Джейн Эшфорд - Брак на пари
Улыбнувшись затаенной улыбкой, камеристка пошла готовиться к выезду.
— Что это значит? — спросила Каролина, когда они с матерью остались вдвоем.
Баронесса посмотрела на нее долгим взглядом. Дочь была похожа на ее покойного мужа больше, чем Колин. У нее были те же высокие скулы, раздвоенный подбородок, русые волосы, бледно-голубые глаза и даже веснушки на переносице, с которыми Каролина вела непрестанную борьбу при помощи различных мазей и примочек. В отличие от матери у нее была внешность женщины сурового нрава. Но почему-то она не унаследовала от родителей ни ума, ни твердости характера. Малейшие сложности в жизни повергали ее чуть ли не в прострацию. Словом, эта милая женщина могла заниматься только ребенком и домашним хозяйством.
— Это значит, что Колина охмурили, — рявкнула баронесса.
— Колина охмурили? — изумленно переспросила Каролина.
Она побаивалась старшего брата и считала, что он никому не даст себя охмурить.
— Видно, хитрая штучка, — продолжала ее мать.
— Но кто она? — Каролина вчиталась в объявление. — Таррант? Ты знаешь кого-нибудь из Таррантов?
— Знаю. Все в этой семейке без царя в голове. Прожигатели жизни, спустившие не одно состояние на бегах и за карточными столами. С новоявленной невестой я лично не знакома… пока! Ну, ничего, скоро я дам понять, что Колин — не рябчик, которого я позволю ощипать.
— Колина? — повторила Каролина. Она наморщила лоб, словно решая трудную математическую задачу.
— Но Колина нельзя одурачить.
Каролина с малых лет считала брата всеведущим и всемогущим. На минуту в голову баронессы закралось сомнение. Она сама столько раз пыталась… нет, не одурачить, но направить Колина, убедить его жениться на выбранной ею подходящей девице. И все ее хитроумные замыслы кончались ничем. Сын без труда их разгадывал. Больше всего ее бесило то, что поначалу он вроде бы шел у нее на поводу, давая ей основание надеяться, что наконец-то ее планы осуществятся. Но потом наступала минута, когда он с ласково-насмешливой легкостью выскальзывал из подстроенной ею западни. Что же это за женщина, которой удалось то, что не удалось ей? По-видимому, она чрезвычайно умна.
— Видно, она похитрее других, — мрачно признала баронесса.
— В каком смысле, мама?
— В конце концов, Колин — мужчина.
Каролина непонимающе смотрела на мать.
— Ну, разумеется, мама.
— А все мужчины податливы… в определенном смысле. Без сомнения, эта особа воспользовалась его слабостью.
— Слабостью?
— Перестань повторять мои слова, как попугай Сары Кларингтон! Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.
Каролина озадаченно нахмурилась, а баронесса принялась одеваться. Она надела платье и села за туалетный столик причесываться, когда до Каролины, наконец, дошел смысл ее слов.
— Ты хочешь сказать, мама…
— Я намерена все разузнать. Но первым делом мы спросим Колина, что это за идиотское объявление.
— Мне… мне надо ехать домой, — слабо возразила Каролина. — Никки простудился…
— Ничего, за ним прекрасно присмотрит няня. Я хочу, чтобы ты поехала со мной.
С обреченным видом Каролина сдалась — она не любила перебранок. Ей было очевидно, что назревает очень крупная ссора. Надо было уехать с Никки в поместье, и тогда можно было избежать участия в грандиозном семейном скандале.
Робин Беллингем совершал прогулку на своей холеной гнедой кобыле в парке, где уже был собран чуть ли не весь высший свет. Весьма довольный собой, он был одет с иголочки: новый синий редингот от Уэстона идеально облегал его изящную фигуру. На лайковых панталонах не было ни единой складочки, а ботфорты сверкали как зеркало. Шейный платок был завязан, может быть, и не самым хитроумным математическим или восточным узлом, но элегантно. Бобровая шапка была задорно сдвинута чуть набок. В целом, по собственному мнению, он был воплощением писка моды…
— Робин!
Повернувшись на зов, он увидел приятелей по Итону. Среди них был и его лучший друг — Джек Риптон. Робин медленным шагом направил кобылу к приятелям, чтобы те в полной мере имели возможность оценить его щегольской наряд.
— Ну, ты и франт! — воскликнул Джек.
Робин воспринял его слова как комплимент, что, собственно, и имел в виду Джек.
— От Уэстона, — не удержавшись, похвастался он.
— Да ну? Высоко летаешь! — отозвался Джек с широкой улыбкой, удивительно преображавшей его не очень красивое лицо.
Молодые люди прогулочным шагом направились по дорожке, исподтишка разглядывая хорошеньких леди и светских львов.
— Слушай, чуть не забыл, — после некоторой паузы начал Джек. — Тебя, кажется, можно поздравить.
Остальные молодые джентльмены присоединились к Джеку с поздравлениями.
— С чем? — спросил Робин.
— Я и не знал, что у тебя есть сестра, — немного обиженно продолжал Джек. — Друг мог бы и знать это. У меня вот две…
— О чем ты говоришь? — перебил его Робин.
— …и ты с ними знаком, — закончил свою мысль Джек. — Даже играл с Амелией в карты.
— Я тебя не понимаю, Джек, — сказал Робин.
— За столько лет ни словечком не обмолвиться о сестре! Удивительно!
— Да о чем ты, Джек? — В голосе Робина уже чувствовались нетерпеливо-сердитые нотки.
— О помолвке твоей сестры, — как о чем-то очевидном сказал Джек. — Прочитал сегодня об этом в «Морнинг пост».
— Помолвка моей сестры? Этого не может быть!
— Да как не может, видел объявление своими глазами! Правда, друзья?
Все закивали в ответ.
— Да как… как это… — лепетал Робин, тут же забыв об отцовском запрете хоть словом поминать сестру. — Моя сестра живет за границей, — наконец выговорил он.
— Ты что-то путаешь, — с сочувствием глядя на него, сказал Джек. — Как же она тогда могла обручиться с Сент-Моуром?
— Сент-Моуром?
Робин вспомнил допрос, который ему учинил Уэрхем, и нахмурился. Да, происходит что-то странное!
— Жених что надо, — заметил один из молодых людей.
— Первый сорт, — подтвердил Джек Риптон. — Чтобы заполучить Сент-Моура для Амелии, маменька согласилась бы проползти на коленях всю Бонд-стрит. Знатен, влиятелен, богат. Девчонки из кожи лезли, чтобы обратить на себя его внимание. — Джек помолчал, пытаясь представить себе, каково это — чтобы на тебя зазывно смотрели все юные красотки. Потом опять вспомнил про свою обиду: — Но почему ты скрывал, что у тебя есть сестра, Робин? Наверное, бриллиант чистейшей воды, если перед ней не устоял сам Сент-Моур. Мог бы и нас ей представить — не ровен час, кто-нибудь ей приглянулся бы.
— Она гораздо старше нас, — ответил Робин, зная, что это оправдание звучит не очень убедительно.
