Елена Езерская - Роковой Выстрел
– Но кто мог сделать это? – побледнела Лиза. – Кто мог желать Андрею смерти? О, кажется, я поняла! Только один человек в последние дни постоянно крутился возле отца в его кабинете. Наша новоявленная сестра! Конечно, отец обещал включить ее в завещание, и она вознамерилась устранить всех нас по одному. И начала с Андрея! Дрянь, я убью ее!
– Остынь, Лиза! – Репнин покачал головой. – Пока все это лишь догадки, мало отличающиеся от вашего предыдущего обвинения Владимира в смерти Андрея.
– О чем ты говоришь? – не поняла Лиза.
– Любая вина должна быть доказана, – вздохнул Репнин. – Вряд ли нам удастся, исследовав пистолет, точно установить, кто повредил его.
– Но как же тогда наказать убийцу? – воскликнула Лиза.
– Тише! – Репнин приложил указательный палец к губам, призывая ее быть осторожной. – Если мы не можем предъявить следствию улик, абсолютно изобличающих преступника, мы можем заставить его сделать признание в том, что он совершил. Да-да, убийца сам расскажет, как и почему он это сделал. Только мне будет необходима твоя помощь...
Полину на свадьбу Андрея и Наташи не допустили – Долгорукая грудью легла, защищая предстоящую церемонию от ее присутствия. Князь Петр, стремившийся восстановить справедливость, выдержал тяжелейший натиск со стороны жены и, в конце концов, вынужденно уступил ее доводам. Официально Полина не была еще признана дочерью князя, а, значит, ее присутствие для соседей и родителей Наташи стало бы изрядным моветоном. Да и сам князь Петр не хотел подвергать свою Настю еще большей обструкции, а потому в его глазах решение оставить нового члена семьи дома оправдывалось благородным желанием избавить Полину от любопытных и далеко не всегда лояльных посторонних взглядов.
Внешне Полина смирилась со своим затворничеством, но в глубине души возненавидела Долгорукую еще больше. Судя по всему, именно она заправляла всем в доме, решала судьбы детей и вела хозяйство. Князь Петр, конечно, – барин, но только по названию, и к тому же – невыносимый подкаблучник. Княгиня вертела им, как хотела, и Полина подумала, что неплохо бы изучить ее тактику.
Собственная же позиция Полины была совсем нехороша. Кроме князя, который в ней души не чаял, других сочувствующих ей в имении не нашлось. Полина, правда, пыталась найти общий язык с членами вновь обретенного семейства, но это ей так и не удалось. Она пробовала подружиться с Соней, но после того, как сморозила несусветную глупость про ее карандашные портреты, назвав их по простоте душевной черканием, младшая Долгорукая совершенно утратила к ней еще не устоявшийся интерес и снисходительность.
С Лизой у Полины не заладилось с первого взгляда, ибо Лиза так и не смирилась с тем, что именно Полина оказалась потерянной дочерью князя Петра. Не такой представляла себе Лиза Анастасию и другую принять не смогла. Лиза все время заставляла Полину пересказывать историю ее жизни, словно искала несоответствия деталей, которые могли бы уличить ту в обмане. И не верила, что эта примитивная и похотливая девица и есть то самое бедное дитя отца, которое нарисовало ей ее богатое воображение.
И более всего Лизу настораживало поразительное равнодушие Полины к судьбе своей матери.
Лиза неоднократно – то намеками, то прямым советом – пыталась заставить Полину навестить мать, ожидавшую в тюрьме разбирательства по ее делу. Но та под разными предлогами каждый раз отказывалась встречаться с Марфой. Что-то здесь не так, думала Лиза, я бы первым делом кинулась к матери, а эта – присосалась к богатому папеньке и шагу из дома не ступит, все вкруг него кольцами ходит и по-собачьи преданно смотрит в глаза.
А Полине эти переживания действительно были невдомек – появление князя-отца и впрямь невероятно возвысило ее в собственных глазах и сделало, по ее мнению, недосягаемой для других. Мать? Кто такая эта мать? Бывшая крепостная, что родила ребенка от барина? Но ей никогда не стать княгиней, в то время, как Полина, будучи официально признанной, обретет все права не только называться дворянкой, но и стать таковой.
Конечно, у Долгоруких детей много, да еще вот Андрей Петрович так некстати надумал жениться – еще чего доброго, быстро дети пойдут, внуки-наследнички. Но Полина надеялась, что молодые жить в Двугорском не станут – уедут себе в столицу да в заграницы, а уж ей того и надо! Лизку, если что, Андрей Платонович Забалуев к ногтю припрет – все-таки муженек, никуда от него не денется, пару раз кулаком стукнет – да не просто по столу – и станет, как шелковая. И хорошо, что про княгиню-то судачат, что на голову заболела – надо будет князя убедить сплавить ее подальше! – на воды там, а чтобы не скучала: Соньку-художницу ей в компанию, и пусть разъезжают по курортам в свое удовольствие.
А уж она своего времени не упустит – окружит папеньку заботой да лаской, да так к себе привяжет, что не разольешь! Все говорят, мол, что Полина – актриса никудышная, ничего-ничего, я им такой театр покажу, мечтала Полина, что вы все у меня, князья да княгинюшки, как миленькие по струночке ходить станете да в глаза заглядывать: что тебе, свет Настенька, надобно, чем тебе помочь-подсобить, улестить-угодить?..
Одно плохо: слышала Полина, Лиза как-то говорила Соне, что ждет не дождется, пока Сычиха поправится, что она, дескать, точно скажет – Анастасия Полина или нет. Не то, чтобы Полина в своем счастье сомневалась, но все же скребли у нее на душе кошки – мелко так да противненько. А вдруг и в самом деле – очнется лесная ведьма да не признает в ней Настю, что тогда? Куда ей деваться с таким позором?
Мысль об этом натолкнула вдруг Полину на действия, и, пока семья по церквам разъезжала, она к Забалуеву подалась и все ему про себя новую рассказала. Глаза у Андрея Платоновича мигом загорелись, и он немедленно велел ей написать заявление на его имя, как предводителя уездного дворянства, чтобы взял на себя заботу о признании ее дочерью князя. Писать, правда, пришлось под диктовку да пару раз переписывать, ибо с грамотностью у Полины всегда были сложности, но, в конце концов, проблему эту осилили, и Забалуев обещал ей завтра же заехать к Долгоруким и проверить, как ей живется в имении – не обижают ли девушку почем зря...
Вернувшись от Забалуева, Полина застала Долгоруких в трауре – княжна Репнина отказалась венчаться с Андреем. Хваткая Полина тотчас поняла, что ставки ее пошли вверх. Княжна-то, рассказал Полине Дмитрий, как оказалось, приревновала Андрея Петровича к Таньке, что служанкой жила у них сызмальства, и еще ребеночка от молодого Долгорукого, кажись, прижила. Только Полину-то не обманешь – она эту правду давно знала. Что Танька за Никиту собралась – так грех свой скрывала, потому что для Никитки всегда один свет в окошке был – Анька, проклятая разлучница и интриганка.
