарался деликатно объяснить дочери, что с ней происходит. Чандре явно не понравилось то, что она услышала. Когда ее грудь увеличилась, она стала стыдиться этого, сутулилась, стараясь, чтобы никто не замечал в ней перемен. Почти невозможное удалось сделать менестрелю Генри. Воспевая красоту Чандры, он в конце концов убедил ее, что надо гордиться этим, и в пятнадцать лет она начала носить платья. Девушка преобразилась на глазах: распрямила плечи и даже стала принаряжаться к приезду гостей. Из девчонки-сорванца она превратилась в грациозную юную женщину. Лорд Ричард не сомневался, что Джерваль поймет ее.
Доев последний кусок мяса, Ричард поднялся:
– Кажется, моей дочери не удастся так скоро убежать от матери. Эйвери говорит, что недавно в гавань вошел французский корабль. Может, отправишься со мной? Посмотрим, какие товары предлагает капитан.
***Чандра жевала травинку и смотрела на море. Был уже полдень, и солнце светило ярко. Услышав ржание Уикета, девушка обернулась и увидела Джерваля. Он поднимался по каменному утесу, явно направляясь к ней. Значит, Джерваль искал ее. Чандре очень нравилось его общество. Он был не так груб, как те, кто окружал ее отца. На поле для турниров Джерваль никогда не хвастал ни перед кем, разве что чуть-чуть перед ней, да и то шутливо. В обществе мужчин он всегда заражал своим смехом других. Любуясь Джервалем, она улыбнулась ему. Чандре нравились его сильные руки, легко удерживавшие поводья, светлые густые волосы, вьющиеся на затылке, широкие плечи, Джерваль соскочил с Пита и, поймав пристальный взгляд Чандры, посмотрел на нее с такой нежностью, что она смутилась. В этот момент девушка ощутила какое-то странное чувство, прежде ей незнакомое.
Он опустился рядом с ней на колени.
– Я только что о вас думала, – сказала Чандра. – Вы долго пробудете в Кройленде?
Джерваль посмотрел на море:
– Мой отец не ограничил меня временем. Вы хотите, чтобы я уехал?
– Иногда хочу.
– За что же такая немилость? – удивился он.
– За то. Что вы относитесь ко мне, как к какому-то жалкому котенку, – ответила Чандра, надув губки.
– Но котенок просто прелестен, – сказал Джерваль. – Что же касается крепости Кемберли, надеюсь, без меня она не разрушится.
– Я никогда не видела мужчины, – Чандра посмотрела ему в лицо, – так похожего на моего отца.
– Вы мне льстите, миледи?
– Нет, я лишь отдаю вам должное, но иногда жалею, что не такая, как вы.
– Если бы вы походили на меня, Чандра, я бы очень огорчился. Слава Богу, что вы не мужчина.
– Господь Бог, должно быть, разгневался на лорда Ричарда, поэтому я и родилась девочкой, Как по-вашему, Джерваль де Вернон?
Ему казалось, будто он в забытьи.
– Вы прекрасны, Чандра! – страстно воскликнул Джерваль.
– Вам не к лицу лесть, Джерваль. Вот мой отец никогда не лукавит.
– Вы часто сравниваете меня с ним, Чандра.
– У вас много общего, но он на голову выше всех мужчин, которых я знаю. Но вы так же добры, как и он.
Рано утром Джерваль видел, как из спальни лорда Ричарда вышла одна из девушек-служанок. Заметив его, она смутилась и опустила глаза. Джерваль понимал, что лорд Ричард похотлив, как и большинство мужчин.
– Я тоже считал, что мой отец лучше всех, – признался Джерваль, – пока сам не стал мужчиной. Только тут до меня дошло, что он такой же, как и я. А в вашем возрасте, Чандра, я смотрел отцу в рот.
– А сейчас вы считаете себя мудрецом?
Джерваль засмеялся. Он уже знал, что любит ее.
Однако сомневался, что Чандра питает к нему нечто большее, чем дружеское чувство.
– Нет, я не мудрец, – ответил Джерваль, – к счастью, это не так. Вот если человек понимает и принимает то, что предначертано ему Богом, значит, он мудр.
– А вы, Джерваль, принимаете то, что предначертал вам Бог?
– Полагаю, не следует бороться с неизбежным, прятаться от того, что неотвратимо: это – проявление слабости. Помню, как три года назад я принял участие в турнире недалеко от Йорка. Турнир проходил тайно, ибо, как вы знаете, король Генрих запрещал подобные состязания. Мои друзья восхваляли меня, утверждая, что я непобедим. Однако сын одного лорда из Шотландии стал победителем. Сначала я был ошеломлен, затем разозлился. Но в конце концов понял, что человек, считающий себя выше других, обречен на страдание. Нужно уметь мириться с тем, что есть, и не желать того, что не дано иметь.
– А к женщинам это тоже относится, Джерваль? Или вы не берете их в расчет, считая жалкими существами?
– Только дурак бывает жалок, Чандра.
– Лорд Ричард убежден, что почти все женщины – дуры.
– Но ведь ваш отец любит и уважает вас, хотя вы – женщина.
– Лорд Ричард никогда не видел во мне женщину.
– Ошибаетесь, Чандра.
Помолчав, она сказала:
– Я очень мало знаю о Кемберли. Он похож на Кройленд?
Джерваль понял, что она хочет перевести разговор, и спокойно ответил:
– Как оборонительное сооружение, да. Однако Кемберли не такой древний… Зато и такой сырости, как здесь, в Кемберли тоже нет.
– Сырости? Вот уж никогда не думала, что в Кройленде сыро!
– У вас прекрасный замок, Чандра, но Кройленд на целое столетие старше Кемберли. Мой дед лорд Гийом де Вернон построил Кемберли еще при короле Джоне. Он предусмотрел многое, о чем еще не задумывались, а может, даже и не знали тогда, когда возводили Кройленд. В замке много окон, они пропускают солнечные лучи, а поэтому в комнатах всегда сухо.
– Даже не верится, что настоящий воин станет заботиться о таких мелочах.
– Дед все это делал для моей бабушки. Она была родом из Аквитании. Дед очень любил ее. Она не совсем хорошо чувствовала себя в условиях нашего северного климата и тосковала по теплому южному солнцу. Поэтому Гийом делал все, чтобы ей было лучше.
– Что же с ней случилось?
Джерваль усмехнулся:
– Она дожила до старости, не переставая тосковать по родине. Моя мать, леди Эйвисия, во многом похожа на нее. Она не станет держать тростник на полу, чтобы не разводить блох, мошек и грязь. Когда принц Эдуард женился на Элеоноре Кастильской, а король Генрих велел повесить в комнатах невестки в Виндзоре толстые испанские портьеры и застелить полы коврами, привезенными из ее дома, моя мать радовалась, а отец брюзжал. На каменных полах во всех спальнях у нас в Кемберли тоже лежали мягкие тканые шерстяные коврики, поэтому ходить по ним не холодно и приятно. Надеюсь, что вам… – Он вдруг замолчал. Чандра внимательно смотрела на него. Ей все это было явно интересно.
