Майкл Скотт - Восточные страсти
Два желтокожих яванца стерегли пленника. У одного из них имелось письмо к дону Мануэлю, в котором сообщалось, что в клетке находится убийца его компаньона Оуэна Брюса.
Ничто в общительном и жизнерадостном Голландце не указывало на то, какую жестокую участь он уготовил Райнхардту Брауну. Вечером, за обедом, когда одна из наложниц разлила гостям и хозяину в бокалы невероятно дорогое французское шампанское, Голландец привстал и поднял руку с бокалом:
— Я пью за дальнейшее процветание «Рейкхелл и Бойнтон» и за нерасторжимые узы, которые связывают меня с хозяевами фирмы.
Все широко заулыбались и также подняли свои бокалы.
— Раньше я уже говорил о том, что хотел бы приобрести некоторую часть акций фирмы и стать вашим партнером.
Его слушатели поняли, что теперь им настала пора сделать несколько шагов по тонкому льду. Слово взял Джонатан:
— Мы самым тщательным образом рассмотрим твое предложение, старина, и даем тебе слово, что если когда-то примем решение о том, чтобы расширить состав членов семьи, тебя мы возьмем первого.
Ответ, похоже, пришелся Голландцу по душе. Он повернулся к Эрике:
— А как вы думаете, фройляйн, захочет ли фон Эберлинг сделать вложения в «Рейкхелл и Бойнтон»?
Вопрос этот явно был не в компетенции баронессы, но ей ничего не стоило сказать то, чего от нее ждали:
— Конечно, я бы рекомендовала это как самое надежное вложение, но последнее слово всегда за нашими директорами.
— Ну, вы могли бы им описать все как есть, — небрежно обронил Голландец. — Впрочем, торопиться не надо.
Ни Эрика, ни другой человек из числа гостей так и не обратили внимания на то, что все это было сказано умышленно — для того, чтобы оправдать продление визита Эрики.
Чарльз сообщил, что экипажу джонки к завтрашнему утру было приказано привести судно в полную готовность к отплытию.
— Мне, как всегда, будет жаль расставаться с вами, — сказал Голландец. — На счастье, мы еще увидимся завтра за завтраком. — Когда все начали подниматься с кресел и желать хозяину спокойной ночи, он жестом показал, что просит Эрику фон Клауснер остаться. Они ждали, пока Джонатан, Чарльз и Молинда не скроются из виду.
Наконец Голландец взглянул на нее и ласково улыбнулся:
— Я заметил, что вы стали большими друзьями с Джонатаном Рейкхеллом. Порой даже кажется, что, будь ваша воля, вы бы подружились с ним еще ближе.
Не видя смысла отрицать то, что было достаточно очевидно, она утвердительно кивнула.
Голландец не стал менять дружеского тона беседы.
— И я бы сказал, что вы не побоялись зайти довольно далеко, чтобы женить его на себе.
Эрика испуганно молчала, не зная что отвечать.
— На вашей совести — смерть Оуэна Брюса, — продолжал он, глядя на нее со спокойной улыбкой. — Однако на этом ваши усилия не иссякли. Вы направили сюда Брауна, который выкрал змею из моего зоопарка. Укус этой змеи предназначался Молинде.
Ужас сковал Эрику. Она пыталась что-то возразить ему, но язык не подчинился ей.
— Браун сейчас расплачивается за свои прегрешения, — сказал Голландец, — а теперь, уважаемая, ваша очередь.
Ледяная волна страха окатила Эрику. Она пыталась подняться на ноги, но Голландец резким движением приказал ей оставаться на месте. Она увидела, как в столовую вошли трое человек из его охраны — тощие, поджарые яванцы с ножами для метания и саблями с рифлеными лезвиями, — которые они называли Kris, — и заняли позицию за ее спиной.
Их вид не оставлял сомнений в том, что они исполнят любое повеление хозяина и не остановятся перед применением силы. Она беспомощно опустилась в кресло.
— Я очень глубоко привязан к Молинде, — сказал он. — И если бы она умерла, я был бы в отчаянье. Поэтому сейчас я очень счастлив, что ваш план провалился.
Она вдруг подумала, что, в сущности, ему нечем доказать свои обвинения, и решила принять вид оскорбленной добродетели.
— Не имею представления, где и как вы, сударь, почерпнули этот клеветнический вздор, — сказала она, выпрямляясь, — я даже не вполне понимаю, о чем идет речь, но…
Голландец вновь сделал нетерпеливое движение рукой. От неожиданности она замолчала.
— Полегче, — сказал он. — Я слышал, как вы умеете лгать и изворачиваться. Мне это неинтересно. Вы хотели погубить очень дорогого мне человека. И за это я вас накажу.
Она по-прежнему сидела, выпрямившись в струнку.
— Я гражданка Свободного Города Гамбурга.
— Сейчас вы не более чем моя пленница, фройляйн фон Клауснер, и вы сделаете мне одолжение, если больше не будете упускать из виду этого обстоятельства. Мне бы совсем не хотелось прибегать к услугам моих помощников. Но если вы меня вынудите, мне придется попросить связать вас по рукам и ногам, а в рот сунуть кляп. Тогда все прения закончатся и вы сможете спокойно меня выслушать.
Она решила сохранить хорошую мину.
— Мы сможем обойтись без этого, — произнесла она глухим голосом.
— Приятно иметь дело с умной женщиной, — проговорил он дружелюбно. — Ну а теперь, уважаемая, вам предлагается выбрать.
Он взял в руки крошечный серебряный колокольчик, стоявший на столе неподалеку от его кресла, и несколько раз позвонил.
Вошедшая в столовую девушка с огромными предосторожностями внесла стакан с какой-то бесцветной жидкостью и поставила его на стол перед Эрикой.
— Это яд, который мы выделили из подружки той змейки, которую украл у меня Браун. Итак, перед вами — ваша первая возможность. Одного-единственного глоточка этого милого напитка будет достаточно, чтобы умереть сразу.
Эрика была не робкого десятка, но тут она непроизвольно вскрикнула.
— Ну а вторая ваша возможность, — продолжал Голландец, — это занять достойное и приличествующее вам место в моем гареме.
Она метнула на него полный отчаяния взгляд. Не мигая, он смотрел ей прямо в глаза. Губы его чуть раздвинулись в неясной улыбке, выцветшие глазки глядели с ледяной беспощадностью.
— Вы… вы все-таки шутите, — прошептала она, понимая, что уничтожена.
— Ничего подобного: я предлагаю вам выбрать между жизнью и смертью.
— Вы никогда не посмеете… Вы никогда не посмеете этого сделать, — прошептала она. — Мои покровители, несомненно, заинтересуются моей судьбой и начнут искать меня.
— Я так не думаю, — очень мягко возразил он. — Вряд ли они бросятся искать вас по всему свету, когда получат мое личное послание с известием о вашей трагической гибели в результате кораблекрушения. Итак, каков же ваш выбор?
Она гордо взглянула на него.
