Где властвует любовь - Куин Джулия
Когда Пенелопа и Колин вошли в гостиную, Элоиза и Гиацинта уже пили чай вместе с обеими леди Бриджертон. Вайолет, вдовствующая виконтесса, сидела перед чайным подносом, а. Кейт, ее невестка, нынешняя виконтесса, пыталась, Правда, без особого успеха, уследить за своей двухлетней дочерью Шарлоттой.
– Посмотрите, с кем я столкнулся на Беркли-сквер, – сказал Колин.
– Пенелопа, – тепло улыбнулась леди Бриджертон, – садись. Чай крепкий и горячий, а кухарка испекла свое знаменитое сливочное печенье.
Колин набросился на еду, помедлив только затем, чтобы поздороваться с сестрами.
Пенелопа села, повинуясь жесту леди Бриджертон, указавшей на ближайшее кресло.
– Ешь, – сказала Гиацинта, толкая ей блюдо с печеньем.
– Гиацинта, – заметила леди Бриджертон с легким неодобрением, – ты не могла бы вести себя более вежливо?
Гиацинта удивленно взглянула на мать.
– А что такого я сказала? – Она на секунду задумалась, склонив голову набок. – По-моему, все правильно.
– Гиацинта. – Леди Бриджертон попыталась проявить строгость, но без особого успеха.
– И главное, коротко, – вставил Колин, стряхивая крошки с ухмыляющегося рта.
– Да уж, короче некуда, – хмыкнула Кейт, протягивая руку к печенью. – Ужасно вкусно, – сказала она Пенелопе с покаянной улыбкой на лице. – Это уже четвертое.
– Я тебя обожаю, Колин, – сказала Гиацинта, устремив на брата проникновенный взгляд.
– Кто бы сомневался, – пробормотал он.
– Лично я, – сообщила Элоиза, – придаю большое значение стилю, особенно когда пишу.
Гиацинта фыркнула.
– И что же ты пишешь? – поинтересовалась она.
– Я веду обширную переписку, – отозвалась Элоиза с высокомерным видом. – И дневник. Отличная привычка, уверяю тебя.
– И очень полезная, – вставила Пенелопа, взяв чашку с блюдцем из рук леди Бриджертон.
– Ты тоже ведешь дневник? – спросила Кейт, вскочив с кресла, чтобы схватить свою двухлетнюю дочь, пытавшуюся забраться на стол.
– К сожалению, нет, – ответила Пенелопа, покачав головой. – Я недостаточно дисциплинированна для этого.
– Не думаю, что нужно усложнять фразы без особой нужды, – настаивала Гиацинта, совершенно неспособная уступать в споре.
К несчастью для собравшихся, Элоиза была не менее упряма.
– В общем-то это не обязательно, – сказала она, поджав губы, – но если ты хочешь, чтобы тебя понимали…
Пенелопе показалось, что леди Бриджертон потихоньку застонала.
– …фраза должна содержать что-нибудь более конкретное, – закончила Элоиза, – чем междометия.
Гиацинта повернулась к Пенелопе.
– По-моему, это последнее предложение не блещет стилем.
Пенелопа потянулась за очередным печеньем.
– Я отказываюсь принимать участие в этом споре.
– Трусиха, – пробормотал Колин.
– Нет, просто проголодалась. – Пенелопа повернулась к Кейт: – Действительно очень вкусно.
Кейт согласно кивнула.
– До меня дошли слухи, – сказала она, – что твоя сестра собирается обручиться.
Пенелопа удивилась. Она не ожидала, что симпатия Фелисити к мистеру Олбансдейлу стала известна такому широкому кругу людей.
– Э-э… откуда ты знаешь?
– От Элоизы, конечно, – деловито сообщила Кейт. – Она всегда все знает.
– А чего не знаю я, – добавила Элоиза с легкой усмешкой, – обычно знает Гиацинта. Это очень удобно.
– Вы уверены, что ни одна из вас не является леди Уистлдаун? – пошутил Колин.
– Колин! – воскликнула леди Бриджертон. – Как ты мог подумать такое?
Он пожал плечами.
– Они обе достаточно умны, чтобы водить всех за нос.
Элоиза и Гиацинта просияли.
Даже леди Бриджертон не смогла отмахнуться от такого комплимента.
– Что ж, пожалуй, – снизошла она. – Но Гиацинта слишком молода, а Элоиза… – она посмотрела на дочь с явным сомнением, – не леди Уистлдаун, это однозначно.
Элоиза взглянула на Колина:
– Конечно, нет.
– Тем хуже для тебя, – отозвался он. – Ты была бы уже богата к нынешнему моменту.
– Кстати, – задумчиво произнесла Пенелопа, – это неплохой способ выяснить ее личность.
Пять пар глаз обратились на нее.
– По идее, это должен быть кто-то, у кого больше денег, чем должно быть, – объяснила Пенелопа.
– В этом есть смысл, – заметила Гиацинта, – правда, я не представляю, сколько денег должно быть у людей.
– Я тоже, – сказала Пенелопа. – Но суть не в том. Все относительно. – В ответ на недоуменный взгляд Гиацинты она добавила: – Например, если я вдруг куплю себе бриллиантовое ожерелье, это будет выглядеть очень подозрительно.
Кейт подтолкнула Пенелопу локтем.
– А ты, случайно, не покупала себе бриллиантовое ожерелье недавно? Мне бы не помешала тысяча фунтов.
Пенелопа на секунду закатила глаза, прежде чем ответить. Кейт, виконтесса Бриджертон, определенно не нуждалась в тысяче фунтов.
– Уверяю тебя, – сказала она, – у меня нет ни одного бриллианта. Даже кольца.
Кейт изобразила разочарование.
– В таком случае это не ты.
– Дело не столько в деньгах, – заявила Гиацинта, – сколько в славе.
Леди Бриджертон поперхнулась чаем.
– Извини, Гиацинта, что ты сейчас сказала?
– Только представьте, какие дифирамбы будут петь тому, кто поймает леди Уистлдаун, – мечтательно произнесла Гиацинта. – Ах, это было бы восхитительно.
– Ты хочешь сказать, – поинтересовался Колин с притворным простодушием, – что тебя не интересуют деньги?
– Я этого не говорила, – возразила Гиацинта с нахальной ухмылкой.
Пенелопе вдруг пришло в голову, что из всех Бриджертонов Гиацинта и Колин обладают наибольшим сходством. Пожалуй, хорошо, что Колин так часто уезжает из страны. Если бы эта парочка объединила усилия, весь мир лежал бы у их ног.
– Гиацинта, – твердо сказала леди Бриджертон, – я не допущу, чтобы ты направила все свои усилия на поиски леди Уистлдаун.
– Но…
– Я не говорю, что ты не можешь размышлять на эту тему и задавать вопросы, – поспешила добавить леди Бриджертон, выставив перед собой руку, чтобы предотвратить дальнейшие протесты. – Слава Богу, за сорок лет материнства я поняла, что лучше не пытаться остановить кого-нибудь из вас, если кому-то что-то взбредет в голову, какой бы чушью это ни было.
Пенелопа поднесла к губам чашку, чтобы скрыть улыбку.
– Просто иногда ты бываешь, – леди Бриджертон деликатно кашлянула, – слишком целеустремленной…
– Мама!
Леди Бриджертон невозмутимо продолжила:
– …и я не хочу, чтобы ты забывала о своей главной цели – выйти замуж.
Гиацинта снова воскликнула «Мама!», но на сей раз это был скорее стон, чем протест.
Пенелопа бросила взгляд на Элоизу, которая сидела, уставившись в потолок и изо всех сил сдерживая улыбку. Она достаточно настрадалась от неутомимых усилий матери устроить ее судьбу и теперь нисколько не возражала, что та махнула на нее рукой и переключилась на Гиацинту.
По правде говоря, Пенелопу удивило, что леди Бриджертон смирилась с незамужним статусом Элоизы. Она никогда не скрывала того факта, что главная цель ее жизни увидеть, что все ее восемь детей состоят в счастливом браке. И с четырьмя ей это удалось. Вначале Дафна вышла замуж за Саймона и стала герцогиней Гастингс. Через год Энтони женился на Кейт. После этого была небольшая пауза, но затем в течение одного года сочетались браком Бенедикт и Франческа: Бенедикт с Софией, а Франческа с шотландским графом Килмартином.
К несчастью, через два года после свадьбы Франческа овдовела и с тех пор делила свое время между родней своего покойного мужа в Шотландии и собственной семьей в Лондоне. Правда, находясь в городе, она предпочитала жить в Килмартин-Хаусе, а не в Бриджертон-Хаусе или на Брутон-стрит. Пенелопа понимала ее. Будь она вдовой, она тоже наслаждалась бы своей независимостью.
Гиацинта относилась к матримониальным устремлениям своей матери вполне добродушно. Как она сказала Пенелопе, она не собирается оставаться незамужней. Почему бы не позволить леди Бриджертон сделать всю предварительную работу так, чтобы Гиацинта могла потом выбрать себе мужа из отобранных матерью кандидатов.
