Симона Вилар - Светорада Медовая
Но сперва Ипатий стал рассказывать, как он справлялся на посту стратига, как смог возвыситься благодаря умелой службе, а теперь вот его ждет быстроходный дромон[166] чтобы в ближайшее время отвезти через Понт Эвксинский в Константинополь. И им просто повезло, что здесь его задержали дела, а иначе…
– Но мы все же встретились, – произнесла княжна, не сводя с Ипатия блестящих глаз. И задала столь мучительный для нее вопрос: – И как вы намерены теперь поступить со мной?
Она напряженно смотрела на него, а он только любовался ее прекрасными чертами, нежным лицом в обрамлении золотистых локонов, длинными ресницами, изящной шеей и не мог отвести взора от ложбинки, видневшейся в округлом вырезе далматики.
– Я намерен оставить вас себе.
Все, это было произнесено. Он увидел, как покорно кивнула княжна.
– Что ж, я ваша купленная рабыня.
– Нет, не рабыня, Светорада.
У него дрожали руки, когда он достал из-за пояса небольшую, обтянутую шелком коробочку, раскрыл ее и протянул Светораде. Там, на подкладке из черного бархата покоился удивительной красоты перстень с медовым топазом безупречной огранки в оправе из ажурного золота.
– У этого камня цвет ваших глаз, княжна. Я приобрел его когда-то давно, чтобы преподнести вам как обручальное кольцо, если Эгиль Смоленский одобрит наш брак. И все это время у меня не было сил расстаться с ним. Это была и боль, и надежда. Я ведь проведал, что вы так и не стали женой русского архонта.[167] Но я ничего не знал о вас. А перстень… Сегодня в моей жизни произойдет величайшее чудо, если вы примете его. Ведь вы и впрямь могли стать моей еще там, в Смоленске, если бы Игорь так некстати не подоспел со своим сватовством. Но теперь… Я прошу вас стать моей женой.
Светорада не сводила с Ипатия глаз. Растрогавшись, она коротко вздохнула. Потом приняла перстень, но не вынула, а только разглядывала.
– Какой прекрасный! Однако… Ипатий, если я правильно помню, наш брак не состоялся еще и потому, что у вас есть жена.
Византиец нервно повел плечом.
– Она уже не жена мне много лет, и этот вопрос почти улажен.
– Но тогда…
Она словно собиралась с духом.
– Мой брат Асмунд сейчас посадник в Смоленске, а мой старший брат Ингельд воевода при князе Игоре. Вы могли бы получить за меня немалый выкуп. И только после этого просить моей руки. Думаю, мои братья не стали бы противиться такому союзу.
Ипатий молча встал, прошелся по террасе. В лунном свете белые колонны бросали на мозаичный пол черные полосы тени, и такие же полосы мрака и света были сейчас в душе Ипатия. Свет – оттого что княжна с ним, мрак – оттого что он не мил ей, и она ищет выход, как бы избавиться от него.
– Я не могу этого сделать, – сухо произнес он.
– Понятно.
Она послушно надела кольцо на палец и подняла руку, демонстрируя свою покорность.
– Так вас больше устраивает, Ипатий Малеил?
В ее голосе прозвучал дерзкий вызов, но это не расстроило Ипатия. Скорее напомнило ту задиристую и упрямую княжну, которая словно околдовала его несколько лет назад в русском граде Смоленске. Настолько околдовала, что для него перестали существовать иные женщины. И если она не оставила ему выхода, подчинив чарам своей красоты и обаяния, он должен все ей объяснить.
Они беседовали долго. Ипатий поведал, что его нотарии расспросили работорговца Зифа, как к нему попала Светорада, и тот указал, кто ему продал пленницу с ребенком. Этого печенега Сагая люди Ипатия нашли в одном из постоялых дворов, но тот упорно отказывался что-либо поведать. Когда его подвергли пыткам, он сообщил, что выкрал ее у хана Таштимера, у которого Светораду, в свою очередь, хотел забрать хан Яукилде. И уже одно это заставляло Ипатия держать в тайне пребывание у него Светорады. Херсонесская фема – непростое место. Здесь и напряжение из-за отношений с хазарами, и постоянная опасность нападения торков, а в последнее время еще и немалые проблемы с грабившими караваны кочевниками-печенегами. Совсем недавно Ипатий заключил клятвенный договор с молодым ханом Яукилде о мире и охране направляющихся к Херсонесу купцов. Если же люди Таштимера или Яукилде, который из-за русской княжны готов был выступить даже против родного отца, прознают о Светораде, то о столь непросто составленном договоре можно будет забыть. К тому же у Ипатия нет времени налаживать отношения с Русью. Его ждут в Константинополе, у него будет хлопотный и почетный пост при дворе базилевса, так что им следует отплыть, едва он передаст дела новому стратигу. Ведь если они уедут вместе… О, ему не нужен ни выкуп за нее, ни разрешение ее родни, ни даже полагающееся за женой приданое. Конечно, приданое – главная цель, когда двое сходятся в браке, однако он сам достаточно богат, и ему нужна только сама Светорада.
Ипатий умолк и ждал, что ответит на это княжна. Но она неожиданно спросила, что сейчас с Сагаем?
Его удивил этот вопрос.
– Он не вынес пыток. Вам жалко этого печенега? Кто он для вас?
Она пожала плечами.
– Никто. И хотя он спас меня от смерти… Знаете, Ипатий, у степняков есть поговорка: не подбрасывай над собой камень, ибо он может обрушиться на тебя самого. Вот Сагай и не рассчитал своих сил. Остальное же… Остальное в руках богов.
Да, эта женщина была чуждой Ипатию язычницей и ничем не напоминала ту легкомысленную красотку, готовую любому вскружить голову. Ее отношения с печенегами… Что ж, чем скорее она забудет о них, тем у Ипатия будет больше надежды, что однажды она и впрямь сможет стать ему доброй подругой… женой.
– Я люблю вас, княжна Светорада, – вдруг вырвалось у Ипатия. – Я помнил вас все это время. Для меня вся радость жизни заключена в вас. Я сделаю все, чтобы вы были счастливы со мной.
Наступила долгая тишина, только в саду по-прежнему неумолчно стрекотали цикады. Светорада смотрела на Ипатия. Он был уже не первой молодости, но и не стар. Для него прошла пора юношеских страстей, но он остался верен своему чувству. Она вдруг вспомнила, как когда-то давно он, не удержавшись, поцеловал ее на пристани в Смоленске на глазах всего люда. И он добр с ней, он хочет ей блага. Чего ей еще желать, особенно после всех невзгод, через какие она прошла? И разве славянские девушки не мечтают выйти замуж за ромеев из Византии, уехать в их державу, где столько чудес, столько богатств, где их ждет полная благополучия и роскоши жизнь? А Ипатий повел себя как надежный друг, он спас их с Глебом, возвысил, его даже не беспокоит тот факт, что он предлагает высокое положение и руку несчастной рабыне, которую поднял с самого дна.
– Давайте пройдемся к морю, – вставая, произнесла Светорада.
