Джулия Куин - Предложение джентльмена

– Время, когда полагается снимать маски. Рука Софи судорожно рванулась к виску и крепко прижала маску к лицу.

– Что с вами? - удивился Бенедикт.

– Я должна идти! - выпалила Софи и, подхватив юбки, бросилась с террасы.

– Подождите! - послышалось у нее за спиной.

Бенедикт протянул руку, пытаясь ухватить ее за подол платья. Тщетно. Софи оказалась проворнее, и, что, быть может, гораздо важнее, ее охватила самая настоящая паника, заставив действовать молниеносно. Выскочив с террасы в холл, она помчалась по направлению к танцевальному залу, словно за ней гнались сто чертей.

Она вихрем ворвалась в зал, зная, что Бенедикт от нее не отстанет, и понимая, что в огромной толпе ей нетрудно будет затеряться. Все, что от нее требовалось, - это добраться до выхода, потом выбежать из дома, завернуть за угол и сесть в поджидавшую ее карету.

Развеселившиеся гости все еще снимали маски. То тут, то там раздавались взрывы смеха. Энергично работая локтями, Софи пробивалась к боковой двери. На секунду остановившись, она обернулась. Бенедикт вошел в танцевальный зал. Похоже, он ее еще не увидел, однако Софи понимала, что за этим дело не станет. Он непременно ее увидит. Серебристое платье не разглядеть невозможно.

И Софи снова устремилась к двери, расталкивая гостей. По крайней мере половина из них никак не отреагировали на то, что их толкают: вероятно, были слишком пьяны.

– Простите, - пробормотала она, толкнув в бок Юлия Цезаря. - Извините, - простонала, когда Клеопатра больно наступила ей на ногу. - Простите, я… - И замолчала, чувствуя, что у нее перехватило дыхание: перед ней стояла Араминта.

Она все еще была в маске, равно как и Софи, однако Софи понимала, что если ее кто-то и узнает, так это только Араминта.

– Нужно смотреть, куда идете! - рявкнула Араминта и, пока Софи стояла разинув рот, подхватила юбки и горделиво прошествовала дальше.

Араминта ее не узнала! Если бы Софи не спешила выбраться из Бриджертон-Хауса, пока Бенедикт ее не догнал, она рассмеялась бы от восторга.

Софи судорожно оглянулась. Бенедикт уже ее заметил и теперь проталкивался сквозь толпу, причем это ему удавалось гораздо лучше, чем ей. Ахнув, Софи с удвоенной энергией заработала локтями и наконец добралась до двери, толкнув по пути двух греческих богинь с такой силой, что бедняги едва не приземлились на пол.

У двери она на секунду оглянулась - Бенедикта перехватила какая-то пожилая дама с тростью - и, облегченно вздохнув, выбежала из танцевального зала, потом из дома и, завернув за угол, увидела поджидавшую ее карету Пенву-дов, о чем ее и предупреждала миссис Гиббонз.

Вскочив в нее, Софи крикнула вознице:

– Гони!

Кучер взмахнул кнутом, стегнул лошадей, и карета покатила.

Слава Богу, уехала!

Глава 4

"Несколько участников бала-маскарада сообщили автору этих строк, что видели Бенедикта Бриджертона в обществе неизвестной дамы в серебристом платье.

Но как ни старалась автор этих строк, она так и не смогла узнать, кто эта таинственная незнакомка. И если уж автору этих строк не удалось это выяснить, будьте уверены, это не удастся никому".

Она уехала…

Бенедикт стоял на тротуаре перед Бриджертон-Хаусом, озираясь по сторонам. Вся Гросвенор-сквер была запружена каретами. Она могла быть в одной из них. А могла притаиться где-нибудь в сторонке, пережидая поток транспорта, чтобы перейти на другую сторону. А могла быть в одной из тех трех карет, которым удалось выбраться из уличной пробки и свернуть за угол.

Но так или иначе, ее нигде не было видно.

Бенедикт готов был придушить леди Данбери, которая, пригвоздив его ногу к полу своей дурацкой тростью, заставила стоять и слушать ее мнение относительно маскарадных костюмов гостей. К тому времени, как ему удалось освободиться от назойливой старухи, таинственная незнакомка уже скрылась в боковой двери танцевального зала.

А он знал, что встречаться с ним не входило в ее планы.

Бенедикт энергично выругался себе под нос. Ни с одной из девиц, которых сватала ему мать - а их было бессчетное количество, - никогда он не чувствовал такого полного родства душ, как с таинственной незнакомкой в серебристом платье. С самого первого момента, как он ее увидел, точнее, еще до того, как он ее увидел, когда он только почувствовал ее присутствие, в душе возникло радостное, пьянящее чувство, какого он не испытывал уже много лет. Было такое ощущение, будто он совсем юноша, перед которым простирается вся жизнь, полная радостных надежд и счастья.

И в то же время…

Бенедикт снова выругался, на сей раз от сожаления.

И в то же время он даже не знает, какого цвета у нее глаза.

Определенно не карие. В этом он совершенно уверен. Однако в призрачном свете свечей он так и не смог определить, голубые они или зеленые, светло-карие или серые. И это почему-то казалось ему самым ужасным. Это мучило его, не давало покоя.

Говорят, глаза - зеркало души. Если он и в самом деле нашел женщину своей мечты, с которой он наконец-то сможет создать семью и связать свое будущее, значит, он просто обязан знать, какого цвета у нее глаза.

Отыскать ее будет непросто. Всегда трудно отыскать человека, который не желает, чтобы его нашли, а это как раз такой случай.

Ключей к разгадке ее тайны у него практически никаких нет. Несколько оброненных замечаний о том, что она читает сплетни от леди Уислдаун, и…

Взгляд Бенедикта упал на перчатку, которую он по-прежнему сжимал в правой руке. Он совсем забыл о ней, когда мчался вслед за таинственной незнакомкой через весь танцевальный зал. Он поднес ее к носу и вдохнул ее запах, однако, к своему удивлению, обнаружил, что она пахнет не розовой водой и мылом, как таинственная незнакомка, а пылью, словно эта вещица пролежала где-то в сундуке не один десяток лет.

Странно… С чего бы это ей надевать древнюю перчатку?

Бенедикт повертел ее в руке, словно это могло навести его на какую-то мысль, и внезапно в глаза ему бросились крошечные буквы, вышитые у самого края.

"С.Л.Г.". Чьи-то инициалы.

Но чьи они? Ее или нет?

И фамильный герб. Он такого не знает.

А вот мама, пожалуй, может знать. Мама о таких вещах все знает. И есть надежда, что если она узнает герб, то сможет сказать, кому принадлежат инициалы "С.Л.Г.".

Бенедикт почувствовал, как в душе вспыхнула искорка надежды. Он отыщет ее.

Отыщет и сделает своей. Иначе и быть не может.

Всего полчаса потребовалось Софи для того, чтобы вернуть себе прежний, привычный невзрачный облик. Она сняла серебристое платье, блестящие серьги, распустила волосы, аккуратно поставила туфли Араминты, украшенные розочками из фальшивых бриллиантов, обратно в шкаф, а помаду, которой красила губы, отнесла в комнату Розамунд и положила на туалетный столик служанка. После этого целых пять минут массировала лицо, чтобы исчезли следы, оставленные маской.