Сара Ларк - Остров надежды
Алима, казалось, ничего не поняла. Она смущенно посмотрела на Марию.
— Нет, дом совсем сгорел, когда мы пришли. Только в прошлый год построить новый дом. Но мисси Нора не здесь. Не может быть. Мисси Нора мертва.
Глава 4
Дуг Фортнэм выдержал очень неприятный обыск, который провели два констебля, присланные губернатором. Он закончился обшариванием поселка его рабов, поскольку леди Холлистер высказала серьезные подозрения, что Дуг скрывает разыскиваемых. С тех пор как Фортнэм заявил, что Маалик и Хадиджа исчезли, они находились в списке разыскиваемых лиц.
— Я не понимаю такого недоверия, — возмущался Дуг, после того как мужчины, естественно, никого не нашли. — В конце концов, я являюсь пострадавшим. Девушка была служанкой, а ее родители — ценными полевыми рабами. А теперь их нет!
Старший из констеблей шумно вздохнул.
— Но тут вы сами в определенной степени виноваты, сэр, — заявил он. — Когда вы узнали, что девушка находится в бегах, вам нужно было арестовать ее родителей. Зачем вы вообще держите семьи вместе? От этого только неприятности, поверьте мне.
— Если бы лорд Холлистер держал руки подальше от моей рабыни, ничего бы не произошло, — ответил Дуг. — Зачем он приставал к служанке своей жены? Тем более что я и ей, и лорду Холлистеру, и его жене настоятельно указывал на то, что хочу получить девочку назад девственницей. Так сказать, в неповрежденном виде.
Мужчины засмеялись.
— Да ладно, не прикидывайтесь, — сказал младший полицейский. — Порванная девственная плева не снижает цены рабыни. Или вы сами имели на нее виды? — ухмыльнулся мужчина.
Дуг заставил себя промолчать. Его собеседники восприняли это как согласие.
— Ну, вот видите, — сказал один из них. — Давайте воспринимать это таким, как есть. Она — рабыня. И должна выполнять волю своего хозяина. Того или другого, какая разница?
— Я вижу это иначе, — решительно сказал Дуг и сжал в своем кармане камею, которую в этот день носил с собой, как амулет. Нора ожидала бы от него, что в такой ситуации он ясно выскажет свое мнение. — Конечно, она рабыня, но она — тоже человек. Я купил ее как рабочую силу, и она принадлежит мне. Однако это не дает мне право насиловать, запугивать или унижать ее!
Новый взрыв хохота.
— Вам надо бы постараться найти себе место священника, мистер Фортнэм, — захихикал старший констебль. — Вы говорите, словно проповедник. А теперь, когда Стивенсы уезжают отсюда...
После того как второй сын Стивенсов несколько дней назад умер от лихорадки, проповедник сдался. Его жена ненавидела остров, а без ее помощи место священника сохранить за ним было невозможно. Теперь он лишь ожидал своего преемника. После этого Стивенсы хотели вернуться в Англию.
— А черные между тем делают точно так же, если им это позволяют, — добавил младший. — Говорят, что мароны теперь держат даже белых рабов, прежде всего женщин. Как вы думаете, зачем они им нужны? Чтобы воду носить?
Мужчины громогласно расхохотались.
— Белые женщины? — насторожился Дуг. — У маронов?
Старший констебль кивнул.
— Невероятно, правда? И неслыханно. Собственно, губернатор должен был бы вмешаться. Но он сейчас тихий, как голубок, потому что надеется, что ему удастся заключить этот договор. Для вас, как бы там ни было, хоть что-то хорошее. Если мароны будут возвращать на плантации сбежавших к ним рабов, то, возможно, они вернут вам и ваших беглецов.
Мужчина ухмыльнулся и сделал такой жест, словно отрезает кому-то голову.
Дуг ничего больше не стал говорить, однако надеялся, что до этого не дойдет. Хотя он вряд ли мог себе представить, что мароны согласятся на то, чтобы это соглашение вошло в силу. Это, в конце концов, привело бы к восстанию в Кудойе-Тауне и Нэнни-Тауне. Нет, что бы там ни случилось дальше, но Алима и ее семья в безопасности.
Однако замечание констебля о том, что мароны с недавних пор держат у себя белых рабов, не оставляло его в покое. Мужчина прав — если это так, то это неслыханно. И губернатору надо было что-то предпринять против этого, поскольку высшее общество позволить себе такого не могло. Дуг решил, что во время ближайшего визита в Кингстон он должен разузнать больше об этом деле и, если необходимо, проинформировать собрание плантаторов. Его реноме в кингстонском обществе из-за случая с Алимой сильно пострадало. Лорд Холлистер даже сейчас, через две недели, находился в тяжелом состоянии. Он лежал с высокой температурой в постели в доме на плантации — к транспортировке в Кингстон он был еще не готов — и страдал от сильных болей. До сих пор существовала угроза его жизни. Леди Холлистер принимала визиты сочувствия со стороны друзей и соседей, но сам лорд не мог принимать гостей. Она не уставала рассказывать всем вокруг, как их обманули этот Дуг Фортнэм, «друг ниггеров», как она имела обыкновение выражаться, и его дьявольская рабыня.
Теперь большинство плантаторов могли, без сомнения, составить себе представление о том, как все было на самом деле, но они видели это, конечно, в таком же свете, как и констебли: лорд Холлистер незаслуженно сильно пострадал в таком «джентльменском деле». Девочка должна была послушаться его или хотя бы убежать. Ее паническая реакция не находила ни малейшего понимания.
Дуг тоже перестал делать попытки оправдать Алиму. Вместо этого он, чтобы полностью не потерять авторитет среди белых людей, ругался по поводу потери Маалика и Хадиджи. Если теперь он будет возмущаться таким неслыханным делом, как осквернение белой женщины в поселке маронов, то сможет завоевать новое доверие со стороны белых. Он надеялся, что это не вызовет войны, жертвами которой могли стать Алима и ее семья, Маану и Аквази. Дуг не испытывал злости по отношению к своим сбежавшим рабам. У Маану были уважительные причины, чтобы сбежать, а Аквази... Ну, кто бы, не использовал нападение маронов, чтобы освободиться самому?
Все это Дуглас Фортнэм мог толковать, как угодно, но он не мог позволить себе рисковать разрывом отношений с рабовладельческим обществом в Кингстоне. Слишком много сделок было заключено совместно с ним, слишком много кораблей зафрахтовано — и, чтобы хоть чуть-чуть контролировать губернатора, надо было держаться вместе. В одиночку он смог бы содержать Каскарилла Гардене, но, если доходы резко упадут, Дуг не сможет позволить себе давать своим рабам столько свободы и поблажек, как сейчас.
«Иногда, — думал Дуг, — я чувствую себя так, словно иду по канату. И я совершенно одинок». Вокруг не было никого, с кем он мог бы поговорить о своих мыслях и чувствах, и Дуг очень болезненно переживал отсутствие Норы. Пока Амиго резво бежал по дороге, ведущей в Кингстон, — Дуг был исполнен решимости не откладывать свои расследования в долгий ящик, — его всадник какое-то время боролся с желанием вместо Кингстона поехать на берег и поискать там, в хижине дух Норы. Или же дух Саймона — даже он был бы более приятным собеседником, чем те люди, с которыми в этот день Дуг планировал встретиться.
