Сара Ларк - Остров надежды
— И, конечно, все люди на этом острове будут свободны. Им не надо будет обрабатывать землю, они просто будут есть то, что растет на деревьях, и будут счастливы тем, что у них есть. Им не нужна будет торговля...
— А что они будут делать целый день? — спросила Дэдэ, жуя плод манго. Она любила свежие фрукты — отсутствие бобов и лепешек для нее ничего бы не значило.
Нора засмеялась.
— О, они будут музицировать и рассказывать друг другу истории. И плавать в море... Однажды я должна буду показать тебе море, сладкая моя, ты даже не представляешь, какое оно большое и красивое! А когда в нем отражается луна...
Дэдэ свернулась калачиком на руках Норы, убаюканная рассказом матери.
— А иногда принц будет брать тебя с собой на свой корабль, может быть, вам даже захочется поплыть под парусами в Англию и потанцевать на королевских балах.
Дэдэ улыбнулась. Она любила танцевать. Впрочем, ей надо было выяснить еще одно дело.
— А Джеф может быть принцем?
Нора промолчала. На этот вопрос дочери она не хотела давать ответа.
В то время как для Дэдэ Нора обрисовывала в ярких красках будущее, для себя она скорее вызывала сцены из прошлого. И все же она избегала вспоминать время, проведенное с Дугом Фортнэмом, ей было слишком больно думать о том, что он мог так предать ее. Когда она давала волю своей злости, то иногда даже начинала понимать Аквази. Неужели тогда Дуг действительно ничего не мог сделать, чтобы спасти своего друга? Или же он просто внушил это себе, точно так же, как, без сомнения, внушил себе, что не может помочь Норе? Дуг должен был выжить после нападения маронов: Нора была совершенно уверена, что Аквази похвастался бы смертью врага, если бы тот все же попал в руки тех нападавших, которые вернулись в дом позже. Значит, он должен был также знать, что Нора жива, и она была уверена, что у него не было недостатка в средствах, чтобы сделать попытку освободить ее. Дуг унаследовал имение Элиаса и плодородную плантацию, он мог бы поднять на ноги целую армию, чтобы напасть на Нэнни-Таун! Нора в любом случае попыталась бы это сделать, если бы знала, что он находится в плену.
Однако Дугу, наверное, не было дела до ее судьбы. Даже сейчас она боролась со слезами, когда позволяла себе думать о нем. Было лучше сразу же оставить это и забыть все, что связано с Дугом. Его лицо, его крепкую фигуру, ямочки на щеках, когда он улыбался, его лихой стиль езды верхом, его мощные гребки во время плавания, его объятия на побережье, его поцелуи... И последнюю ночь в Каскарилла Гардене.
Лучше уж она снова вызовет к себе дух верного Саймона. Нора вспоминала их прогулки в парках Лондона, их мечты о южном море — и иногда, таким образом, она призывала его в свою, порой такую безутешную, жизнь в Нэнни-Тауне. Это было проще, когда Аквази не было с ней: разумеется, дух Саймона убегал от его громкого и такого бесцеремонного присутствия. Но в те недели, когда Аквази разъезжал по горам Блу-Маунтинс, или в те редкие ночи, которые он проводил с Маану, Нора мечтала о том, чтобы Саймон был рядом с ней. Она представляла себе, что Дэдэ — это его дочь, и они вдвоем смотрят, как она играет. Он говорит Норе, какая Дэдэ красивая и как она похожа на свою мать, а Нора повторяет ребенку те сказки, которые он рассказывал ей. По ночам он лежал рядом с ней, и она вспоминала его осторожные и нежные объятия. Иногда ей удавалось вызвать в памяти ночь с Дугом, но вместо него она представляла себе Саймона. После этого она всегда чувствовала себя чуть-чуть виноватой, словно изменила и одному, и другому. Но мечты делали ее жизнь красивее и разноцветнее. Бывали дни, когда Нора могла назвать себя почти счастливой.
— Целая семья? — спросила Манса с набитым ртом.
Она тоже любила плоды манго, которые сейчас, во время обеденного перерыва, очень хорошо утоляли жажду. Женщины только что сорвали их и наслаждались свежими фруктами в тени любимых деревьев, обмениваясь новостями.
— Да, — подтвердила Кейта. Высокая черная женщина с волосами, полностью спрятанными под красным тюрбаном, сама вмешалась в разговор. Она была освобожденной полевой рабыней, которую за три года перед нападением маронов на их плантацию вывезли из Африки. Как и все в ее родном селе, она была мусульманкой и уже на плантации сошлась с мужчиной такой же веры, которого на том же корабле, что и ее, привезли на Ямайку. Теперь она жила с ним в Нэнни-Тауне — их терпели, как остальных немногочисленных мусульман, но они постоянно держались несколько в стороне от общины.
Однако в этот день у нее было что рассказать, и она как раз говорила об этом в кругу Норы и ее друзей, к которым испытывала наибольшее доверие. Нора недавно помогала ей при рождении сына.
— Все с плантации возле Спэниш-Таун. Девочка нападать на баккра — а потом баккра отпускать его.
— Девчонка напала на баккра, а он за это отпустил ее на свободу?
Нора наморщила лоб. Она не могла себе этого представить. Дело в том, что Кейта очень плохо говорила по-английски, может быть, она что-то неправильно поняла. Или же не смогла правильно пересказать эту историю, потому что говорила с новоприбывшими людьми на их родном языке. Это означало, что королева привлекла Кейту и ее мужа в качестве переводчиков.
Сторожевые обнаружили беглых рабов за пару миль западнее поселка у реки и привели их оттуда в селение. Те сказали, что они — мусульмане, родом из села, которое находилось недалеко от того места, где родилась Кейта.
— Не тот самый баккра, — попыталась объяснить женщина. — Другой. Он покупать всех, с корабля. Мужчина, женщина, ребенок. Хороший баккра.
Остальные засмеялись.
— Хороших баккра не бывает! — заявила Милли. — Бывают плохие, очень плохие и совсем плохие. Но не хорошие!
— Новенькие говорят же! — настаивала Кейта.
Мария задумалась.
— Плантация вблизи Спэниш-Тауна... Это же то место, откуда попали сюда вы. — Она обратилась к Мансе. Очевидно, Мария не хотела говорить об этом с Норой. — Может быть, ты знать чудо-баккра!
Манса сразу же начала перечислять плантации на пальцах.
— Есть Херберст Парк и Лоренс между Кингстоном и Спэ-ниш-Тауном, потом Пике Гарден, и Холлистер, и Кинсли и... и...
Она бросила стыдливый взгляд на Нору.
— И Каскарилла Гардене, — хладнокровно добавила та.
Кейта пожевала губы.
— Девочка говорит что-то о Холл... Холл..
Нора вздохнула.
— Ну, если она называет лорда Холлистера «хорошим баккра», значит, девушка как минимум совсем не требовательная, — заметила она. — Этого не может быть, Кейта, ты что-то перепутала. Нам придется подождать, пока женщины сами придут на поле. Вы же останетесь тут? Или как?
