Мэдлин Хантер - По воле судьбы
– Да, наверное, не стоит.
Резкая боль пронзила ее плечо и вырвала из крепких объятий сна. Сонное оцепенение проходило постепенно. Джоан ощущала, что лежит на пуховой перине, но, похоже, не одна, она чувствовала чье-то присутствие, а открыв глаза, увидела человека, лежащего рядом с ней.
Ги Лейтон!
Ночной кошмар внезапно стал реальностью.
Ее охватило безысходное отчаяние. Страх человека, попавшего в западню, отозвался где-то в груди и был настолько острым, что она едва могла дышать. Дрожа всем телом и задыхаясь, девушка пыталась глотнуть хоть немного воздуха.
Риз проснулся и повернулся к ней. Ее сердце, сжавшись в крошечный комочек, готово было разорваться от отчаяния и страха.
– Джоан! Что случилось? Тебе плохо?
Тихий голос проник в ее сознание сквозь пелену небытия, и последняя тень кошмара растворилась в утреннем свете. Теперь она смогла гораздо яснее и четче рассмотреть все вокруг, а время и пространство, завершив свой хоровод, заняли привычное место в ее сознании.
Это не Ги Лейтон.
Она с облегчением вздохнула и расслабилась. Слава Богу! Ощущение спасения было настолько явным, что она чувствовала себя так, словно ее только что вытащили на берег реки, не дав утонуть.
Конечно, нет Ги Лейтона и нет никакой опасности, она совершенно свободна. И ей, и Марку тогда удалось бежать.
Человек посмотрел на нее, его лицо заросло щетиной, в черных зрачках мерцали огоньки. Нет, это не Ги – Риз. Он, наверное, прилег на кровать после того, как она уснула.
Джоан закрыла глаза и замерла, притворяясь спящей. Она знала, что в этом не было необходимости, Риз не обидит ее. Если он не причинил ей вреда вчера, то сейчас тем более этого не сделает. Просто он прилег рядом с ней и уснул.
Ей нужно вставать, идти домой, но она настолько расслабилась, что в сердце не осталось и тени страха. Девушка с удивлением осознала, что его присутствие не пугает, а, скорее, успокаивает ее.
Видения из кошмара не оставляли ее. Помимо ее воли они продолжали проникать в сознание. Этот ужас приходилось преодолевать раз за разом, стоило только заснуть.
Ощущая спокойную силу, исходившую от Риза, она инстинктивно искала у него защиты даже во сне, уповая на то, что он сможет оградить ее от этих ужасных воспоминаний. И, словно защищая, во сне он обнял ее.
Это не пугало ее, напротив, она ощутила, что находится в полной безопасности.
Пуховая перина была просто сказочной, – чистой и девственно белой. Джоан, слышала рядом ровное дыхание Риза и, убаюканная этими размеренными звуками, снова погрузилась в сон.
Ее разбудил шум города. Вместе с ярким солнечным светом он проникал в комнату сквозь открытое окно, приятный свежий ветерок обдувал ее обнаженное тело. Открыв глаза, Джоан посмотрела на скомканное постельное белье. Стряхнув сонное оцепенение, вспомнила, где находится, и сразу до боли отчетливо всплыл в памяти ночной кошмар. Ее снова охватила паника, ночные страхи не хотели отпускать, но, взглянув на лежащего рядом мужчину, Джоан с облегчением поняла, что это Риз, а не человек из железа и крови, кошмарный образ ее сна, – и туман развеялся.
Она осмотрела комнату, сопротивляясь искушению опять заснуть. Для человека, у которого такой большой дом, он живет довольно скромно: в спальне всего несколько сундуков для одежды да скамья.
Окончательно проснувшись, Джоан села на кровати. То, что вчера казалось совершенно невозможным, сегодня давалось легко, движения почти не причиняли боли. Джоан ощупала спину и шею, потом опять посмотрела на свое нагое тело. Она спала рядом с ним в таком виде!
Ее взгляд остановился на сложенной у края кровати стопке одежды. Подойдя поближе, девушка обнаружила, что это женская одежда – три платья и сорочка. Из любопытства развернула платье, лежавшее сверху – простое зеленое платье без вышивки, но из хорошей ткани.
Внимание ее привлек шум, доносившийся из переулка, а боль в желудке напомнила о том, что неплохо было бы подкрепиться. Похоже, уже около полудня, а раз так, нужно спешить. Она и так слишком долго пробыла в этом принадлежащем одному из слуг Мортимера доме.
Джоан примерила зеленое платье. Оно оказалось несколько великоватым для нее и так и норовило соскользнуть с плеч. Короткая завязка на шее, как сильно ее ни затягивай, не спасала положения и была практически бесполезной, но все равно это лучше, чем ничего. Кое-как одевшись и прихватив с собой остальную одежду, Джоан вышла из комнаты.
На террасе мебели тоже было мало: стол, стул и несколько скамеек. Миновав террасу, она вошла в комнату, расположенную с другой стороны зала: кабинет со столом и несколькими скамьями. На деле Риз оказался довольно неприхотливым человеком, совсем не заботящимся о том, какое впечатление произведет убранство его дома на гостей. Это был одиночка, презревший комфорт и обыденность.
Джоан спустилась вниз, па первый этаж. Огромный светлый зал занимал все пространство на нижнем этаже. Никакой лавки или магазина. Продолжив путешествие, она вошла в расположенную в тыльной части дома кухню – нигде ни пятнышка, ни крошки, идеальная чистота.
Вдруг из сада послышался какой-то шум, и Джоан пошла на звук, – наверное, Риз там. Она только поблагодарит его за помощь и уйдет. Ноги все еще болели, но это не шло ни в какое сравнение с той болью, которую она испытывала вчера. Сегодня она легко сможет дойти до мастерской плиточника.
Риз сидел на скамье в тени боярышника, а перед ним на расположенном под углом длинном деревянном щите лежала каменная скульптура. Он склонился над ней с молотком и долотом в руках, осторожно отсекая лишние куски камня со складок драпировки.
Похоже, он ваял святую. Контуры рук и ног были едва видны и только угадывались в глыбе камня, зато другие части скульптуры были почти закончены.
Его работу трудно было назвать легкой. Несмотря на освежающий ветерок, бронзовая грудь мастера блестела от пота. Обнаженный по пояс, только в кожаных охотничьих брюках, он уверенно орудовал острыми инструментами. Любая одежда из ткани быстро пришла бы в негодность от трения о шершавый камень.
Риз выпрямился и, сметая осколки, взглянул на результаты своего труда. Потом наклонил голову, оценивая, как выглядит его детище, если посмотреть на него под другим углом. Джоан хорошо знала эту манеру, да и сама точно так же работала над своими статуэтками – сначала набросок, а затем постепенно, выверяя каждое движение, продвигаться к цели. Как говорится, семь раз отмерь, один отрежь.
Зрачки его добрых глаз расширялись, превращаясь в большие черные точки в те моменты, когда ему хотелось что-то получше рассмотреть. Любуясь профилем Риза, Джоан пришла к выводу, что его красивое лицо со строгими чертами не потеряет своей привлекательности и к старости, как это обычно происходит с людьми, обладающими спокойным, мягким характером.
