Джулия Лэндон - Прекрасный незнакомец
За один день Шотландия выдала Артуру Кристиану столько, что больше он уже не мог вынести.
Он круто повернулся туда, где находился нападавший — должен был находиться, — и раскрыл рот от изумления. Женщина! Вне всяких сомнений! Она сидела на земле и яростно терла локоть; гримаса на ее лице показывала, что она больно ударилась при падении. Очевидно, ее сбила с ног отдача от выстрела. И Артур понял, отчего это произошло: лежавший на дороге пистолет был давным-давно устаревшей конструкции. Шум от его выстрела мог испугать приближающуюся… Хеллион.
Артур стремительно повернулся в ту сторону, где привязал лошадь, и смачно выругался. Несчастное животное убежало со всеми его пожитками. Он помчался вдогонку, в напрасной надежде, что Хеллион просто спряталась в лесу, но быстро понял, что проклятая кляча направилась в свою удобную конюшню в Перте. Артур остановился, ловя ртом воздух и прижимая руку к груди.
— Проклятие! Проклятие! — рявкнул он и, резко повернувшись, пошел на место преступления, с каждым шагом все сильнее приходя в ярость. Наконец он остановился, расставив ноги и уперев руки в бока, и сердито воззрился на девушку, растянувшуюся на дороге; из-под платья у нее высовывались ботинки. Она же смотрела на него широко раскрытыми невинными глазами, и у него от возмущения перехватило дыхание. Он постарался успокоиться и обуздать свою ярость, но это оказалось бесполезным занятием.
— Вы вообще соображали, что делали? — вскричал он. Что-то сверкнуло в глазах женщины, и они угрожающе сузились.
— Я защищала свое имущество, вот что я делала! — храбро ответила она. — А сами-то вы соображали, что делали?
— А вам не пришло в голову, что нужно просто-напросто заявить, что это ваша сумка, а не стрелять в безоружного человека? — сердито возразил он, наклонился, схватил ее за локоть, что-то пробурчал в ответ на ее испуганный возглас и рывком поднял на ноги. Она тут же вырвала руку и отшатнулась, гневно глядя на него и небрежно поправляя шляпку.
В этот момент Артур и заметил, что она одета в черное. Прекрасно! Его сбила с ног вдова. Он громко вздохнул и отвел глаза.
— Вам и в самом деле не следовало шарить в чужих вещах!
Это неожиданное высказывание было произнесено с таким нравственным превосходством, что Артура опять чуть не захлестнула ярость, хотя — он не мог не отметить это — у незнакомки было приятное мягкое шотландское произношение. Он медленно окинул ее взглядом с ног до головы. Она с такой силой стряхивала пыль с юбки, что ему показалось — юбка вот-вот отлетит в сторону.
— Я не собирался грабить вас, мадам! Уверяю вас, если бы я захотел что-то украсть, я нашел бы что-нибудь поинтереснее старой сумки!
Она перестала отряхиваться, встретилась глазами с его сердитым взглядом и ответила таким тоном, что по спине у него пробежал холодок.
— Если вы не собирались меня грабить, то, что же вы собирались сделать?
— Простите меня, но ведь сумки не часто валяются посреди безлюдной дороги! Я подумал, может, в ней найдется что-то, говорящее об имени владельца или о том, куда он направляется!
Негодование в ее взгляде сменилось смятением; он почти видел, как просветление засияло, подобно ореолу, вокруг ее головы.
— Вот оно как, — пробормотала она.
Действительно, вот оно как. Испустив вздох великого отчаяния, Артур смотрел, как она отряхивает себя сзади, и неохотно спросил:
— Вы не ушиблись, нет? Ничего не сломали?
— Явного — ничего, — буркнула она, подозрительно поглядывая на него, и вдруг Артур обнаружил, что глаза у нее очень светлого, прозрачно-синего цвета. Это были красивые глаза, с радужной оболочкой, обведенной темно-серым ободком, с длинными черными ресницами…
— Вы ведь из Эдинбурга, да? — спросила она. Он заморгал.
— Прошу прощения?
— Из Эдинбурга. Вы, наверное, из Эдинбурга, — повторила она.
Как будто не ясно, откуда он.
— Я из Англии, — поправил он.
Она ахнула и внезапно просияла лучезарной улыбкой. Это застало его врасплох.
— Я когда-то знала одну девушку из Англии! — воскликнула она, словно их познакомили за чайным столом, а потом так же внезапно — прежде чем он успел ответить — ее улыбка погасла. — Матерь Божья, а я-то в вас выстрелила!
И свет над ее шляпкой засиял еще ярче.
— Ну да, кажется, мы уже говорили об этом, — лениво протянул он, проследив за ее взглядом, устремленным на его руку. Зрелище малоприятное — честно говоря, в гневе он уже забыл о своей ране, — но при виде крови, покрывшей то, что осталось от рукава сюртука, боль вдруг стала весьма ощутимой.
— Это нужно перевязать. — Она так резко подалась к нему, что Артур невольно отшатнулся. Схватив свою сумку, она быстро сунула туда руку и извлекла из нее белый предмет из хлопчатой ткани, назначение которого для Артура было пока не ясно. — Снимите сюртук, пожалуйста, — попросила она и, поставив сумку, принялась рвать белый предмет.
Ну, нет. Пусть эта безумная вдова и выстрелила в него, но ему вовсе не хотелось, чтобы она еще его и врачевала. Покачав головой, он отступил, чтобы она не могла до него дотянуться, а она шла к нему, и ее светло-синие глаза — она смотрела на его руку — были полны решимости.
— Благодарю вас, мадам, но вы сделали все, что могли.
— У вас кровь, — напомнила она без всякой нужды.
— Это просто царапина…
— Ох, что за глупости! Пожалуйста, снимите сюртук.
— Мы не успеем еще добраться до деревни, а моя рана уже заживет. Вы больше поможете мне, если подведете сюда ваш экипаж. Где он? — спросил Артур, глядя на дорогу.
— Мой экипаж? — Она засмеялась. — У меня нет экипажа, сэр!
— Ну, лошадь или то, на чем вы сегодня путешествуете, — брюзгливо продолжал он.
— Я путешествую на своих двоих.
Она просто скромничает, вот и все, но Артуру это пришлось не по душе. Он двинулся к ней, опалив ее самым жгучим презрением, на какое только был способен.
— Мадам, у меня был долгий и трудный день. Поскольку вам удалось ранить меня и спугнуть мою лошадь, я был бы вам весьма признателен, если бы вы предоставили мне ваше средство передвижения. И давайте покончим с этим!
— Лошадь следовало привязать.
Артур удивленно уставился на незнакомку. Он не привык выслушивать нравоучения. О, он с радостью отдаст эту девушку в руки пертского правосудия.
— Я ее привязал, — проговорил он ровным голосом. — А вам следовало сообщить о своем присутствии, а не стрелять, не подумав из этого ржавого пистолета! Так, где же ваша лошадь?
В одной руке она держала длинную полоску хлопчатой ткани, другую уперла в бок, и ее глаза сверкнули от гнева.
— А может, выстрелом вам повредило слух, а? Нет у меня лошади! И экипажа нет! Я ждала дилижанс из Криффа, когда вы прервали вашу прогулку, чтобы меня ограбить!
