Как повергнуть герцога (СИ) - Данмор Эви

Монтгомери остановился всего в футе от Аннабель. Его глаза раздражённо сверкали.

— Я бы никогда не приказал женщине отправиться куда-то пешком, — сказал он, — так что будьте так любезны, забирайтесь в седло. — Герцог указал хлыстом на вторую лошадь.

Аннабель посмотрела на коня. Он был размером с небольшой дом и явно нервничал. Кроме того, она всё равно не поехала бы никуда с герцогом, даже если бы он появился в шикарном экипаже, запряжённом четвёркой лошадей.

— Я доберусь до деревни Хоторн через час, ваша светлость.

— Нет, не доберётесь, скоро стемнеет, и вы простудитесь. — Он сказал это с такой уверенностью, будто не просто предвидел обстоятельства, а мог управлять естественным ходом вещей. — Вы даже можете потерять несколько пальцев на ногах, — на всякий случай добавил герцог.

Её пальцы в ботинках тут же сжались. Чёрт, она их почти не чувствовала.

— Я ценю вашу заботу…

— Я не допущу, чтобы на моей земле женщина попала в беду, — сказал он. — Забота здесь ни при чём.

Естественно, ни при чём.

— У меня нет никакого желания попадать в беду, я просто хочу добраться до деревни.

Он бросил на неё ледяной взгляд.

— Вы ставите гордость выше безопасности, мисс.

Что ж, с этим не поспоришь. Она стиснула зубы, изо всех сил стараясь сдержать незнакомое ей до сих пор желание огрызнуться.

— Забирайтесь на лошадь, — приказал Монтгомери.

— Я, пожалуй, откажусь. Она огромная.

Герцог похлопал хлыстом по сапогу, но у Аннабель возникло ощущение, что он с удовольствием похлопал бы им по чему-нибудь другому.

— В деревне есть гостиница, где я планирую остановиться, — быстро сказала она, — и…

— И потом пойдут слухи, что я выгоняю своих гостей на мороз? — отрезал Монтгомери. — Исключено. На вас даже нет подходящего пальто.

Она посмотрела на себя вниз.

— Нормальное пальто.

— И совершенно непригодное для восьмимильного похода в таких условиях, — бросил он в ответ. Слова "глупая женщина" остались невысказанными. Конечно, герцог никогда не произнесёт их вслух, да ему и не нужно. Он прекрасно донёс свою мысль одной лишь презрительной интонацией, окрасившей его культурную речь.

Она оглядела его широкоплечую фигуру, он явно превосходил её по весу и силе. Аннабель гадала, что сделает герцог, если она попытается его обойти.

— Ну ладно, — сказал он и сделал нечто неожиданное. Снял шляпу.

— Место неподходящее, — продолжил Монтгомери, — но, похоже, мы пробудем здесь некоторое время.

Он сунул шляпу под мышку и встретился взглядом с Аннабель.

— Мисс, я прошу прощения за то, что повёл себя ранее слишком бесцеремонно. Пожалуйста, окажите мне честь остаться в Клермонте до завтрашнего вечера, когда завершится приём.

На этом уилтширском безветренном холме было очень тихо. Так тихо, что Аннабель слышала звук собственного дыхания и медленный стук сердца, пока пристально смотрела на герцога, который стоял перед ней, держа шляпу под мышкой в официальной манере. Его дыхание, как и её, вырывалось изо рта белым паром.

Ни один мужчина никогда не приносил ей извинений.

Теперь, когда это случилось, она поняла, что не знает как действовать дальше.

Монтгомери нетерпеливо приподнял бровь.

В конце концов, он был герцогом и, вероятно, не имел привычки извиняться. Никогда.

— Зачем? — тихо спросила она. — Зачем вам приглашать такую женщину, как я, к себе домой?

Он бросил на неё непроницаемый взгляд.

— Я не допущу, чтобы в моём поместье пострадала женщина. И наш предыдущий разговор был основан на недоразумении. Ясно, что мой брат в полной от вас безопасности.

Она сконфузилась. Неужели он расспросил Перегрина о природе их отношений? Или, что ещё хуже, Хэтти или Катриону? Эти вопросы могли вызвать…

— Никто мне ничего не говорил, — сказал он. На его лице появилось новое выражение, Аннабель определила его как слегка удивлённое.

— Это обнадёживает, — совсем неуверенно проговорила она.

Его губы дрогнули.

— Я применил простую дедукцию, логику, если хотите знать.

— Разумный метод, — признала она, гадая, куда он, чёрт возьми, клонит.

— Вы дали ясно понять, что герцоги вас не интересуют, — сказал он. — Из этого следует, что кандидатура моего брата даже не обсуждается.

Она моргнула. Он что, пытался… пошутить?

Его лицо ничего не выражало, и поэтому Аннабель осторожно спросила:

— Но разве это не индукция, ваша светлость?

Он замер. В глубине его глаз вспыхнул огонёк.

— Дедукция, я уверен, — спокойно сказал герцог.

"Дедукция, я уверен". То есть предположение, что женщина всегда предпочтёт герцога любому другому мужчине, было для него так же естественно, как и тот факт, что все люди смертны. Высокомерие герцога поистине не знало границ.

— Ну, конечно, — пробормотала она.

Он улыбнулся одними уголками глаз, но её внимание привлёк рот. При ближайшем рассмотрении его губы выглядели интригующими. Привлекательными, чётко очерченными, а когда он собирался улыбнуться, в глаза бросалось, как сразу смягчалась нижняя губа. Если задуматься, этот рот можно было назвать даже соблазнительным, он словно уверял, что сдержанный герцог знал, как доставить им удовольствие женщине… Внезапно Аннабель пронзила догадка, что они сейчас поцелуются, такая яркая и молниеносная, словно вспышка на периферии сознания. Скорее даже уверенность, чем просто мысль.

Сердце Аннабель растерянно ёкнуло.

Она отвела взгляд, потом снова посмотрела на герцога. Нет, перед ней продолжал стоять этот новый Монтгомери, с его привлекательным ртом и глазами, в которых искрился юмор.

И тут Аннабель поняла, что ей никогда не забыть этого зрелища.

Она покачала головой.

— Я не могу с вами вернуться, — сказала она, слава богу, твёрдым голосом. — Я не умею ездить верхом.

Он нахмурился.

— Совсем?

— В дамском седле.

Чёрт. Меньше всего ей хотелось, чтобы он представил, как она, высоко задрав юбки, садится верхом по-мужски.

— Понятно, — проговорил он. Герцог цокнул языком, и его конь, перестав обнюхивать снег, потрусил к нему, ведя за собой вторую лошадь.

Монтгомери сжал в кулаке поводья.

— Вы поедете со мной на одной лошади, — сказал он.

Аннабель клонила совсем не к такому выводу.

— Вы опять шутите, ваша светлость?

— Я не шучу, — сказал он слегка шокировано.

То есть ей придётся сидеть рядом с герцогом на лошади, прижимаясь к нему, как героиня бульварного романа?

Женская интуиция кричала "нет", и он, должно быть, об этом догадался, потому что сразу посерьёзнел.

— Мне кажется это небезопасно, — попыталась отказаться она.

— Я хороший наездник, — сказал он и сунул хлыст под стремя. Чтобы освободить руки и подсадить её в седло, предположила Аннабель.

По её телу пробежала дрожь, то ли от холода, то ли от жара. Она всё ещё могла обойти его и продолжить свой путь в деревню, чтобы оказаться как можно дальше от этого человека.

Он бросил на неё мрачный взгляд.

— Подойдите сюда.

Невероятно, но она шагнула к нему, словно он потянул её за руку. Не медля, герцог взял Аннабель за локоть и развернул, прижав спиной к тёплому телу коня. Она почувствовала запах пота, кожи и шерсти. Аромат шерсти, должно быть, принадлежал Монтгомери, потому что герцог снова стоял слишком близко, зажав её между собой и жеребцом.

— Какая покладистость, мисс Арчер, — пробормотал он, пристально глядя ей в лицо. — Видимо, вы совсем замёрзли.

Она посмотрела ему в глаза. Аннабель ничего не могла с собой поделать. Вблизи Монтгомери её взгляд переставал ей подчиняться. Она будто забывала, что глаза людей не созданы по единому образу и подобию. Возможно, дело в том, что Аннабель привлекали контрасты: кристально-чистый цвет, тёмные ободки вокруг радужек, вспышки сдерживаемых эмоций в холодных глубинах… Его внимание переключилось на её губы.

Во рту Аннабель пересохло.